— Сколько вы хотите?

Управляющий банка сделал грустное лицо:

— Извините, не понял?

— Вы хорошо поняли меня. Я вас спросил: какая ваша цена за скорейшее проведение трансакции?

— Господин Ульянин, я очень хотел бы удовлетворить все ваши желания. Но это абсолютно невозможно. Контроль за финансовыми потоками стал неукоснительно безжалостным, особенно после покушения на Международный торговый центр. Даже если я сделаю то, что вы хотите, наш финансовый контролер тотчас узнает о том, что мы забыли сделать.

— И что теперь?

— Теперь нам надо подумать, как лучше обойти это препятствие. Не хочет ли тот человек, которому мы должны были перевести эту сумму, иметь деньги в Швейцарии? Может быть, у него здесь есть счет? Поверьте мне, господин Ульянин, никто в Женеве не переведет денег в Бейрут, не спросив, кому они предназначены.

— Мне нечего скрывать. Я только что купил одну нефтяную компанию, и продавец требует немедленной выплаты.

— Немедленной? Любая выплата может осуществиться в течение суток. Я могу вручить ордер об оплате или…

— Я же говорю, или вы платите сейчас, или я все потеряю…

Надя поняла, что речь шла о «Polar Oil». Услышав последнюю фразу, она даже подскочила. Стоявшая на столе хрустальная ваза соскользнула на пол, но не разбилась. На звук вбежал Петр:

— Шпионишь?

— Да ничего подобного. Ты меня заткнул в эту комнату, сказал, чтобы я не двигалась. Я хожу здесь как обезьяна в клетке. Неудивительно, что я уронила вазу…

— Ладно, поговорим потом. Иди к себе в номер. Я тебя вызову.

— Петя, а тебе не кажется… — попыталась исправить ситуацию Надя.

— Вали отсюда, я сказал.

Надя вышла из комнаты. Петр захлопнул дверь у неё за спиной. Она оказалась в просторном холле роскошного «Hotel des Bergues» у двери президентских апартаментов по пять тысяч шестьсот швейцарских франков за ночь. Куда идти? К себе в номер люкс двумя этажами ниже? Она стояла возле двери апартаментов Петра. Дверь была приоткрыта. До неё доносились обрывки разговора. Петр говорил о приватизации чего-то, но его голос звучал глухо. Многие слова трудно было разобрать:

«Разбить сумму на части… Но… По более высокой цене…»

Надя слегка наклонилась вперед и вдруг почувствовала, как чья-то рука закрыла ей рот. Поняв, что не может двинуться, она ощутила, как её гладят самым непристойным движением, резко разворачивают и сильно прижимают к себе. Это был Игорь. Он прижимал палец к губам, показывая, что она должна молчать. Дыша ей прямо в рот, он сказал:

— Подслушиваешь Петины секреты? Нехорошо.

Ей вспомнился взгляд чеченца-сутенера в одном телевизионном репортаже, хлеставшего по щекам одну из своих проституток. Она вырвалась и бросилась бежать как сумасшедшая по коридору.

Куда теперь идти или бежать? На секунду задумавшись, она повернула в сторону моста Монблан и пересекла его быстрым шагом на едином дыхании. Только сейчас она обнаружила, что на ней только костюм, без пальто. Кто ей может сейчас помочь? Олег? Хорошо, что у неё в руках сумка. Порывшись в ней, она нашла мобильник и хотела набрать номер Олега. Но что-то её остановило, и она начала искать уличный телефон-автомат. Было совсем темно. По улице, прорезая темноту, проезжали редкие автомашины. С гор дул холодный ветер. Надя глубоко вдыхала свежий воздух, чтобы отдышаться после бега. Но ей было холодно. Она начала дрожать всем телом.

Наконец она нашла автомат на площади Дю Лак, около въезда в паркинг. Толкнув стеклянную дверь, она плотно затворила её за собой, чтобы чуть-чуть согреться. Номер мобильника Олега она знала наизусть. К счастью, ей удалось дозвониться до него сразу.

— Олег, это ты? Они меня убьют! — закричала она как в истерике. — Я тебе говорила! Мне не надо было ехать в Женеву!

— Надя, что случилось? Где ты?

— В телефоне-автомате на берегу Роны. Возле магазина Картье, — ответила она, подняв глаза и оглядевшись вокруг. Витрина была пуста. Драгоценности убрали на ночь. — Тут дико холодно и дует ветер. А я выбежала без пальто. Я не могу вернуться в номер за вещами. Я очень боюсь.

— Успокойся, Надя, — сказал Олег твердым голосом. — Соберись и отвечай на мои вопросы. Ты мне звонишь по своему мобильному или из автомата?

— Из автомата, я решила, что так лучше.

— Правильно решила. Оглянись, нет ли кого позади тебя?.. А вокруг?

— Нет… Нету, я надеюсь.

— Документы у тебя есть?

— Да, слава богу. Сумка со мной.

— У тебя есть кредитная карточка и какие-нибудь деньги?

— Да, Олег, есть.

— Посмотри, нет ли где-нибудь рядом гостиницы?

Молодая женщина подняла глаза. Неоновые рекламы разных компаний, помещенных на крышах домов, граничащих с озером и Роной, потрескивали у неё над головой. «Patek Philippe» и «HSBC Private Banking», а также другие светящиеся табло, восхваляющие две женевские специализации, время и деньги — часы и управление состоянием, взрывали темноту ночи разноцветными вспышками.

— Я нахожусь в центре Женевы, здесь только пятизвездочные отели.

— Сними одноместный номер в каком-нибудь дешевом отеле и позвони мне из рецепции. Я тебе тотчас перезвоню.

— Олег, ты не понял. Меня преследует сумасшедший, мафиози, русский бандит. Он меня достанет из-под земли. Ты знаешь, эти люди способны на все. Даже здесь, в Женеве.

— Как его зовут?

— Костакин. Игорь Костакин. Во всяком случае, его так мне представили. Имя тебе что-нибудь говорит?

— Нет. Что ты о нем знаешь?

— Я его видела, когда была в Алалабаде. Петр представил его как старого приятеля. Но это какой-то страшный тип. У него шрам на шее. И по-моему, он занимается какими-то темными делами… Бледнолицым его не назовешь. Петр говорит, что он кавказец. Но я не знаю, кто он и откуда… Восточный человек — понятно. Но кто именно, я не знаю.

— Что он делает в Женеве?

Надя посмотрела за стекло своей кабины. Ей казалось, что Костакин вот-вот снова появится перед ней.

— Я должна куда-то скрыться.

— Успокойся, ответь мне: какими темными делами он занимается?

— Он с Петром заключил какую-то хитрую сделку на сумму семьдесят пять миллионов долларов. Речь идет о сорока процентах акций сомнительной компании «Polar Oil».

— Что за компания?

— Нефтяная. Но компания совсем не стоит на ногах. Ты же знаешь Петра. Это же акула в финансовом мире. У меня ощущение, что Петр чем-то обязан Костакину. Он бы не дал себя обмануть, если бы здесь чего-то не было сверх… И это точно как-то связано с дискетой, которая у меня есть, и туркменской сделкой тоже.