Понял мою задумку? Если сможешь, уничтожай их шаманов, без них подгорные ничего сделать не смогут. Ну вроде все обговорили. У тебя вопросы остались?

— Нет, мой господин. Задача понятна и проста. Не дать подгорным пройти до ставки Великого. Уничтожать шаманов, в тяжелые бои не ввязываться.

— Все верно, Грыз. Ну ты оставайся, а я пошел. Удачи. Провожать меня не надо.

Я встал и вышел из шатра. Огляделся. Авангура нигде не было видно. Махнув на него рукой, сделал уже привычный шаг и оказался на Горе.

Внизу в городе по улицам носился Птиц и что-то громко вопил. На его спине сидел Рострум и отважно махал саблей. Следом бежали и орали двое его подчиненных и целая толпа радостных горожан. Мата с осуждением на красивом лице смотрела с балкона на воцарившийся внизу шум и гам. Я вздохнул, покачал головой, но вмешиваться не стал. Птиц сам за себя постоять может. А вот развлечений в моем городе не хватает. Кинотеатр им, что ли, построить или цирк с театром?.. «Подумаю», — решил я и шагнул с балкона в сторону войска Быр Карама.

Быр старел и становился все более нудным и невыносимым маразматиком. Он видел предателей там, где их по определению быть не могло, и не видел того, что творилось у него под носом. Ему уже давно было пора на покой, но оставлять столь важный пост предводитель Гремучих змей не спешил. Он часто дремал на «курултаях», а если говорил, то бывало невпопад. Но он был бесконечно предан Великому и происходил с ним из одного племени и рода. Он стал как тот пресловутый камень, под который не затекала вода разного рода событий, — тормозом многих начинаний, и при этом он был на своем месте несокрушим. Хотя времена наступили суровые и многие стали понимать, что он уже не успевал за изменением обстановки. Степь проснулась, и со всех ее сторон потянулись в ставку Великого неприятные известия. Быр терялся, надувал щеки и только делал вид, что у него все под контролем. Но с таким контролем Великого хана давно бы уже сменили на другого Великого хана, если бы не вмешался я, ваш покорный слуга.

Войско молодых волчат располагалось пятью лагерями в трех днях пути от Старых гор, и дальнейший его путь пролегал южнее на полусотню лиг. Сверху мне было видно, что лагерь Быра хорошо обустроен. Есть и разъезды, и охранение. Вместе с волчатами шли наставники, старики. Они в боях участия принимать не будут. Но вот поддерживать дисциплину и порядок они хорошо умеют. Славная традиция передачи опыта поколениям сложилась у орков.

Быр был насуплен. Сидел у костра и о чем-то думал. Хотя я подозревал, что он просто дремал. Так и вышло.

— Привет, родич, — поздоровался я, и Быр, не ожидавший увидеть меня рядом, испуганно вскрикнул.

— Ик… Ты откуда тут взялся, непутевый? — Он огляделся по сторонам и быстро успокоился, взял себя в руки и стал сверлить меня взглядом блеклых от старости глаз.

— Откуда надо, — немного грубовато ответил я. — Разговор есть.

Он огляделся еще раз и дал знать рукой охране не беспокоиться. Хотя эти орки были из рода Гремучих змей, меня хорошо знали и считали своим хуманом, ни один из них не дернулся в мою сторону, они только хитро оскалились.

— Если есть разговор, то говори. Я слушаю, — пошамкав морщинистым ртом, произнес чем-то недовольный Быр.

Я посмотрел в сторону Старых гор и показал рукой.

— Посмотри туда, уважаемый Быр Карам. Там на северных склонах Старых гор стоит войско лесных эльфаров. На южных — армия Лигирийской империи. Понимаешь?

— Нет. Что нужно понять?

— Надо подождать, когда лесные эльфары вторгнутся в Снежные горы. Отойди от этого места на два-три дня пути назад и жди моего сигнала. Я появлюсь и поведу твое войско в лес.

— А зачем нам ждать, человек? Мы можем напасть на лесных ящериц…

Понимая, что старый хрыч может упереться и сделать по-своему и поломать мне все планы, пришлось прибегнуть к крайним мерам.

— Так велел Худжгарх, — пояснил я.

— А что мне твой Худжгарх. Он мне не начальник. Я служу хану, а не Худжгарху. Это ты у него на побегушках…

— Быр, не советую спорить с Сыном Отца — накажет.

— Хо! Насмешил, — рассмеялся старый неисправимый орк. — Накажет. До неба высоко, до Отца далеко. Какое ему дело до старого Быра?

— Ему есть дело до всего, что касается его планов. Тем, кто им следует, он помогает, тем, кто им мешает, наказывает. Я все тебе сказал, старик. Выбор за тобой. Но если твои кости останутся белеть здесь, в степи, никто горевать не будет. Найдут нового орка на место правой руки. Бывай.

Я поднялся. В душе таилось немного злости на вредного старика. Им мог управлять только Великий хан, которого Быр слушался беспрекословно, причем с самого детства.

— Постой! — остановил меня Быр. — Сколько нам ждать?

— Пока не знаю. — Я прямо посмотрел в глаза Быра. Зачем юлить и обманывать его? — Но я постараюсь ускорить их выдвижение. Города эльфаров на юге останутся без прикрытия, а там хорошая добыча. Используй этот момент, Быр, и прославишься как удачливый вождь. Устрой волчатам учения на дня три-четыре…

— Хорошо, родич. Я это сделаю. Пусть Худжгарх не сердится.

— Я ему передам, — кивнул я и исчез.

Часть дел я сделал. Теперь мой путь лежал к брошенным на произвол судьбы и под присмотр моих вассалов студентам академии. Своенравным, гордым и непокорным. Чую, придется принимать жесткие меры к строптивым аристократам. Наглые мажоры, считающие себя неприкасаемыми, часто вызывали у меня одно лишь отвращение и желание кого-нибудь повесить, так сказать, в назидание другим. А может быть, это проснулось генетическое чувство ненависти простолюдина к дворянам из памяти Виктора Глухова, дед которого по отцу был из крестьян и в свое время вместе с селянами повесил барина на воротах его усадьбы.

Глава 5

Закрытый сектор. Планета Сивилла. Вечный лес

Неизвестно где. Верхний слой Инферно

Далекому от Вечного леса простому обывателю в Лигирийской империи или королевстве Вангор место обитания лесных эльфаров может показаться непроходимой чащобой, в которой живут низкорослые, худые, ушастые и малоприятные обитатели. Бытует мнение, что они лазят по деревьям и, как обезьяны, живут на их ветвях. И только союз с людьми позволил им выйти из леса и дикости. Сами обитатели леса — лесные эльфары, по мнению обывателей, злобны, очень высокомерны, мстительны и творят в городах людей все что захотят. И на них нет управы. Потому что любое нелицеприятное слово в их адрес или