– Ее зовут Флорес, она продает спиртные напитки.

– Ну, – заявила Корделия, взглянув на почти опустевшую бутылку, – она знает, как заставить тебя раскошелиться!

– Так, если ты будешь продолжать в том же духе, лучше сменим тему.

– Какой ты чувствительный… похоже, она тебе очень нравится! Сколько ей?

Диего вытащил бумажник из заднего кармана брюк.

– Ничего себе! – воскликнула Корделия. – Только не говори, что ты носишь ее фотку в бумажнике!

Она с нескрываемым предубеждением взглянула на фотографию.

– Похожа на Пенелопу Круз, – признала она. – А ты отнюдь не Хавьер Бардем, так что отличная работа, братец. Она великолепна. У нее есть недостатки?

Диего не остался равнодушен к комплименту сестры.

– Ладно, хватит уже. Так что было в том портфеле?

Корделия достала из рюкзака крафтовый конверт и положила его на стол.

– Вот, здесь все. Доказательства неопровержимые, я даже не знаю, с чего начать. Нам нужно подумать вместе, что лучше с этим сделать.

Диего просмотрел бумаги. В распечатках таблицы выстроились в столбики названия лекарств и цены, по которым они продаются в аптеках. Ламидувин, препарат, который назначают при гепатите и ВИЧ; зидовудин, антиретровирусный препарат; будесонид, средство для астматиков… Список продолжался: антибиотики, противоопухолевые, антидепрессанты, контрацептивы… В третьем столбце были даты, дающие понять, что фармкомпании уже годы работают сообща, завышая цены не только на инсулин, но и на сотню других продуктов. Их прибыль составляла сотни миллионов долларов, а в результате стесненным в средствах пациентам многие препараты оказывались просто не по карману.

– На этот раз мы их прищучили, – гордо объявила Корделия.

Диего не разделял ее радости; нахмурившись, он положил документы на стол.

– Ты правильно сделала, что улетела из Лондона, – бросил он с напряженным видом.

– Что это на тебя нашло? Я думала, ты будешь скакать от радости.

– Ты вообще понимаешь, что все это значит? Ты осознаешь, что те, у кого ты украла эти распечатки, не остановятся ни перед чем, чтобы их вернуть?

– Я приняла меры.

– Ты моя старшая сестра, но теперь мне кажется, что из нас двоих взрослый только я. Ты же знаешь, насколько эти компании могущественны, а еще у них есть влиятельные связи. К этому времени записи с камер наблюдения Хитроу наверняка уже изучены досконально и пропущены через все программы распознавания лиц, чтобы опознать вора. Они знают, кто ты, где ты работаешь, где ты живешь. И как только ты не осознаешь, в какой ты опасности, это же уму непостижимо!

– Ты меня недооцениваешь, – сухо ответила Корделия. – Я же сказала, что приняла меры, ты что, мне не веришь?

– Именно. Ты ведь не подготовилась так, как мы готовились ко всем атакам с тех пор, как…

– Альба умерла. Ну же, скажи это, если, конечно, Флорес уже не заставила тебя о ней забыть… Прости, не стоило так говорить, слишком много выпила, на самом деле я ничего такого не думаю.

– Если бы мы не импровизировали, – бесстрастно продолжал Диего, – мы узнали бы, где размещены камеры, – те, что прячут за вентиляционными решетками, зеркалами, рекламными стендами, в магазинах… В аэропорту просто невозможно остаться незамеченным, если, конечно, не подготовиться как следует. И даже в таком случае достаточно малейшей ошибки – и тебя заметят. Да ты сама прекрасно это знаешь! В третьем терминале сотни камер – на тротуарах, на парковках, в барах и ресторанах, в залах ожидания, в лаунжах… Мне продолжать, или ты наконец поняла, как ты вляпалась, когда украла этот портфель?

Корделия залпом осушила бокал и утерла губы тыльной стороной ладони.

– Ладно, допустим, меня засняли. И каково продолжение твоего пессимистичного прогноза?

– Полиция уже переворачивает твою квартиру вверх дном, если, конечно, не сделала этого раньше.

– Ты своими глазами видел, о чем свидетельствуют эти документы, я буду удивлена, если они обратятся в полицию, чтобы их вернуть.

– Хорошо. Обратятся в свою полицию, если тебе угодно. К наемникам, которые церемониться не станут. Завтра они заявятся к тебе на работу, узнают, чем ты занимаешься, какими возможностями ты располагаешь… Тебя скомпрометируют перед начальством; попробуй утром подключиться к своему рабочему столу, увидишь, пессимистичный это прогноз или реалистичный. А теперь сосредоточься. Могут ли они как-то узнать, что у тебя есть брат в Мадриде?

– Я выкладываю в соцсетях только необходимый минимум, чтобы не вызвать подозрений, дурацкие фотки, как у большинства. Унылые закаты, пара кадров с кошечками и собачками, они собирают кучу лайков… Ничего компрометирующего, ты же знаешь. А на работе никто не интересуется моей родословной. Английские семьи такие разобщенные, что отделы кадров давно не спрашивают о том, кто твои родители, и уж тем более о том, есть ли у тебя братья и сестры. А переписываемся мы только по защищенным каналам, так что нет, я не думаю, что они могут как-то узнать, что ты мой брат.

– Вероятно, они уже знают, что ты уехала в Испанию, это заставит их думать, что ты спланировала бегство.

– Но я ничего не планировала! По крайней мере, не планировала красть этот портфель.

– Надеюсь, ты от него избавилась? – встревоженно спросил Диего.

Смущенный вид Корделии его не успокоил.

– Нам нужно прикрыть тылы. Если они его обнаружат, твоя виновность будет доказана.

– Какого хрена ты все переворачиваешь с ног на голову, это у меня есть доказательства их виновности!

– Судя по способу, которым ты их раздобыла, суд их к рассмотрению не примет.

– Ты что, теперь юрист? – возмутилась Корделия.

Он удрученно посмотрел на нее:

– Итак, подведем итоги… Камеры тебя опознали, у тебя портфель, который они ищут, а билет на самолет указывает, куда ты бежала…

– Я не бежала, черт побери, я приехала к тебе! – заорала Корделия.

Их взгляды скрестились. Диего наклонился вперед и тяжело облокотился о стол, точь-в-точь глава семейства, желающий показать свой авторитет.

– Они будут пытаться выяснить, почему Мадрид. Предположат, что у тебя есть соучастник или что ты работаешь на какую-то организацию. Если они воспользуются своими связями – которые у них безусловно имеются, – то проследят весь твой путь. Ты сбила их с толку после прибытия в терминал, хорошо, что я был в толстовке с капюшоном. А теперь дай мне подумать.

– О чем?

– О том, как тебя защитить. Помнишь, на трассе ты сказала мне, что я забыл включить фары?

– И что?

– Значит, они были выключены и на выезде с парковки. Там было уже темно, они в лучшем случае опознают модель, но номера им прочесть не удастся. В старом Мадриде камер пока нет, так что они потеряют нас на съезде на улицу Микеланджело, а может, и раньше. Это дает нам немного времени. Завтра утром я загоню машину в гараж, будем ездить на мотоцикле.