В конце 2010 года в России стартовала программа по переселению северокавказских народов в среднеевропейскую Россию в связи с тем, что на Северном Кавказе очень высокая безработица. Первыми их приняла Пенза. Как сообщали газеты: «Каждый переселенец обойдется казне в 330 тысяч рублей. Муниципальные сельские образования, то есть деревни и села Пензенской области, обязывались предоставить переселенцам землю, жилье и рабочие места. Только на выкуп жилья для кавказцев в бюджете Пензенской области предусмотрено 40 миллионов рублей. Чтобы предоставить жилье первым переселенцам, губернатор Пензенской области Василий Бочкарев предложил расформировать малокомплектные сельские школы, чтобы поселить в них кавказцев. Причем дагестанец или ингуш может приехать, прожить здесь три месяца, получив подъемные 53 тысячи рублей и уехать назад домой, а может и остаться, если ему здесь понравится».

Характерна и предсказуема была реакция русских на это современное нашествие чужаков по инициативе государства. С форума в Интернете процитирую лишь несколько откликов на это сообщение: «Где это в Дагестане и Ингушетии русским строят дома?» «Да еще сколько русских без гражданства живет! А сколько наших у себя, в России, без жилья, без земли, без работы? Вот и делайте выводы!» «25 миллионов русских за границей бросили, предали и предают, — людоеды!» «Правильно, если тараканов еще и подкармливать, они так расплодятся, сам покинешь такую квартиру». «Благодарные пензенцы, стоящие на перронах, кто чем выражают радость приезду долгожданных гостей — вилами, ломами, кастетами, некоторые — обрезами». «Надо как партизаны в Великую Отечественную — под откос вместе с их хозяевами». «Я честно не представляю из них колхозников в нашей полосе, это даже не баранов пасти». «Не надо нам этого счастья — кавказцев, цыган, евреев. Они душили друг дружку веками, теперь нас душить будут.

Это люди другой культуры, у них другие ценности». «А за 330 тысяч рублей много русских бы приехало. У нас в деревне беженец из Казахстана, русский, горбом по копейке дом построил для себя и детей. Ему ни гроша не давали». «Когда русские бежали с Кавказа, им никто ничего не давал — ни денег, ни работы, ни жилья». «Безумцы не ведают, что творят!» «Еще как ведают. Межрасовые конфликты — это шанс шайке удержаться у власти». «Оптимальный вариант переселения — Новая земля — и не убежать, и не прожить долго». «Где, когда коренному населению, пожелавшему работать в сельском хозяйстве, оказывалась такая поддержка? Аим — пожалуйста! Дискриминация — налицо». «Выделять такие деньги потенциальным боевикам! Когда свое население ниже плинтуса. Такого унижения коренного населения нет нигде в мире. Что-то жиды не расселяют по своей территории палестинцев. Россияния для них — страна экспериментов». «Вот так решает проблему с демографией наша власть: звери — плодитесь, а русские — вымирайте. Коренное население настойчиво замещают кавказцами». «Включите ящик, и вам объяснят, что русские много пьют и воруют. А работают мало и плохо. И очень капризные. И вообще им не повезло родиться немцами или китайцами». «Наши власти распространяют раковую опухоль по всему телу России». «Наши — не распространяют. Это чужие, кремлевские, пакостят». «Уважаемые жители Пензы. Забудьте про нормальную жизнь. К вам едет небритый и наглый чернослив». «Чернослив! Это точно! Чернота, которую сливают». «Они отличаются от русских людей, как рыси от домашних кошек». «Люди регионов, куда будут переселять кавказцев, должны вооружаться, а русский народ должен объединиться на этом горе и сплотиться». «Это предательство!» «Нет, это не предательство! Предательство — это когда свои своих предают. А здесь я своих не вижу. Скорее планомерное вытеснение русского населения».

Что видим мы в этих откликах? А то, что отношение к чужакам у русских за тысячи лет ничуть не изменилось. Налицо все те же архетипы, действующие как сигнал опасности для национального сознания. Посмотрите, как русские здесь именуют пришельцев: зверями и черными, они сравнивают их с насекомыми, с болезнью, с диким животным. Они не признают их своими и возмущены, что власть считает чужаков больше своими, чем нас, русских. Они готовятся к отпору. Они накапливают ярость к власти, презирающей русские правила общежития разных народов. Является ли преступным то негативное, что сказано о переселении чужих в исконно русские земли? Нет! Ибо никому не дозволено считать преступными образ мысли и образ жизни целого народа, живущего на своей собственной земле. Надо с ним считаться и его уважать, чтобы не получить новой межэтнической резни.

//- Чужие в образном мире русского языка и исторический опыт наших предков — //

Сегодня русский образ мысли, русские архетипы поведения как раз попираются в угоду пришлым народам. Словом ксенофобия стращают тех, кто недоволен нашествием чужаков на родную землю. Словно припечатывают позорным клеймом, вменяют уголовную 282-ю статью — возбуждение межнациональной розни. Подобная статья есть только в российском законодательстве, другие европейские государства не позволяют себе политических преследований из «соображений демократических». А у нас в России, причем только для русских, изобретено пугало, именно русским пытаются заткнуть рот Уголовным кодексом, стращают тюрьмой, штрафами, чтобы натиском пришельцев умалить наше национальное преобладание в России. И многие русские поддаются страху быть обвиненными в ксенофобии, подавляя в себе свой национальный инстинкт самосохранения, основанный на природных архетипах.

Что же такого страшного в этом понятии? Ксенофобия — естественное для каждого народа неприятие чужого, отторжение чужого, чтобы не утратить свою собственную самобытность. Почему, скажите на милость, мы обязаны любить чужие народы? В народах, по меткому замечанию великого русского философа А.С. Хомякова, как и в людях, есть страсти, и страсти не совсем благородные. Раньше философов с историками, неблагородные страсти чужих народов подметил наш русский язык, запечатлев неприятие чужаков. Русский язык накопил в себе множество ксенофобских образов и выражений. В лингвистике их называют ксенонимы.

На основе наименований других народов русский язык творил слова с обобщенными представлениями об этих народах, в языке оставался след общения с соседними народами. Как известно, картина мира нашего языка многократно богаче картины жизненного, исторического опыта даже целого поколения, не говоря уже об опыте отдельного человека. Какой же опыт накопил в себе русский язык за века межнационального общения?

Исследователи-этнолингвисты провели кропотливую работу по изучению ксенонимов русского языка и установили: ксенонимы — это негативная оценка чужаков, образное обозначение внешних врагов, топтавших русскую землю на протяжении всей нашей истории. На основании ксенофобных слов русского языка лингвисты выяснили, кто из народов мира вредил русским больше всего. Предсказуемо оказалось — татары.

Вспомним чертополох, зовущийся в говорах татарник, чирьи и нарывы, именуемые барин-татарин. Сохранилось и меткое русское выражение о больной голове: татары в башке молотят. Вспомним, что незваный гость сравнивается в русской поговорке с татарином. Еще на Руси горько шутили: «Ешь медведь татарина — оба не надобны». Не жалует русский язык и немцев. О язвах на коже в Сибири говорят: немцы сели, тараканов в России прозывают прусаками, швабами и немцами. Саранчу именуют шведами. Отложилось в памяти русского потомства, как татары, немцы, шведы в трудные для русских времена, подобно полчищам насекомых, вторгались на наши земли, истребляя все на своем пути. Осталась в русском языке недобрая память о поляках. От имени мазовецких поляков пошло русское прозвище мазурик, то есть вор, пройдоха. Помнит русский язык французское нашествие. С тех пор завелось в русском языке слово шаромыжник от французского cher ami — дорогой друг, так голодные французы, скитаясь по холодной России в 1812 году, просили-канючили у крестьян чего поесть. С тех пор это слово означает — шатун и плут. Ругательство шваль народилось от французского chevalier. А еще в языке осталось «голодный француз и вороне рад».