– Уходите, принцесса, прошу вас, вы не должны видеть меня в таком состоянии.

– Все в порядке, Ник, успокойтесь, прошу вас.

– Просто до меня дошли неприятные известия, принцесса. – Он не мог заставить себя посмотреть на нее.

– Вам незачем оправдываться передо мной, Ник, ведь я ваш друг. Лучше расскажите о том, что у вас произошло, может быть, я смогу помочь. Проблемы, которые вас беспокоят, как-то связаны с тем, что вы не захотели рассказать мне во время нашего свидания?

– Да, принцесса. – Ник все-таки нашел в себе мужество встретиться с ней взглядом.

– И вы все еще считаете, что не можете доверить мне вашу тайну?

– Поверьте, мне бы очень этого хотелось, но сейчас у меня нет времени…

– А мне кажется, что у нас с вами масса времени, Ник. – Она вынула из кармана пиджака небольшой черно-белый снимок и протянула ему. – Это ведь вы на этой фотографии, не так ли?

– Где вы это взяли, принцесса? – спросил он после минутного молчания.

– Мне пришлось навести о вас кое-какие справки, – быстро ответила она. – Поймите, я сделала это не потому, что не доверяю вам, просто я беспокоилась за вас и, не имея никакой информации о вашем прошлом, не знала, как вам помочь.

– Кто обнаружил эту фотографию, принцесса?

– Джек Доннингтон, начальник службы безопасности моего отца. Помимо меня, он – единственный человек, который видел этот снимок. Но он дал мне слово, что будет молчать, и вы можете не сомневаться в этом.

– Что еще ему удалось раскопать обо мне?

– Практически ничего, Ник, и это обстоятельство очень сильно его удручает. По словам Джека, вы самый настоящий человек-невидимка, вы не существуете, по крайней мере на бумаге.

– Мистер Доннингтон так сказал?

– Да.

– Тогда, надо полагать, у вас имеется ко мне куча вопросов, принцесса?

– Прежде всего, я хотела бы спросить вас об этом снимке, Ник. Ведь он был сделан в 1937 году. Как же могло случиться, что с тех пор вы совсем не изменились?

– Это было во время пожара в Гинденбурге. – Ник словно не слышал ее вопроса, задумчиво глядя на фотографию. – Я работал в больнице в Лейкхерсте волонтером, когда начался пожар, и видел пострадавших в катастрофе. У этих людей были такие страшные ожоги… Иногда мне кажется, я до сих пор чувствую запах обгоревшего человеческого мяса и вижу покалеченные тела… Один из репортеров, прибывших в больницу освещать происшествие, успел сфотографировать меня, когда я нес носилки с пострадавшим в больницу. В тот момент я даже не обратил на него внимания. А когда мне на глаза попался номер местной газеты с моим изображением на первой полосе, было уже поздно что-либо предпринимать. Это моя единственная фотография, и мистеру Доннингтону удалось ее отыскать. Право же, вашему отцу повезло с начальником охраны.

– Но в таком случае сколько вам лет, Ник?

– Хороший вопрос, принцесса, только ответить на него не просто. Какую бы цифру я ни назвал, вы мне все равно не поверите. Да я этого от вас и не жду. А еще меня совсем не удивит, если через пару минут здесь появится мистер Доннингтон со своими парнями и заставит меня проследовать в острог. Впрочем, я сам не собираюсь задерживаться во дворце. Как видите, я даже начал упаковывать вещи. Что же касается дальнейшей судьбы коллекции, то можете за нее не беспокоиться – в ближайшее время я найду человека себе на замену. Уверен, вы будете довольны…

Изабелла поднялась с пола вслед за Ником.

– Вы останетесь в замке, Ник, – самым решительным тоном, на который только была способна, произнесла она. – Никто не собирается сажать вас в острог или запирать. Я никогда вас не выдам. – И неожиданно для себя самой добавила: – Потому что люблю вас. Люблю всем сердцем. И готова на все, чтобы вам помочь.

– Я родился в 1163 году, ваше высочество, – глядя прямо ей в глаза, произнес Ник. – Думаю, для вас не составит труда сосчитать, сколько мне сейчас лет. Боюсь, на свете нет такой любви, которая могла бы справиться с подобным биографическим фактом, как бы сильно я о том ни мечтал.

Какое-то время Изабелла в полном смятении смотрела на него.

– Я не ослышалась, Ник? Вы сказали – в 1163?

– Один, один, шесть, три – так вам понятнее, принцесса? – В его голосе прозвучал вызов. – Вас удивляли мои знания по истории королевства? То, что я владею мечом, как средневековый рыцарь, и точно знаю, сколько дней требовалось монаху для переписки одной книги? Так вот, принцесса, эти знания я почерпнул не из лекций по истории, а из жизни, из той очень долгой жизни, которую я прожил.

– Но это значит, что ты прожил почти тысячу лет! Как такое возможно? – Она просто не могла поверить.

– Скажи еще, что я сумасшедший! Если даже ты мне не веришь, то кто тогда поверит! – Он подошел к столу, схватил пузырек с аспирином и повертел им у нее перед глазами. – Помнится, однажды я уже говорил тебе, что в молодости перенес тяжелое сотрясение мозга и с тех пор мучаюсь сильнейшими головными болями. Так вот головой я ударился зимой 1190 года, когда упал с лошади, поскользнувшейся на обледенелом пригорке недалеко от итальянской границы. Я потерял сознание и несколько дней провалялся в овраге, пока меня не подобрали и не выходили местные крестьяне. Если бы не вступившее к тому времени в действие проклятие, я бы вряд ли выжил. В любом случае я не могу просто прийти к врачу и сказать, что мучаюсь головными болями с 1190 года, поэтому мне и приходится глотать таблетки в таких количествах, как если бы они были из шоколада. Но я страдаю от приступов головной боли, а не галлюцинаций. Хотя, будь у меня выбор, я предпочел бы сумасшествие бессмертию.

– О каком проклятии ты говоришь? – Изабелла с трудом понимала, о чем говорит Ник. – Ты хочешь сказать, что не можешь состариться, что обречен на бессмертие из-за того, что тебя кто-то проклял?

– Теперь ты понимаешь, почему я так старательно избегаю любых контактов с окружающим миром? Меньше всего мне бы хотелось, чтобы люди воспринимали меня как какого-нибудь помешанного чудака, ожидающего прилета марсиан.

– Прошу тебя, расскажи мне обо всем по порядку, от начала и до конца, иначе мне вряд ли удастся разобраться в этой истории. Возможно, узнав твою историю целиком, я быстрее смогу ее принять. В одном ты можешь не сомневаться: никто ни слова не услышит от меня о том, что с тобой произошло, или не сойти мне живой с этого места.

– Такими словами не бросаются, принцесса, – сурово одернул он.

– Ты кому-нибудь уже говорил, что был проклят, Ник? – Взяв его за руку, Изабелла сплела их пальцы.

– Да, пару раз. – Ник поднес ее руку к губам и поцеловал. – Но только моя жена знала обо всем с самого начала. И ей пришлось дорого заплатить за это знание.

– У тебя была жена? – протянула Изабелла, чувствуя, как ее охватывает ревность к женщине, которая уже много столетий была мертва. – Как ее звали?