Кучча ее не слышал. Он представлял, как блондинка Ким обслуживает по очереди десять человек на мальчишнике.

– Ты молодец, что вызываешь девушек из агентства, – похвалила его Дарья. – А то у нас тут можно так угоститься, что потом не очухаешься…

– Угоститься? – не понял Кучча. – Чем угоститься?

Дарья хихикнула:

– Таблеточками, глупыш. Девочки специально шляются по барам, высматривают приезжих дураков. Те ведут их к себе, а девочки подсыпают им что-то в питье и обчищают до нитки.

Сквозь прозрачную ткань ее блузки проступал крупный сосок. Кучча потеребил его пальцами.

– Мм, – сказала она, – да ты уже готов, дорогуша!

От кокаина он словно оцепенел.

– Не знаю, – сказал Кучча. – Я свою штуку не чувствую.

Дарья снова хихикнула.

– Я тебе помогу, – сказала она, наклоняясь и расстегивая на нем брюки. – Ну как, нравится?

Глаза его закатились.

– Что нравится?

Лано вышел из номера очень рано утром. Он долго любовался на восход солнца над горами, а потом поехал в больницу «Вэлли», где, как он знал, в палате 2116 лежала Лиза Пеллеккья.

С собой он прихватил оружие, купленное на выставке. За весь небольшой арсенал он выложил двадцать шесть тысяч долларов. Два пистолета и ручную гранату он оставил в машине. В хорошо подогнанной кобуре на голени покоился «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.

Лано ощущал необходимость оправдаться. Избиение Лизы Пеллеккья стало очередной ошибкой в целой цепи ошибок. Хотя лично он с самого начала был против, он ничего не сделал, чтобы этому помешать. Поэтому теперь ему было так тошно. С какими дешевками приходится работать!

– Я постою на шухере, но к бабе не прикоснусь, – сказал он тогда Джоуи Франконе.

А ведь он мог остановить Франконе. Он должен был остановить его!

Чем больше Лано думал о постигшем его фиаско, тем больше злился на себя. Он не мог уважать человека, способного ударить женщину; еще меньше он уважал таких, как Кучча или Франконе.

И охота на ее мужа тоже была ошибкой. Муж защищал свою жену. Кто может бросить в него камень?

Если бы на месте Чарли Пеллеккьи оказался он, Лано, Кучча сейчас был бы мертв.

Лано прошел по коридорчику к лифту. Проехал один этаж вверх. Пошел по указателю в другой коридор. Остановился у входа в 2116-ю палату, и ему тут же стало не по себе. У постели Лизы сидел мужчина, который, как понял Лано, был ее любовником. Он поднял на Лано глаза и быстро встал.

Лано поднял руки вверх.

– Я просто хочу поговорить, – сказал он. – Только поговорить!

Они пили кофе в постели. Было еще совсем рано. Саманта поставила чашку на прикроватную тумбочку и начала рассказывать Чарли о себе.

Ее родители еще живы. У нее есть старшая сестра, школьная учительница. Они с сестрой не дружат. Саманта пробовала поддерживать отношения с родственниками, но они обиделись на нее за то, что она уехала из Северной Дакоты.

– Иногда родителям тяжело отпускать от себя детей, – сказал Чарли.

– А как твои сыновья? – спросила она.

– Я ведь их не воспитывал, – ответил он. – После развода они остались с матерью. Я заезжал к ним раз в неделю. Водил их обедать, покупал бейсбольные перчатки или билеты на рок-концерт. Не успел я оглянуться, как они выросли. Еще до того, как я женился на Лизе. Поступили в колледж, закончили его и зажили своей жизнью. Иногда я чувствую себя виноватым за то, что мало общаюсь с ними, но они оба – хорошие ребята. Выросли неплохими.

Саманта прижалась к его плечу.

– Иногда я скучаю по родным, – призналась она. – Хотя, по-моему, им на меня наплевать. Я им не нужна.

– Ты мне нужна.

От его простых слов все в ней как будто перевернулось. Она порывисто обняла его.

– Какая у тебя любимая опера? – спросила она.

– А?

– Какая у тебя любимая опера? О чем она?

– У меня любимых много. «Дон Джованни», «Риголетто», «Тоска»… Потом «Женитьба Фигаро». Когда я слушаю Моцарта, у меня просто мурашки по спине бегают. Еще немецкие оперы: «Фиделио», «Тристан», «Кавалер роз», «Летучий голландец». Предупреждаю, я могу продолжать до бесконечности.

– Вижу. – Она рассмеялась.

– Но если говорить об ариях, тут совсем другая история, – продолжал Чарли. – Больше всего я люблю Пуччини. Наверное, моя самая любимая – ария Каварадосси из «Тоски», потому что в душе я романтик. Потом еще есть Nessum dorma из «Турандот», Che gelida manina из «Богемы». Все Пуччини. Еще неплохая вещь Improviso из «Андре Шенье». И еще Una furtiva lágrima из «Любовного напитка»…

Саманта улыбалась.

– Что? – спросил он.

– А есть среди них опера о барменше, полюбившей парня, которого только что бросила жена?

– Да, только за парнем еще охотится мафия.

– После вмешательства агента АБН мафия оставляет его в покое.

– Насчет агента АБН не знаю. Он вполне может оказаться не на моей стороне.

Саманта прикрыла глаза.

– Ну, пожалуйста, Чарли, не будь таким пессимистом. Я надеюсь на счастливый конец!

Кэрол закинула ноутбук в сумку и положила в чемодан, всегда лежащий в багажнике ее машины, лишнюю смену белья. Может, ей просто кажется, что Бо где-то рядом, но ждать встречи с ним желания не было.

Она убежит, если нужно бежать. Она всегда может начать жизнь заново в каком-то другом месте. Если бы у нее была паранойя, она бы вернулась в свою квартиру после работы и продолжала жить сегодняшним днем.

А еще ей не хотелось огорчать свою лучшую подругу. Кэрол знала, что Чарли остался у Саманты на ночь. Она понимала, что сейчас третья лишняя, и потому отправилась на работу пораньше.

Кэрол никогда не отказывалась, если ей предлагали поработать сверхурочно. Рано или поздно лишние деньги ей пригодятся.

Обслуживая столики во время утреннего часа пик, Кэрол гадала, увидит ли она когда-нибудь еще Саманту. Если Бо объявится в ее закусочной, придется бежать из Лас-Вегаса, как она бежала из Нового Орлеана и Чикаго.

Но если сейчас Бо будет действовать похитрее, то Кэрол суждено умереть в Лас-Вегасе.

У него оставалось еще несколько часов до выписки из отеля. Билет на сегодняшний рейс был заказан заранее, но Чарли решил задержаться в Лас-Вегасе еще на пару дней. Он понимал, в чем дело. Он все больше влюблялся в Саманту.

Он решил ради безопасности переехать в другой отель. Если мафиози по-прежнему охотятся за ним, нельзя наводить их на Саманту. Они уже навредили одной близкой ему женщине.