как же его не любить. Знаю, знаю… не так-то просто тебе. Все же замуж не по любви, да и порченый немного, красавец-то твой… ой, прости. Вино это все. Вот ведь зарекаюсь же пить, а рука все равно тянется. Ну, да ничего. Он у нас конечно напористый, все время забывает, что любви время надо чтобы прорасти…

— Любви? Скажете тоже… как же полюбить его после все что он совершил.

— Совершил?

— А вы разве не знаете… про его дочь и жену?

— Конечно же знаю! Да вот мне сдается, что это вы ничего не знаете. Что он вам наговорил такого, что вы едва голову не расшибли об пол в моей кухне?

— Сказал, что… убил их…

— Тфу! Ну, что за дурак! Нет, ну разве же можно…

— Вы хотите сказать, что это не так? Но с чего бы ему врать мне? Тем более о таком! Да и все вокруг говорят…

— Все вокруг говорят. А вы больше слушайте этих «всех»! Где они были, когда все случилось? Прочь бежали, как мыши от яркого света! Расползлись по норам, стоило случиться беде.

Больше шести лет уже прошло с тех пор, а и у меня в груди болит, когда вспоминаю. Так что же говорить об Дэреке? Душевная боль она знаешь какая… в начале убивает тебя медленно, так что от страданий жизнь не мила становится, потом опустошает до тишины. А после, у кого не остыла зола, в гнев превращается, да такой яростный, что если не на кого его обратить, то он начинает пожирать самого своего хозяина. Так вот произошло и с Дэреком, да только ты послушай, и сама реши, кто здесь убийца и так ли все, как он говорит.

33

Родители графа оставили его рано, да он не пропал от того. Умом весь пошел в отца, а смекалкой и деловой удачей в мать. Уже в семнадцать лет преумножил состояние родителей вдвое, а к девятнадцати стал самым крупным и молодым владельцем торговых судов в королевстве во все времена.

Почет, уважение, всегда первый при дворе… богатство, родовитость и красота – у него было все для того чтобы быть радушно принятым где угодно. Да, красота. Граф Дэрек Сакстон был одним из самых красивых мужчин при дворе и от того лишь более желанным женихом для всех придворных красавиц.

Но выбрал он себе супругу не за красоту. Ею стала Анна Руйе, младшая из племянниц короля. Нет, вокруг, разумеется, шептались, что брак был по расчету, но глаза-то не обманешь! Она была во всем ему под стать: живая, яркая. С ней наш серый замок расцвел! Мы с Боулом нарадоваться не могли, ведь Дэрека мало что интересовало кроме его кораблей, а тут все комнаты преобразились. У Анны был отменный вкус.

Всего-то год спустя после их свадьбы родилась Роза. Ах, чудесная девочка… во всем папина дочка. Дэрек в ней души не чаял и баловал. Это не нравилось Анне, но разве же она могла хоть в чем-то перечить мужу, когда речь шла о его любимом цветочке? Жизнь играла для них всеми красками и люди завидовали Сакстонам. Завидовали, а все же никогда не отказывали себе в удовольствии посещать их приемы.

Так случилось и в то роковое Рождество. Танцы не прекращались до поздней ночи и Дэрек разрешил дочери припоздниться. Но Анна в конце концов настояла на том, чтобы девочку отвели в ее комнату. Но что такое против воли увести ребенка с праздника? Разумеется, она капризничала и, не дождавшись благосклонности от матери, отказывалась закрывать глаза, пока спать ее не уложит отец.

Из того что я слышала от служанки, бывшей в ту ночь в комнате вместе с Дэреком, Анной и Розой, девочка не спала, прося поставить в ее спальне елку. Такую же, как в бальном зале, с зажженными свечами. И граф, пивший вино на ровне с гостями, со смехом распорядился принести ее – ту самую, огромную из бального зала. Елку поставили, свечи зажгли… да вот только беда – Рождество.

Очень скоро слуги, оставленные следить за свечами, разбежались по своим тихим углам чтобы встретить праздничную ночь с близкими и в комнате осталась лишь старая няня девочки. И в какой-то момент, когда женщина заснула, огонь распространился на дерево, а после перекинулся на всю комнату Розы.

Была поздняя ночь – пьяные гости, уставшие слуги…Узнав, что замок горит, все поддались панике и принялись спешно покидать его, создав жуткую суматоху и толчею. И только Дэрек, наперекор толпе, бросился в комнату дочери. Ему удалось вынести ее из огня, едва не распрощавшись с собственной жизнью, когда прямо на него упала горящая балка, страшно обжегшая лицо. Да только девочка очень сильно надышалась дыма, который выжег ее легкие, и не прожила даже до конца следующего дня.

Узнав о случившемся, граф будто перестал сам бороться за собственную жизнь и впал в глубокий сон. На помощь мужу Анна призвала известного заморского врача, Радага Айола. Но тот отказался прибыть, сославшись на возраст и прислал вместо себя своего сына и лучшего ученика - Тео.

Больше года тому потребовалось чтобы поставить Дэрека на ноги. Да только лучше бы он того и не делал вовсе! Потому что как только граф пришел в себя, того ждал новый удар.

Я помню Тэо прекрасно, интересный, умный юноша… Не хочу сказать ничего против и даже понимаю Анну. Потеряв дочь и, чего уж там, мужа, который мало того что получил увечья, но мог и вовсе не очнуться, она нашла утешение в дружбе с заморским доктором. Которая по прошествии времени переросла в настоящее чувство.

Погруженный с головой в горе по смерти дочери, граф узнал о неверности жены и обезумел… я помню этот день как сейчас. Ведь он едва не забил Тэо Айола до смерти! Анна кричала на него так громко, называла чудовищем и надавила на самое больное место до которого могла дотянуться – сказала, что Роза погибла именно из-за него. Попросила прежде Тэо, убить и ее саму, потому что у нее не было сил смотреть на то, как он снова и снова отнимает у нее любовь и голыми руками вырывает сердце.

Пожалуй, именно это и сломило Дэрека. Он вдруг будто увидел себя со стороны ее глазами и принял это. Поверил. Взял на себя одного вину и согласился с тем что он чудовище. Вот