Росс дважды поднимался, чтобы уйти, за ним сразу же устремлялись Салех, Мурад и Джулиет. Они уже почти вышли на улицу, когда их нагнал Мустафа Хан и выдвинул новое предложение.

Наконец сделка состоялась. Росс приобрел пять верблюдов, два вьючных седла и кое-какие небесполезные в пути вещи. Скорбно объявив, что окончательная цена разорила его, Мустафа Хан тотчас весело проинструктировал Росса, как добраться до караван-сарая, где коротали ночь погонщики.

В облике Джелала Джулиет исполняла роль погонщика верблюдов, поэтому она взялась оседлать и навьючить двух животных поклажей и снаряжением. Оседлав первого верблюда, она дважды затянула подпругу, а потом потянула за нее, чтобы животное опустилось на колени. Натягивание подпруги требовало больших усилий: сначала Джулиет схватилась за длинную шерсть на шее животного, одновременно дернула за уздечку, продетую через ноздри, и пнула верблюда в голень. Животное недовольно заревело, но опустилось на колени. Росс удивленно наблюдал за этой сценой. Подобное обращение с лошадью считалось бы оскорбительным, однако внимание верблюда не привлечь ничем, кроме как грубостью.

Росс принес поклажу и тихо спросил:

— Ну, как я справился с торгами?

— Ты переплатил несколько динаров, — отозвалась Джулиет, отпрыгивая назад, поскольку верблюд повернул голову и обнажил внушительные коренные зубы. — Впрочем, ты разыграл убедительный спектакль с этим старым разбойником — Мустафой Ханом.

Росс усмехнулся и пошел седлать следующее животное. «Нам с Джулиет и впрямь надо быть осторожнее: ни она, ни я не можем противостоять соблазну обмениваться мыслями и непочтительными замечаниями. Конечно, никто не поймет, ибо мы говорим на тамашек и вставляем английские слова, когда нет подходящего туарегского термина, но тем не менее…»

Они несколько задержались у Мустафы Хана, потому что второй верблюд ухитрился сбросить поклажу, когда вставал на ноги. Росс ничуть этому не удивился, лишь вздохнул и снова принялся за нудную работу: навьючил верблюда и устроил багаж удобнее. Наверное, единственное, в чем проявлялось благоразумие верблюдов, — это в их умении сбрасывать груз, и для того, чтобы пристроить им на спину поклажу, требовалось большое мастерство. Россу уже несколько лет не приходилось этим заниматься. Впрочем, через какое-то время он явно обретет сноровку.

Джулиет помогала Карлайлу, не произнося ни слова; наконец они благополучно перепаковали груз и отправились в караван-сарай, ведя своих верблюдов под уздцы, потому что улицы становились все оживленнее. Когда караван находился в городе, то все разносчики и базарные ларьки активизировались в надежде заключить как можно больше сделок.

Бурные разговоры и смех эхом разносились по узеньким улочкам; то тут, то там трепетный свет факелов выхватывал какие-то лица в густой толпе. Это было целиком мужское общество, ибо те немногие женщины, что находились на базаре, были чуть ли не полностью закутаны в покрывала. Торговались купцы и потенциальные покупатели, развлекали заинтересованных слушателей сказители, писали письма писцы, в воздухе висел смешанный запах еды, немытых тел, специй и навоза, но все перебивал едкий дым крошечных костров, на которых торговцы жарили кебаб. Даже если бы Росс закрыл глаза, он мгновенно понял бы, что находится в Центральной Азии.

Высокий безбородый Росс поймал на себе несколько удивленных взглядов, но тем не менее никто особенно им не интересовался. Джулиет же, напротив, своим покрывалом и развевающимися темными одеждами привлекала больше внимания. Но это было скорее простым любопытством, нежели подозрением или враждебностью. Мужчины, следуя великому караванному пути из Африки в Азию, бывали за тысячи миль от родины, так что «Джелал» был просто очередным экзотическим гостем. Джулиет выделялась среди окружающих своим высоким ростом, превосходно имитировала мужскую развязную походку; казалось, в эта обстановке она чувствует себя как рыба в воде. Есл бы Росс увидел ее в лагере туарегов в Сахаре, он ни я что не догадался бы, что это женщина.

Как только они выйдут в путь, им придется сократить свой рацион до минимума, поэтому Росс решил вечером хорошенько наесться впрок. Пробиваясь сквозь толпу, он между делом купил несколько вертелов шипящей жареной баранины у торговца кебабами, потом свежий хлеб из пекарни и печенье от кондитера. Снедь, а также небольшую сумку с древесным углем для костра доверили Мураду.

Караван-сараи представляли собой гостиницы для людей и для животных. Их можно было встретить вдоль всего караванного пути — от Атлантики до Китая. Росс с его отрядом миновал высокие ворота и обнаружил в караван-сарае типичные для гостиниц маленькие комнатки для гостей и стойла для животных. Двери выходили на широкий центральный двор.

На дворе горели бессчетные костерки, они служили и для приготовления пищи, и для обогрева в холодную ночь. В караван-сарае было очень шумно: галдели люди, кричали животные, и все эти звуки эхом отражались от глинобитных стен. Сидя вокруг костров, путешественники пили чай и обменивались новостями, а по двору между тем в поисках покупателей расхаживали мелкие торговцы. Можно было различить по меньшей мере дюжину языков и рас, включая индусов в тюрбанах, китайцев с длинными черными косами, арабов в белых головных платках, перевязанных на лбу черными ленточками или веревочками из верблюжьей шерсти.

Над дверью хозяина караван-сарая висела лампа. К счастью, Салеху удалось договориться насчет ночлега, и путники определились в клетушку в дальнем конце строения. В маленькую комнатку внесли багаж, Мурад принялся разводить огонь, Джулиет занялась верблюдами, а Росс и Салех отправились на поиски кафила-баши, главного погонщика каравана.

Пробиваясь сквозь запруженный двор, Росс признал, что Джулиет была права, когда просила его сдерживать свои рыцарские манеры. Он лишь усилием воли заставлял себя стоять рядом и наблюдать, как она выполняет тяжелую физическую работу. Она была выше Мурада и Салеха, правда, несколько тоньше, но уж наверняка не слабее любого из этих мужчин. И все же Россу с трудом удавалось отбросить старые привычки, и он через силу обращался с Джулиет так, как стал бы вести себя с мужчиной.

Он никак не мог забыть, что она — женщина.

Комната у кафила-баши была чуть больше и находилась неподалеку от входа в караван-сарай. Главный погонщик как раз торговался со старостой афганских купцов, которые только что прибыли из Герата и желали присоединиться к большему каравану. Обсудив условия и порядок передвижения, кафила-баши отпустил афганца и повернулся к Россу и Салеху.

— Салаам алейкум. — Он махнул рукой, чтобы они сели. — Меня зовут Абдул Вахаб. Чем могу служить?

Росс отозвался на приветствие и уселся на утрамбованный земляной пол, внимательно разглядывая кафилу-баши. Платье и черты лица последнего указывали, что он узбек. Это был широкоплечий мужчина средних лет, с проницательными темными глазами и властным от природы видом.

Росс назвал себя Кхилбурном, потом представил Салеха, и они с Вахабом договорились, что примкнут к каравану, который тронется в путь завтра на рассвете. Потом, основываясь на интуитивном расположении к кафиле-баши, Росс решил открыться: