Без зубов обходятся и хищные двустворки аномало-десматы, отлавливающие свою добычу — кумовых раков — с помощью ловчего капюшона, особого выроста сифона, которые все другие двустворки используют для фильтрации. Хищных губок, тоже совершенно беззубых и к тому же и бездвижных существ, можно угадать по своеобразным спикулам, похожими на рыболовные крючки. Сами губки, открытые морским биологом Жаном Васле из Марсельского университета департамента Экс, похожи на причудливый парковый фонарь {Chondrocladia lampadiglobus); к тому же они светятся. Словно мотыльки к пламени свечи устремляются к губке любопытные рачки и даже рыбки, но, конечно, не сгорают, а запутываются в крючковатой сетке, нанизываются на крючки-спику-лы и медленно поедаются амебоподобными губочными клетками, которые отрывают крохи пищи и разносят среди других клеток, неспособных двигаться.

А ведь есть и хищные растения: без малого 600 их видов промышляют животной пищей. У них развиты удивительные приспособления, которые используются не только как пассивные ловушки для любопытных насекомых, но и активные хватательные органы, готовые в одно мгновение сомкнутся над головой жертвы. Пища переваривается в объемных «желудках», наполненных кислыми растворами, действительно похожими по составу на желудочный сок, или с помощью симбиотических бактерий, или даже при посредничестве личинок насекомых. С губками их роднит то, что они перешли на «мясную диету» не от хорошей жизни, а от недостатка в пище азота. Нехватку азота на бедных почвах плотоядные растения и восполняют охотой. Росянка с ловчими липкими капельками, венерина мухоловка с листьями-челюстями и наполненные кислотой кувшинчики непентес известны теперь многим: эти зеленые хищники стали желанными домашними питомцами. Но большинство хищных растений содержать в горшках невозможно. Скажем, пузырчатку, которая ловит водных насекомых с помощью вакуумных пузырьков за 1/160 долю секунды. Или южноафриканскую роридулу (Roridula) из порядка верескоцветных, которая расправляется с жертвами довольно затейливым образом. Она ловит насекомых клейкими «щупальцами», затем скармливает добычу клопам-слепнякам, поглощает уже переваренные клопами остатки насекомых через особые поры в листовой пластинке и так получает свыше 70 процентов необходимого азота. Предполагается, что растения-хищники появились около 70 миллионов лет назад. Однако лишь недавно группа, возглавляемая палеонтологом Александром Шмидтом из Гёттингенского университета, обнаружила несомненные остатки подобных растений в янтаре возрастом 47–35 миллионов лет, добытом в Калининградской области, — был найден лист с ловчими пузырьками на волосках, который принадлежал древнему представителю семейства роридулиевых.

Попадаются в янтаре, уже в меловом (70 миллионов лет), и сумчатые хищные грибы. С помощью клейких петель такие грибы способны хватать и душить почвенных круглых червей, коловраток и тихоходок. Интересно, что похожие петли встречаются и в отложениях возрастом миллиард лет. Уж не были грибы первыми на Земле хищниками? А некоторые грибы, подобные гаптоглоссе (Haptoglossa mirabilis), способны поражать свои жертвы, тех же тихоходок, на расстоянии: они вооружены подобием мортиры, заряженной складным гарпуном, в основании ствола которой расположена вакуоль с высоким внутренним давлением. Когда потенциальная жертва касается гриба, в нее за десятую долю секунды разряжается несколько мортир, гарпуны пробивают стенку тела, разворачиваются, и гриб врастает в добычу.

Впрочем, настоящие хищники все-таки зубасты. Конодонты, что по-гречески означает «конические зубы», известны палеонтологам достаточно давно — с середины XIX века. Но только лишь в виде этих самых зубов — обычно 0,1–2 миллиметра высотой. Такие скелетные элементы, образующие сложные аппараты из семи — девяти пар пластинчатых, гребенчатых и просто конических зубов, встречаются во множестве в морских отложений начиная со среднекембрийской эпохи и вплоть до триасового периода (490–205 миллионов лет назад). Этого хватило, чтобы понять, что они имели отношение к ротовому аппарату активных хищников, причем позвоночных. Лишь в трех палеозойских местонахождениях отпечатки конодонтов сохранились целиком. По ним, как считали палеонтологи Ричард Элдридж из Университета Ноттингема и Дирек Бригтс из Бристольского университета, можно судить, что эти животные обладали крупными глазами, сложным зубным аппаратом, жаберными щелями, V-образными мускульными блоками и хвостом с плавником. Важны для понимания природы этих животных именно зубы, наличие в которых трех слоев, в том числе эмали и дентина, открытых палеонтологом Игорем Сергеевичем Барсковым с геологического факультета МГУ, свидетельствует об их принадлежности к бесчелюстным позвоночным. Все это значит, что они были очень кусачими, большеглазыми, стремительно плававшими благодаря изогнутым мускульным блокам и непарным плавникам рыбообразными животными.

Именно с появлением конодонтов власть в океанах начала переходить от головоногих моллюсков и членистоногих к позвоночным, которые с распространением рыб акантодий, пластинокожих рыб и акул к началу девонского периода заняли вершину пищевой пирамиды. А к концу каменноугольного периода позвоночные потеснили членистоногих (многоножек, пауков, скорпионов и хищных насекомых) и на суше. В конце пермского периода обострилась борьба за власть между двумя ветвями позвоночной родословной — диапсидами (у них два отверстия в черепе для размещения челюстной мускулатуры) и си-напсидами (одно такое отверстие). К диапсидам относятся архозавры (текодонты, крокодилы, динозавры, птицы и птерозавры), большинство морских ящеров (ихтиозавры, плакодонты, нотозавры и плезиозавры) и лепидозав-ры (ящерицы, змеи, двуходки и гаттерия), а к синапси-дам — пеликозавры («парусные ящеры»), зверообразные пресмыкающиеся и их потомки, млекопитающие. Овладев двуногим хождением, которое высвободило грудную клетку и тем самым облегчило главную энергетическую проблему — дыхание, текодонты и их наследники, динозавры, быстро пошли в рост. Немаловажную роль сыграло и строение черепа: подвижными были не только нижняя, но и верхняя челюсть, что позволяло заглатывать пищу огромными кусками. На всю мезозойскую эру суша оказалась в их полном распоряжении. Не успевшие встать на ноги (когда тело волочится между раскоряченных конечностей и изгибается при каждом движении, тяжело и дышать, и быстро ходить), зверозубые пресмыкающиеся и млекопитающие затаились мелкими ночными зверьками, чтобы выйти из тени в начале следующей, кайнозойской, эры. Зато ночная прохлада способствовала у них развитию более совершенной системы регуляции температуры тела. А череп, на котором меньше места отводилось челюстной мускулатуре, пригодился для развитого мозга. Уже в меловом периоде млекопитающие перестали считаться с господством динозавров, смело нападая на их молодь и освоив практически все возможные ниши для жизни. Среди них появились лазающие, планирующие и плавающие виды.

Вернемся ненадолго к конодонтам. Несмотря на небольшие размеры — 3-10 сантиметров в длину, они, видимо, терроризировали обитателей древних морей не хуже, чем морская минога — обитателей Великих озер. Хуберт Шанявски из Института палеобиологии Польской академии наук не исключает, что и щечные железы у них были, причем ядовитые, что заметно по зубам с характерной ложбинкой — каналом, проводившим яд от железы к укушенной жертве.