Противоположная стена, та, что ближе к носу, менее пятидесяти метров в ширину. Должно быть, идти осталось совсем немного. На зоне погрузки мои воспоминания заканчиваются. По логике дальше должна быть обсервационная палуба и, возможно, центр управления, но что, если они тоже повреждены?

Просто чудо, что один из похожих на меня прошел так далеко и все же вернулся. Зачем? Потому что он был один и не знал, куда идти? Команда. Одного меня недостаточно: должна быть группа, обладающая необходимыми знаниями. Но кто объединяет нас?

Кто решает, кого создать и какие знания вложить?

Кусок опорной рамы медленно вращается, перекрывая дорогу к люку. Мы хватаемся за двухтавровую балку, прикрепленную к относительно неподвижной переборке. Желтый Великан присоединяется к «охотнику»; вместе они останавливают фрагмент рамы и отпихивают в сторону, где он сталкивается с сеткой для корабля-«семени» и застревает.

— Здесь люк, — объявляет «охотник». — Большой.

Путь свободен.

«Охотник» ставит липкую лапу на гладкую поверхность, потом, взяв Желтого Великана за ногу, размахивается и с его помощью достает всех нас. Мы аккуратно разделяемся, пролетаем сквозь широкий проем, а затем хватаемся за что попало.

Мы в помещении примерно десять метров высотой и по пять в ширину и длину. Возможно, здесь хранится оборудование. Или это какой-то лифт. Мои знания здесь на нуле: эта зона не входит в мои должностные обязанности.

Здесь тусуются амбалы.

— Амбалы, — шепчу я.

— То есть? — спрашивает Желтый Великан.

— Грузчики. Докеры. Менеджеры по разгрузке. Бригадиры. Не знаю — в голове сплошные обрывки.

Все путешествие заняло примерно треть времени раскрутки.

— Здесь не так уж плохо, — замечает женщина. — Тумана нет — только тот, что просачивается через люк.

Она ощупывает люк, толкает, тянет его и, наконец, кричит на него, но он все равно не закрывается. Женщина отступает; Желтый Великан бросает ей серую сумку, чтобы она могла утереться.

Однако наше присутствие запустило другой механизм: люк впереди поворачивается, разделяется на части и словно тает, уходя в стену. Включается кольцо больших люминесцентных панелей, комната наполняется светом. Теперь нам виден ряд зеленых медных арок, а за ними — еще один люк — изогнутый, блестяще-черный, покрытый мириадами огней.

Когда мы проходим под арками, новый люк также разделяется на три части, которые вращаются и отъезжают в сторону. Поначалу мне кажется, что передо мной новые лампочки, но они другие, они светят резче и ярче.

Мы в большом «пузыре», передней обсервационной палубе данного корпуса. За пределами корабля — плотная тьма и бесконечное множество крошечных холодных сияющих огней.

Звезды. Я вижу их уже во второй раз, но они по-прежнему удивляют и поражают меня.

Такие потерянные.

Женщина-паук протягивает к перегородке длинные пальцы и, оттолкнувшись, движется вперед. Желтый Великан пытается ее схватить, но она аккуратно складывает руки и ноги, и он промахивается. Она проплывает мимо нас и первой оказывается в носовом отсеке.

— Центр управления корпусом, — говорит женщина. — По-моему, я здесь уже была…

— Что это? — спрашивает девочка, указывая на сверкающую пыль.

— Ради них мы пришли сюда, — отвечаю я, и это все, что я могу сказать, — в горле застрял ком. Перед нами цель нашего путешествия.

Где-то там, возможно, наш дом.

Слева от нас — мощные ионизированные потоки голубого и розового цветов. А прямо перед нами — еле заметная серебристая мишень, от которой назад идут еле видимые прутья клетки. Это не часть звезд, а часть Корабля. Сначала я не замечаю эти тонкие полосы, потому что звезды видны и сквозь них.

Девочка быстро летит вперед, за ней, пытаясь соблюдать осторожность, — Желтый Великан. Я двигаюсь рядом с ним. Последний — «охотник», он нас прикрывает.

Носовой отсек образует усеченный конус с прозрачным «пузырем» или куполом на самой верхушке — примерно десять метров в ширину и четыре метра в глубину. Шестиугольная сеть тросов и петель позволяет двигаться от одной точки к другой или закрепиться на месте.

Мы долго — слишком долго, как говорит мне чувство опасности, — глазеем сквозь прозрачный купол.

Циной указывает на цветные потоки и завихрения: в темноте глаза «охотника» стали фиолетовыми. Поначалу смысл его слов до меня не доходит, настолько я увлечен зрелищем.

— Туманности не такие яркие, разве что рядом с возникшей недавно новой звездой — или, что еще хуже, сверхновой.

Я неохотно отхожу назад. Посты центра управления на своих местах, на узких пилонах, расставленных по периметру. Женщина-паук скользит от одного к другому, руки быстро бегают по изогнутым дисплеям и панелям.

Я уже видел это место, хотя никаких воспоминаний о нем у меня нет. Скорее всего его разберут, его поглотит триада еще до окончания путешествия — когда три корпуса объединятся. Но на Корабле, похоже, сбился график. Почему зона погрузки уже готова? И почему часть посадочных модулей уже построены и уничтожены? Они бесполезны, непригодны — словно трупы в морозильниках.

Женщина-паук, похоже, чувствует себя совсем как дома и все больше и больше вспоминает о своем предназначении. Это логично — она приспособлена для низкой или нулевой силы тяготения. Вероятно, она — часть команды, которая работает на Корабле в течение нескольких десятилетий пути, — направляет его на орбиту, прокладывая путь для колонистов. Означает ли это, что она должна умереть раньше, чем создадут меня?

Сборочная команда и посадочная команда — не одно и то же. Мы не рассчитаны на то, чтобы стать большой счастливой семьей. Я почти привык к нерегулярным «вспышкам» памяти. Интересно, «высокая женщина» в моей книге — это женщина-паук или другая?

— Здесь мы работаем, — говорит она. — Мои люди выводят нас на орбиту и объединяют корпуса. Вот почему я здесь. — Она переводит взгляд с девочки на Желтого Великана и наконец на меня — яростно требуя подтверждения.

— Логично, — отвечаю я.

— Еще бы, черт побери. Кто я — пока загадка, но по крайней мере я знаю, для чего я нужна.

Девочка обвивается вокруг пилона системы управления, наблюдая за тем, как большие люди разбираются в приборах.

Желтый Великан хватает меня за плечо.

— Где Циной?

«Охотник», похоже, исчез сразу после того, как сказал что-то про туманность.

Сверкая глазами, женщина-паук изучает ряды панелей управления. Второй круг она совершает еще быстрее, чем первый.

Мы здесь лишние — по крайней мере в данный момент.

— Давай вернемся и поищем, — предлагаю я.

Мы движемся по тросам в сторону кормы через подсвеченный выход. Через люк из зоны погрузки тянется туман. Заглядываем в зону погрузки: никаких следов «охотника» — Циноя.