— Ты сам сказал, что тебя зовут Цецилий Метелл. Всем в городе известно, что Целер — муж Клодии Пульхр.

— Как вижу, ты из тех, кто умеет делать логические умозаключения.

— Спасибо за похвалу. Из твоих уст она кажется особенно лестной, ведь ты знаменит своей способностью к логике.

— Правда? — спросил я, пытаясь догадаться, шутит она или же говорит серьезно.

— Правда. Дядя часто упоминает о тебе. По его словам, тебе нет равных, когда надо выведать какие-нибудь скрытые обстоятельства и сделать логические выводы. А еще он утверждает, что у тебя философский склад ума.

Глядя на нее, я не мог понять: она льстит или же поднимает меня на смех? Мне казалось, я никогда прежде не видал такого искреннего и открытого лица. Впрочем, я неизменно попадаю под обаяние красивых женщин и знаю за собой эту слабость.

— Признаюсь, философия всегда нагоняла на меня скуку, — сказал я. — Но если такой признанный знаток человеческой породы, как твой дядя, нашел у меня философский склад ума, я не дерзну с ним спорить.

Она наконец позволила себе улыбнуться:

— Похвальное смирение. Мне очень жаль, что Гай Юлий отсутствует и не может с тобой поговорить. Но я рада знакомству с тобой.

Юлия повернулась, собираясь уйти, но мне вовсе не хотелось ее отпускать.

— Останься, прошу тебя, — взмолился я.

— Но зачем?

Мое смущение, казалось, передалось ей.

— Мне… я… — Слова буквально застревали у меня в горле. — Я подумал, наверное, ты могла бы мне помочь. Ведь в ту ночь ты была здесь?

— На ритуале в честь Доброй Богини присутствуют только замужние женщины, — покачала головой Юлия. — А я не замужем.

— Вот как, — буркнул я, пытаясь скрыть радость, которую мне доставило это известие. — Замечательно. То есть, я хотел сказать, жаль, что тебя здесь не было.

Язык у меня снова начал заплетаться.

— Я не сказала, что меня здесь не было, — возразила Юлия. — Я всего лишь сказала, что не присутствовала при ритуале.

— Да, да, конечно. Дом-то ведь большой.

— Я совсем не про то. Боюсь, что слухи о твоем уме сильно преувеличены, — усмехнулась она.

— Я не в состоянии тебя понять, — пришлось признаться мне.

— Ходить по домам и задавать людям вопросы в лоб — это пустая трата времени, — заявила Юлия. — Так ты вряд ли узнаешь правду.

Слова ее задели меня за живое. В конце концов, кто из нас успешно раскрыл несколько запутанных преступлений? Но мысленно я не мог не признать ее правоты.

— Разумеется, расследовать такое дело — это совсем не то, что расследовать ножевое убийство в Субуре. Ты можешь посоветовать мне, как надо действовать?

— Позволь мне тебе помочь.

— Но ты же сама сказала, что не присутствовала при ритуале, а значит…

— Я хочу помочь тебе в расследовании, — перебила Юлия. — Я могу проникнуть туда, куда тебе вход заказан.

От изумления у меня глаза на лоб полезли:

— Но зачем тебе все это?

— Видишь ли, я умна, образованна, хороша собой и при этом изнываю от скуки, которая, того и гляди, доведет меня до безумия, — пояснила Юлия. — В течение нескольких лет я прислушиваюсь к разговорам о раскрытых тобою преступлениях, которые ведут между собой мужчины во время трапезы или женщины в банях. И поняла, что меня тоже привлекает подобная деятельность. Повторяю, я могу проникнуть туда, куда тебе вход заказан. Если я стану твоей помощницей, тебе не придется об этом жалеть.

Как и положено истинной патрицианке, она скорее требовала, чем просила. И все же я различил в ее голосе умоляющие нотки.

— Никак не ожидал подобного предложения, — протянул я.

Не надо было долго ломать себе голову, чтобы понять — этот альянс сулит мне множество преимуществ. К тому же при таком повороте событий я получал возможность чаще видеться с Юлией.

— Надо все как следует обдумать и обсудить.

Юлия опустилась на каменную скамью и указала на место рядом с собой:

— Садись.

— Кроме нас, здесь никого нет, — заметил я, окинув взглядом внутренний двор. — Боюсь, твои родственники сочтут, что мы нарушаем приличия.

Согласно неписаной римской морали представители лучших семейств мужского пола могут вести себя как последние козлы, но женщины обязаны воплощать в себе все мыслимые добродетели или, по крайней мере, казаться добродетельными. Жена Цезаря и так далее.

— Взгляни через мое левое плечо, — сказала Юлия. — Видишь, между колонн мелькает какая-то тень?

— Вижу, — кивнул я.

— Это моя бабушка, благородная Аурелия. Можешь не сомневаться, если ты позволишь себе перейти границы дозволенного, она сумеет защитить меня от низких посягательств. Взгляд у нее острый, как у орлицы, а когти еще острее.

— Тем лучше. Значит, мы можем беседовать, не опасаясь за свою нравственность. Скажи, как ты намерена действовать в качестве моей помощницы?

— Я предпочла бы слово «коллега».

— Как тебе будет угодно, — с готовностью уступил я.

— Почти все благородные римлянки той ночью были здесь. В ближайшее время я могу встретиться с каждой из них и навести разговор на интересующий нас предмет.

— Но разве любые разговоры о ритуале с тем, кто в нем не участвовал, не находятся под строжайшим запретом?

— Это так. Но среди женщин, участвовавших в ритуале, есть такие, чью болтливость не могут сдержать никакие запреты. Помимо Клодии, здесь были Фульвия и Сефрония, а также женская часть семейства Лукулла: его жена, Клавдия, и дочь Суллы Фауста, которая находится под его опекой. Твоя родственница Цецилия, супруга Марка Красса, тоже не слишком сдержанна на язык. Если я не сумею выведать все, что им известно, я приму обет целомудрия и стану весталкой.

— Эти сведения могут оказаться для нас бесценными, — сказал я. — Но если твоя бабушка узнает, что ты проводишь время в компании женщин, имеющих столь дурную репутацию, она вскроет себе вены.

— Когда того требуют обстоятельства, я умею быть хитрой, — заверила Юлия. — Не сомневаюсь, мне удастся подстроить все так, что со стороны наша встреча покажется случайной. Например, мы можем столкнуться в банях.

В те времена в Риме было несколько бань, предназначенных исключительно для женщин. Стоило мне представить, как Юлия плещется в калдарии, перед внутренним моим взором замелькали соблазнительные образы, весьма далекие от расследования.

— Насчет встречи в банях придумано неплохо, — согласился я. — Но умоляю тебя, держись подальше от Клодии. Если те женщины, о которых ты упоминала, самые обычные распутницы, Клодия действительно опасна. Целер дал мне разрешение поговорить с ней, но я не жду многого от этого разговора. Да, а как мы с тобой будем поддерживать связь?