litbaza книги онлайнИсторическая прозаФельдмаршал Румянцев - Арсений Замостьянов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 71
Перейти на страницу:

О том, какой резонанс вызвала кольбергская виктория, можно судить по письму Воронцова Румянцеву: «Чем всегда дружба моя к вашему сиятельству искреннее была, тем натурально больше и участие, которое принимаю я в оказанной вами ее императорскому величеству и отечеству важной услуге. Твердость и мужество, с коими ваше сиятельство преодолели напоследок толико препон, делают вам справедливую честь, и как уже вся публика единогласно превозносит похвалами мудрое ваше в Померании предводительство, то не сумневаюсь равномерно, чтоб ея императорское величество не изволила оказать вам высочайшей своей милости. Сердечно желаю я, дабы вы действительными оные опытами вскоре обрадованы были. В прочем свидетельствуя вашему сиятельству благодарение мое за дружеское чрез капитана Бока письмо, уверяю я, что по заступлению вашему в пользу сего офицера старания мои охотно употребить готов».

Румянцева ждала заслуженная слава.

На следующий день, когда в типографии донесение Румянцева распечатывали для повсеместного распространения, императрица скончалась. Пётр Александрович адресовал ей ещё несколько реляций, но уже впустую.

Дочь Петра, внук Петра

…Едва заняв престол, государь Пётр Фёдорович обратился к Фридриху в самых сусальных тонах. Вот, например, одно из его писем: «Я в восторге от такого хорошего мнения обо мне вашего величества! Вы хорошо знаете, что в течение стольких лет я вам был бескорыстно предан, рискуя всем, за ревностное служение вам в своей стране с невозможно большим усердием и любовью».

Канцлер Бестужев-Рюмин так объяснял странную, возникшую с юности приверженность Петра III к Фридриху и Пруссии: «Великого князя убедили, что Фридрих II его любит и отзывается с большим уважением; поэтому он думает, что как скоро он взойдет на престол, то прусский король будет искать его дружбы и будет во всем помогать ему». Пленник иллюзий, император не осознавал, что в Петербурге он мало на кого может опереться. Правда, в отношении Румянцева проявил мудрость: одновременно наградил его за победы над пруссаками и отрядил в помощь Фридриху.

Огромное влияние на нового императора сразу после смерти Елизаветы приобрёл прусский посол Гольц — дирижёр всех соглашений Петра с Фридрихом.

Чтобы представить себе резкость поворота, совершённого Петром III, вспомним о Восточной Пруссии. Там действовала российская администрация, там формировались воинские части русской армии. Генерал-губернаторствовал не кто иной, как Василий Иванович Суворов — отец будущего генералиссимуса, в те времена — подполковника. В.И. Суворов сменил на этом посту Корфа — и быстро зарекомендовал себя рачительным, оборотистым администратором. В первые годы Семилетней войны проклятием русской армии было снабжение, а Суворов решил продовольственную проблему, наложив повинности на прусских крестьян. Суворов создал постоянные транспортные парки для подвоза провианта. Постепенно приучил пруссаков к русским порядкам. И — всё насмарку.

Слыхал ли кто из в свет рожденных,
Чтоб торжествующий народ
Предался в руки побежденных?
О стыд, о странной оборот!
Чтоб кровью купленны трофеи
И победителей злодеи
Приобрели в напрасной дар,
И данную залогом веру.
В тебе, Россия, нет примеру;
И ныне отвращен удар, —

напишет Ломоносов гневные строки — правда, опубликует их уже после смерти Петра III и вмонтирует в оду новой императрице.

Из-за странных финтов Петра III результаты Семилетней войны оказались нелогичными. Французы были вынуждены уступить англичанам Канаду, Восточную Луизиану, некоторые острова Карибского моря, а также основную часть своих колоний в Индии; Пруссия подтвердила свои права на Силезию и графство Глац — ценой уничтоженной армии, разорённых городов и деревень. Как всё это далеко от России! Пожалуй, Россия после Семилетней войны могла занести в актив уважение Фридриха, убедившегося в силе русского оружия и мобилизационных способностях Северной империи. Вторично воевать с Россией он не хотел — и готов был превратиться в союзника, которому можно доверять, не забывая о правиле: «Табачок врозь!»

В Петербурге уже правила Екатерина, когда Фридрих завершал войну с последним противником, оставшимся в игре, — Австрией. В результате король с триумфом возвратился в Берлин. Однако после праздника он писал маркизу д'Аржансу — французскому писателю, пригретому им при дворе:

«Стариком, у которого каждый день отнимает по году жизни, инвалидом, израненным подагрой, возвращаюсь я в город, в котором мне знакомы только одни стены. Там нет более близких моему сердцу! Не старые друзья встретят меня у порога; а новые язвы моего народа и бесчисленные заботы об их исцелении. С душой утомлённой, сердцем разбитым возвращаюсь я в этот город, где скоро сложу мои кости в приют, покой которого не возмутят ни война, ни бедствия, ни злоба людей!»

Фридрих долго не мог поверить в покорность жителей Восточной Пруссии перед русскими завоевателями, а в конце концов всерьёз разобиделся на эти земли и тамошних жителей. Он мысленно уже распрощался с этой территорией — и готов был торговаться с Россией на условиях передачи Восточной Пруссии под корону Елизаветы Петровны. А после «подарка» Петра III не простил жителей Кенигсберга и впредь не удостаивал своим высочайшим посещением тамошние края.

Впрочем, при Петре III русские войска ещё оставались в Восточной Пруссии — правда, правил император только 186 дней. И пребывали они там в качестве союзников короля Фридриха, опоры его трона.

Пётр Александрович к новой политике относился настороженно — как и все мыслящие русские люди. Несколько лет сражений, невиданное прежде кровопролитие, громкие победы — и вдруг все завоевания приходится отдавать побеждённому (хотя и не сломленному) Фридриху. Не император, а Божье наказание этот тёзка великого Петра… В Россию прибыли голштинские родственники императора — и немедленно заняли лидирующее положение при дворе и в армии. Это прежде всего принцы Георг Людвиг Голштейн-Готторпский и Пётр Август Фридрих Голштейн-Бекский. Обоих произвели в фельдмаршалы — конечно, не по заслугам. Сомнений быть не могло: эти господа «затрут» героев Семилетней войны. Государь-голштинец не обладал военным опытом, но и он понимал, что для неигрушечных военных действий необходимы полководцы, закалённые в огне Кунерсдорфа.

Фридрих ответил петербургскому собрату благодарственным письмом — вероятно, вполне искренним: «Я никогда не в состоянии заплатить за всё, чем вам обязан… Я отчаялся бы в своём положении, но в величайшем из государей Европы нахожу ещё верного друга: расчётам политики он предпочёл чувство чести». Понимал ли Фридрих, — наиболее осведомлённый политик того времени, — что Петру непросто будет удержаться на российском престоле? Понимал ли, что Пруссии нужно было спешно пользоваться благоприятными обстоятельствами? Из последующих событий, из переговоров с Чернышёвым после известий об отречении императора можно сделать вывод, что пруссака петербургский переворот не слишком удивил и не смутил.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 71
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?