Редактору газеты «Таймс»

Уважаемый сэр!

В последние несколько дней в Гайд-парке было замечено странное явление – каждое утро, примерно в половине двенадцатого, образуется такое небывалое скопление экипажей, что примерно на час прекращается всякое движение. Тому были предложены разнообразные объяснения, а именно: что на начало сезона в город съезжаются многочисленные обитатели сельских поместий; или, например, что благосостояние Лондона достигло таких высот, что даже супруги торговцев заводят здесь себе экипажи для прогулок по парку; но истинная причина так и не была упомянута. Настоящая вина лежит на некоей даме, чье имя неизвестно, но которую уже прозвали Львицей – вне всякого сомнения, по причине рыжевато-каштанового цвета волос. Это очаровательное создание, прекрасно одетое, держится в седле с такой грациозностью и с такой невозмутимостью, которым позавидовала бы изрядная доля мужчин; с такой же ловкостью она управляет парой идеально подходящих друг другу лошадей, запряженных в экипаж. Слава о ее красоте и мастерстве верховой езды разлетелась настолько быстро, что теперь весь Лондон стекается в парк к тому часу, когда ожидается ее появление; в результате возникает столпотворение, не позволяющее никому двигаться самым решительным образом. Не могли бы вы, сэр, чья обязанность заключается как раз в том, чтобы знать все и всех, выяснить истинное имя этой Львицы и убедить ее воздержаться от посещения парка, дабы вернуть ему прежний покой, тихую благопристойность и свободу передвижения?

Искренне ваш покорный слуга,

НАБЛЮДАТЕЛЬ

«Должно быть, это шуточное письмо», – подумал Хью, откладывая газету. В том, что Львица существовала на самом деле, он почти не сомневался – о ней говорили многие служащие в банке, – но вряд ли она была причиной столпотворения. Тем не менее эта заметка его заинтриговала. Он посмотрел в окно. Окна Уайтхэвен-Хауса с этой стороны выходили как раз на парк. Стояло яркое солнечное утро, и в этот выходной день парк уже был заполнен толпами людей, как расхаживающих пешком, так и разъезжающих в экипажах. Хью захотелось тоже прогуляться по парку, чтобы самому увидеть причину всех этих слухов.

Тетя Августа также планировала посетить парк, и ее ландо уже стояло у крыльца дома. На козлах повозки сидел кучер в парике и ливрее, готовый отправиться в путь по первому слову. Августа выезжала в парк почти каждое утро, согласно обычаю аристократов и самых богатых представителей среднего класса. Утверждалось, что прогулка на свежем воздухе улучшает кровообращение, но гораздо важнее была возможность показать себя и посмотреть на других. Настоящей причиной столпотворения было то, что всякий раз, когда каким-нибудь знакомым дамам приходило в голову поприветствовать друг друга и обменяться сплетнями, их экипажи останавливались посреди дороги, не давая проезжать другим.

Услышав резкий голос тетки, Хью встал из-за столика для завтрака и вышел в холл. Как всегда, Августа была прекрасно одета. На этот раз на ней было пурпурное платье с плотно облегающим талию жакетом и целым ворохом рюшек внизу. Из общего вида, правда, выбивалась миниатюрная соломенная шляпка, не более трех дюймов в диаметре, водруженная на высокую прическу надо лбом. Это был последний писк моды, и на молоденьких хорошеньких девушках такие шляпки смотрелись великолепно; Августу же трудно было назвать молоденькой хорошенькой девушкой, и потому шляпка казалась просто нелепой и смешной. К чести Августы стоило сказать, что она нечасто допускала такие ошибки в своем внешнем виде, но когда допускала, то все они происходили от того, что она слишком слепо следовала моде.

Сейчас Августа обращалась к дядюшке Джозефу, у которого был немного ошарашенный вид, как и всякий раз, когда с ним разговаривала его жена. Он стоял перед ней, слегка развернувшись, нетерпеливо поглаживая густые бакенбарды. Хью часто задумывался над тем, сохранились ли между ними какие-то нежные чувства. Возможно, они когда-то действительно любили друг друга, ведь у них родились Эдвард и Клементина. Они редко демонстрировали свою преданность друг другу, но время от времени Августа каким-нибудь жестом или словом показывала, что Джозеф ей небезразличен. «Наверное, любовь между ними еще не полностью остыла», – подумал Хью.

Августа продолжила речь, как будто Хью здесь и не было. Впрочем, она всегда так вела себя в его присутствии.

– Все семейство взволновано. Того и гляди разразится скандал! – настойчиво повторяла она, как будто Джозеф ей что-то возражал.

– Но ведь никто все эти годы и словом не обмолвился. Никому это никогда не казалось скандальным.

– Потому что Сэмюэл не старший партнер. Рядовому человеку дозволяется многое, если он не привлекает к себе внимания. Но старший партнер Банка Пиластеров – персона публичная, и к нему будут прикованы глаза всего общества.

– Ну что ж, пока вопрос этот не настолько безотлагателен. Дядя Сет до сих пор жив, и, судя по его виду, продержится еще долгое время.

– Я знаю, – сказала Августа с нотками разочарования в голосе. – Иногда мне хотелось бы…

Она осеклась, как если бы едва не сказала лишнего.

– Рано или поздно ему придется передать бразды правления. Вполне может статься так, что он решится на это завтра. Кузен Сэмюэл не имеет права делать вид, будто ему все сойдет с рук.

– Возможно, – сказал Джозеф. – Но ситуация и впрямь такова, как ты говоришь, я даже не знаю, что делать….

– Нужно рассказать об этом Сету.

Хью задумался над тем, известны ли Старому Сету подробности личной жизни своего сына. В глубине души, пожалуй, он и догадывался о чем-то, но никогда не признавался в этом даже самому себе.

Было заметно, что Джозефу неловко вести разговор на такую тему.

– Да, конечно, обвинять человека в чем-то недостойном крайне неприятно, – лицемерно продолжала сокрушаться Августа. – Но нужно же дать Сэмюэлу понять, что если он не прекратит свое дурное поведение, то придется обо всем сообщить его отцу.

Хью поражался ее хитрости и жестокости. Она буквально заставляла Сэмюэла отказаться от всякой связи с секретарем, иначе Старый Сет без всяких недомолвок и намеков узнал бы, что его сын едва ли не женат на мужчине.

На самом деле ей совершенно наплевать на Сэмюэла и его секретаря. Ей просто не хочется, чтобы он становился старшим партнером; ее хочется, чтобы эта должность досталась ее мужу. На взгляд Хью, это был крайне гнусный план, и он удивлялся, как Джозеф не понимает, к чему клонит его жена.

– Я бы предпочел разобраться в ситуации без таких крайних мер, – нерешительно заявил Джозеф.

Августа понизила голос до вкрадчивого шепота. В такие моменты Хью всегда казалось, что она говорит неискренне, словно пытающийся мурлыкать дракон.

– Я нисколько не сомневаюсь, что ты придумаешь, как разрешить это дело, – сказала она и заискивающе улыбнулась. – Поедешь сегодня в парк? Мне хотелось бы прогуляться в твоей компании.

Джозеф отрицательно покачал головой.