Климена подождала, когда возбужденный от похвал Галий пробьется к своему столу сквозь толпу поклонников. Сказала искренно:

– Ты был прекрасен! Это одно из лучших твоих творений!

– Луч-шее! – шепнул Галий ей на ухо.

– Вот! Видишь! Никакая настойка не понадобилась, – так же тихо ответила ему Климена. И увидела, как Галий прячет глаза.

Значит, все же где-то достал. А ведь она строжайше запретила продавать это зелье, от которого неокрепшие души впадают в тяжелую зависимость. Надо сказать Гупану, чтобы проверил, кто тут из продавцов трется около Галия.

– Прогуляюсь, – улыбнулась она. – Многих надо повидать. К тебе же приходит все царство!

– Кроме Зеро, – поджал губы Галий. Он ненавидел советника, но, как и все творцы, мечтал, чтобы злобный тиран восхитился его талантом. – Мы тоже прогуляемся, моя рыбка? – похотливо приобнял он смуглокожую музу.

И Климена еще раз подивилась его обратному превращению в обычного смертного. Да, боги явно раздают талант не за ум и примерное поведение.

На сцене уже показывали забавные трюки акробаты. Вакханки в венках и коротких юбках разносили гостям новые порции вина.

Климена остановилась возле старейшин, спорящих о новой фреске на фасаде дворца, когда сзади ее тронул за плечо Пелопс.

– Ты это видела? – прошептал он ей на ухо.

– Что?

– Вон, у цветочной клумбы. Арья обхаживает Мину. Притащила ее сюда. Смотри, медоносная, обработают девчонку. Или что похуже.

Климена оглянулась.

Арья протягивала Мине чашу с вином. Та пыталась отказаться. Но Арья была настойчива:

– Ты должна попробовать! Это лучшее вино острова!

– Мина! – окликнула Климена. И сделала к ней несколько быстрых шагов, чтобы та не успела ничего взять.

Стройный юноша рядом с Миной – кто это? А, Яр! – тоже с чашей в руке двинулся ей навстречу.

– О медоносная, мне нужно передать…

– Потом. Мина, подойди! – почти крикнула Климена.

Юная жрица кивнула, виновато улыбнулась Арье. Взяла у нее чашу и поднесла к губам, чтобы из уважения сделать хотя бы один глоток.

– Под ноги смотри! – сказала Алекс и посветила фонариком.

Димитрос понятия не имел, куда они пробираются по темному склизкому ходу. Он и знать не знал, что здесь, на вершине горы, за сплетением колючих кустов есть вход в пещеру, хотя, казалось бы, изучил свой остров до сантиметра.

Пещера была необычной: коридор все длился и длился, а куда ведет? Алекс на вопросы не отвечала, не оборачивалась, просто командовала:

– Иди за мной!

Ноги в сандалиях разъезжались на скользком и неровном камне. Наконец, когда Димка, долбанувшись головой о скалистый выступ, уже был готов взбунтоваться – уж слишком мало это походило на романтическую прогулку, – Алекс вдруг обернулась:

– Здесь!

Ничего такого, ради чего стоило бы затормозить, он не обнаружил.

– Туда свети! – показала Алекс вправо.

Димитрос направил фонарик вслед за ее рукой. И луч вдруг не уперся в твердую преграду, а провалился в глубокую черноту.

Там была пещера, размеры которой он не смог определить. Димитрос шагнул внутрь и посветил наверх: до потолка было метра четыре, но причудливые желтые и зеленоватые сталактиты кое-где опускались чуть не до его головы. Это было красиво, но вместо восхищения Димитрос почувствовал разлитый в воздухе холодок древнего ужаса. Стук редких падающих капель словно отсчитывал секунды чьих-то запертых в этой каменной могиле жизней.

– Что это? – спросил он.

– Тайное святилище минойских времен. Видишь?

Алекс посветила в центр комнаты: там лежал огромный четырехугольный камень и рядом еще несколько, наподобие очага.

– Подойди сюда!

Димитрос почувствовал, что ему почему-то не хочется подходить. Было что-то неприятное – то ли в этих камнях, то ли в чересчур командной интонации Алекс. Но он все же сделал несколько шагов и остановился около квадратного камня с желобом по краю.

– Ближе, ближе! – Луч от фонаря Алекс запрыгал по неровному полу, направляя шаги Димитроса, и остановился на черно-бурых подтеках квадратного камня.

– Видишь эту канавку для слива крови? Жертвы они здесь приносили. Может, даже человеческие.

– Ты откуда знаешь?

– Я тут все знаю. Убери мобильник.

– Что?

– Фонарь на мобиле отключи. Что, боишься?

Димитрос пожал плечами. Выключил фонарь.

Алекс тут же потушила свой. Они остались в такой густой непроглядной темноте, что, казалось, в ней можно плыть, как в море.

– Ты чего… – начал Димитрос.

– Тихо! Закрой глаза!

– Зачем?

– Просто закрой!

Димитрос сомкнул веки. Ничего не произошло.

– Теперь открой. Ну?

Сначала он не заметил разницы. А потом понял. Это единственное место, где, открыв глаза, ты оказывался в еще большей темноте. Казалось, у нее нет никаких границ и никакого края. Она заняла собой все. И не только снаружи. Димитрос почувствовал, что темнота проходит сквозь него и он тоже становится ее частью, теряя границы тела. В полном смысле слова – конец света. Вот, оказывается, как он выглядит.

В этот момент послышался шорох, и показалось, что тьма рядом еще больше сгустилась. Он потянулся к телефону, как вдруг что-то липкое схватило его сзади за горло.

– А-а! – вскрикнул Димитрос, отпрянул в сторону. И тут же услышал издевательский смех Алекс.

– Испугался?

Она включила фонарь. Оказалось, стоит совсем близко. Так близко, что… Димитрос проклял себя за дурацкий вскрик.

Девчонка продолжала издеваться:

– Расслабься. Я не буду приносить тебя в жертву. Не сегодня.

– Шутки у тебя идиотские!

– Зато запоминающиеся. Идем, только не навернись!

И Алекс зашагала в глубь подземной комнаты. Димитрос посветил вперед: с другой стороны пещеры мрачные стены смыкались неровным углом под плохо обтесанной аркой.

– Эй, подожди! Куда ты бежишь, не пойму! – Димитрос крикнул это в удаляющуюся спину Алекс. Вдруг сверху и из углов по ушам ударило объемное, злобно-раскатистое: ишь, ишь, иша-ла-му-у…

По телу Димитроса пробежала дрожь. Хотя, казалось бы, обычное эхо.

– Хочу узнать, есть ли здесь ход, – обернулась к нему Алекс.

– Зачем? Что ты вообще тут ищешь?

– Уже нашла. Вот эту самую пещеру. Ну, вообще-то нашла не я, но теперь она моя. Видишь, какая большая? Здесь можно спрятать что угодно.