— Должно быть, это от моих башмаков, приятель, — отозвался Стрэнд, пытаясь высвободиться из хватки Фроста.

— Ваши башмаки тут ни при чем, — буркнул Фрост. — Это все тот тип. Полковник Сьюард. Вот уж кого я не пустил бы даже на порог своего дома.

— А! — воскликнул Стрэнд, разжимая пальцы Фроста. — Что поделаешь, ведь он как-никак близкий друг Принни.

Веддер подошел поближе.

— И все равно я бы ни за что не согласился находиться с ним под одной крышей. — Фрост неодобрительно выпятил губы и так сильно подался вперед, что едва не упал.

Веддер подхватил его под руку, помогая удержаться на ногах.

— Благодарю вас, Веддер, — произнес Стрэнд.

— Не стоит.

— Принесите мистеру Фросту бутылку бургундского, — произнес Стрэнд, обращаясь к лакею, которому удалось наконец к ним протиснуться. — Фрост, дружище, этому вину нет равных. — Вино и впрямь было слишком хорошо, чтобы поить им человека, который и так уже с трудом держался на ногах, но, даже будучи пьяным, Фрост сразу догадается, если ему попытаются подсунуть второсортное питье. — Мне бы хотелось узнать ваше мнение.

— Отменно выдержанное вино, — протянул Веддер. — Я и сам не прочь его отведать.

— Да. Превосходная мысль! — подхватил Стрэнд.

— Пойдемте, Фрост, старина. Я уверен в том, что мы с вами очень близки в своих пристрастиях… так же, как и в антипатиях. — Веддер подхватил Фроста под локоть и, слегка подтолкнув его вперед, направился следом за удалявшимся лакеем.

«Чрезвычайно любезно со стороны Веддера, — решил Стрэнд. — И совершенно не в его духе». Так или иначе, надо было не забыть предупредить Сьюарда о растущей неприязни к нему Фроста. Джайлс снова растворился в толпе, на ходу придумывая уловку, которая поможет ему найти подход к Энн Уайлдер — по возможности более тонкую, остроумную и неотразимую. Бог свидетель, сегодня вечером она обратит на него внимание, и тогда…

Стрэнд замер на месте. Рядом с Энн, вся фигура которой выражала неподдельный интерес, стоял Джек Сьюард, а его суровое, пересеченное шрамом лицо светилось…

Стрэнд осторожно отступил за мраморную колонну. Здесь он был невидим для этой пары, зато мог ясно слышать их голоса. Чувствуя себя полным ничтожеством, он прижался затылком к холодному мрамору. Внутренний голос чести требовал от него удалиться и оставить парочку в покое, но вместо этого Джайлс закрыл глаза и прислушался.

— Вам понравились картины? — В голосе Сьюарда чувствовалось искреннее любопытство.

— Да. Хотя я плохо разбираюсь в живописи.

— Я полагал, что юные леди с детства обучаются рисованию и другим изящным искусствам, — произнес Джек. Некоторое время Энн хранила молчание.

— Видите ли, полковник Сьюард, в действительности меня нельзя назвать леди. Впрочем, я не сомневаюсь, что вам об этом уже известно.

— Уверяю вас, я не слышал ничего подобного, миссис Уайлдер. — Тон Джека был серьезным. — По моему мнению, вы — настоящая леди.

— О нет, — произнесла она мягко, но настойчиво, словно для нее было крайне важно довести свои слова до сведения Сьюарда. — Вы заблуждаетесь. Я не получила соответствующего образования и вообще мало чему училась. У меня не было ни гувернантки, ни воспитателей. Только викарий местной церкви, да и то лишь тогда, когда ему требовалось срочно уплатить по счетам бакалейщику.

Сьюард рассмеялся. Стрэнд невольно вздрогнул. До сих пор он никогда не слышал, чтобы Джек смеялся.

— Мои родители пытались убедить меня в пользе, которую приносит чтение книг, — продолжала Энн. — Боюсь, однако, что я не слишком прислушивалась к их советам.

Стрэнд живо представил себе, как Энн подняла свои темные глаза на Сьюарда, словно побуждая его ответить на откровенность тем же.

— Значит, вам больше нравилось… — начал Сьюард, ожидая от нее новых признаний.

Энн не стала его разочаровывать:

— Расти недоучкой, как ни стыдно в том признаться.

Переливы женского смеха прозвучали для слуха Стрэнда божественной мелодией.

— Расскажите мне об этом. — Грубоватый, хриплый голос Сьюарда звучал тепло и ободряюще.

Отойдя от колонны, Стрэнд побрел куда глаза глядят, не замечая никого вокруг. Он не раз задавался вопросом, почему Энн Уайлдер относится к нему с пренебрежением. Что ж, теперь он получил на него ответ.

Стрэнд всегда был склонен судить об успехе своих любовных похождений по тому впечатлению, которое он производил на дам. Но разве ему когда-нибудь приходило в голову спросить хотя бы одну из них, как прошел ее день или что занимает в данный момент ее мысли? И разве день любой женщины стоил в его глазах того, чтобы его обсуждать? Нет. Только их ночи и то лишь в том случае, если эти ночи они проводили с ним.

Это несвойственное ему прежде самоуглубление внезапно вернуло его к действительности, словно его ударили дубинкой по голове. Если Стрэнд до сих пор не женат, то только потому, что всякий раз он закидывал свои сети слишком глубоко. Следовательно, впредь он будет довольствоваться тем, что лежит на поверхности… где, как выяснилось, и протекала вся его жизнь.

Ибо лорду хватило нескольких секунд, чтобы понять, какого рода наживку припас Сьюард для своей собеседницы: Джека куда больше занимали слова Энн, чем его собственные.

Первоначально предполагалось, что Джек должен был проникнуть в избранный круг лишь на время, необходимое ему для того, чтобы уличить и поймать воровку. Однако теперь все изменилось. Изменилось потому, что Энн была здесь, одним своим присутствием делая и без того непривычную для него обстановку еще более неповторимой, так что его единственным желанием было остаться рядом с нею.

Очнувшись от раздумий, Сьюард перевел взгляд на Энн, пристроившуюся на краешке скамейки. Он не представлял, о чем еще можно с ней говорить, и это выбивало его из колеи. Он всегда в точности знал, что от него требовалось, в особенности если речь шла о даме. Рядом с Энн он совершенно терялся.

Сейчас ему следовало ухаживать за леди Диббс или даже за этой малоприятной Дженетт Фрост, а не тратить время зря, играя роль доброго дядюшки при Софии ради нескольких лишних минут благосклонности со стороны ее компаньонки. Так или иначе, теперь он уже не мог делать вид, будто не отходит от Софии из простого подозрения. Девушка определенно не была воровкой.

Его воровкой.

Эта мысль одновременно и смущала его, и приводила в бешенство. До сих пор его жизнь отличалась полным отсутствием каких-либо привязанностей, а уж гнаться, будто одержимый, за двумя женщинами сразу и вовсе казалось ему безумием.

— А вы что скажете, полковник? — произнесла Энн, прерывая затянувшееся молчание, и отвела взгляд в сторону. — Вы интересуетесь искусством?

— У меня почти не было возможности познакомиться поближе с живописью или музыкой. — Джек скрестил руки за спиной, глядя куда-то вдаль. В работном доме музыка не звучала — только заунывное пение его вечно голодных обитателей. В доме Джеймисона не было места для изящных искусств, если, конечно, не принимать в расчет умение хозяина вертеть судьбами других, как ему вздумается. Однако у него вряд ли хватит духу рассказать обо всем этом Энн. — Впрочем, должен признаться, меня никогда не оставляли равнодушным красивые пейзажи, а звуки какой-нибудь тревожной мелодии трогают меня до слез.