Какое-то время Фердинанд молчал. Затем произнес:

– Давайте-ка вернемся к больному.

Он остановился у кровати Хуана в ногах, и когда заговорил, постарался взять шутливый тон.

– Доктора утверждают, что ты перевозбужден. Они предписывают тебе полный покой, даже Маргарита не будет навещать тебя.

– Нет! – возразила Маргарита. – Я должна оставаться с ним.

Хуан с трудом схватил жену за руку и крепко вцепился в нее. Хотя он не произнес ни слова, всем стало ясно, что больной страстно желает, чтобы Маргарита осталась с ним.

Фердинанд внимательно посмотрел на запястье сына и отметил, как оно истончилось. Хуан очень сильно похудел за столь короткое время. Наконец Фердинанд осознал, что его сын действительно серьезно болен.

«Да, – подумал он, – он очень привязан к Маргарите. Они должны оставаться вместе, ибо у больного, наверное, все же найдется время, чтобы зачать наследника. Если Хуан перед смертью одарит Маргариту ребенком, его кончина не превратится в такую уж трагедию».

– Не надо бояться, – проговорил Фердинанд. – У меня никогда даже мысли не мелькало, что мы с тобой разлучимся.

Он повернулся и вышел, оставив их вдвоем. Король чувствовал себя неуверенно; теперь он действительно обеспокоился.

* * *

Этой ночью Фердинанд не мог уснуть. Состояние Хуана за день заметно ухудшилось, и король понял, что теперь он разделяет всеобщее мнение относительно болезни принца.

Хуан очень серьезно болен.

Когда Фердинанд пожелал ему спокойной ночи, Хуан коснулся горячими губами руки отца и промолвил:

– Не печальтесь из-за меня, отец. Если я умираю, – а я думаю, что это так, – то попаду в мир намного лучше этого.

– Не говори так, – хрипло ответил король. – Ты нам нужен здесь.

– Сообщи об этом матери поосторожнее, – прошептал Хуан. – Она очень меня любит. Передай, что ее Ангел будет наблюдать за ней, если такое возможно. Скажи, что я очень-очень люблю ее, и что она – лучшая мать из всех, какие когда-либо существовали. Передай ей это от меня, отец.

– Ты сам ей все скажешь, – успокаивал сына Фердинанд.

– Отец, ты не должен грустить из-за меня. Я буду в самом счастливом и радостном месте. Беспокойся лучше о тех, кого я покидаю. Утешь мать и позаботься о Маргарите. Она ведь еще так молода и не вполне знакома с нашими обычаями. Я очень люблю ее. Позаботься о ней… и о нашем ребенке.

– О вашем ребенке?!

– У Маргариты будет ребенок, отец.

Фердинанду не удалось скрыть радость, которая осветила его лицо. Хуан заметил ее и все понял.

– Вот видишь, отец, – произнес он, – если я уйду от вас, то оставлю вам утешение.

Ребенок! Это решительно меняет дело. Почему же они не сказали ему об этом раньше? Положение не настолько безнадежно, как он опасался, если Маргарита носит в своем чреве наследника Испанской короны и наследника дома Габсбургов.

На мгновение Фердинанд совершенно забыл о том, что сын может умереть.

Но сейчас, когда король находился в своих покоях, он думал о Хуане, о своем милом сыне и о том, что Изабелла души не чаяла в «ангеле». Хуан никогда не вызывал у них никаких тревог и беспокойства, если не считать его здоровья. Образцовый, вежливый и послушный сын.

Фердинанд понял, что даже мысли о наследнике, которого носила Маргарита, не смогли бы возместить ему потерю сына.

Что он скажет Изабелле? Он с нежностью подумал о жене, которая так сильно и преданно любила свою семью. Как он сообщит ей ужасное известие? Она горько плакала, когда уезжала Изабелла, она постоянно беспокоилась о Хуане, находившейся во Фландрии. Теперь она думала о том, что ей придется разлучиться и с Марией, и с Катариной. Если Хуан умрет… как он сообщит ей об этом?

Раздался стук в дверь. Фердинанд вскочил и рывком распахнул ее.

Вошедший не успел заговорить, а король уже знал, что тот скажет.

– Доктора полагают, что вам следует пойти к постели принца, чтобы попрощаться с ним, Ваше Величество.

Фердинанд молча кивнул.

Хуан возлежал на подушках. На его губах играла еле заметная улыбка. Маргарита стояла на коленях подле кровати, уткнувшись лицом в ладони. Она была такой же неподвижной, как ее покойный муж.

* * *

Фердинанд смотрел в лицо своей невестки. Теперь она выглядела старше той девочки, которая всего несколько месяцев назад вышла замуж за Хуана. Сейчас ее лицо ничего не выражало.

– Дорогая, есть ребенок, ради которого надо жить, – мягко проговорил Фердинанд.

– Да, – ответила Маргарита. – У меня родится ребенок.

– Мы будем очень заботиться о тебе, моя дорогая дочь. Давай же утешим друг друга. Я лишился лучшего из сыновей, ты – лучшего из супругов. Твоя стойкость вызывает у меня восхищение, Маргарита, и я не знаю, как сообщить ужасное известие его матери.

– Она захочет как можно скорее узнать правду, – спокойно проговорила Маргарита.

– Эта весть убьет ее. Она ведь думает, что у него всего лишь небольшая лихорадка. Да, я должен ей сообщить обо всем как можно осторожнее. Сейчас я напишу, что Хуан болен, а ты ждешь ребенка. Две новости – одна хорошая, другая плохая. Во втором письме я напишу, что состояние Хуана вызывает опасение. Видишь ли, я собираюсь подвести ее к ужасной новости постепенно. Это единственный способ помочь ей перенести горе.

– Ее сердце будет разбито, – прошептала Маргарита, – хотя иногда мне кажется, что она намного сильнее любого из нас.

– Нет. Она просто женщина… жена и мать. Она самозабвенно любит всех своих детей, но Хуан был ее любимчиком. Он был ее сын, наследник всего, за что нам пришлось бороться. – Внезапно Фердинанд закрыл лицо руками. – Просто не знаю, как она переживет такое потрясение!

Маргарита не слышала его. Ее охватило какое-то оцепенение… она мысленно убеждала себя, что это не реальность, а ночной кошмар. Вот она проснется и обнаружит себя в объятиях Хуана, они встанут с ложа, вместе подойдут к окну, чтобы посмотреть на залитый солнцем патио. А потом снова будут скакать на лошадях среди ликующих толп по улицам Саламанки. Она рассмеется и скажет: «Хуан, ночью мне приснился скверный сон. Приснилось самое худшее на свете, что могло бы выпасть на мою долю. И вот теперь я проснулась, и скачу на коне в лучах солнца и так рада, что жива, потому что понимаю, сколь необычайно счастлива моя жизнь с тех пор, как у меня появился ты».

* * *

Фердинанд начал действовать, и почувствовал себя несравненно лучше. Едва успев отправить двух посланцев, он позвал к себе секретаря и приказал:

– Пишите: Ее Величеству королеве. Ужасное несчастье приключилось в Саламанке, – начал диктовать он. – Его Величество король скончался от лихорадки.