– Ты нашел аптечку? – спросила я, не открывая глаз, и снова зевнула.

Но Этан промолчал. Я моргнула. Кто-то ведь открыл дверь, да?

– Этан? – позвала я, выпрямив спину.

Рабочий день почти закончился, театр готовился к закрытию. Кроме администратора в здании, наверное, уже никого не осталось.

Вдруг… парень приблизился ко мне и накрыл мою руку, лежавшую на бедре, своей. От контакта с его холодными пальцами я резко втянула воздух и засмеялась.

– Ты принес лейкопластырь?

Когда он поправил прядь моих волос, спадавшую на глаза, ледяные подушечки его пальцев коснулись моей щеки, и я отпрянула. Что он делает? Взяв его ладонь, я убрала ее от своего лица и уверила:

– Со мной все в порядке.

Однако Этан подошел ближе, заставив меня раздвинуть колени. Грубая ткань его брюк неприятно скользнула по внутренним поверхностям моих бедер. Он опустил руки. Я оцепенела, ощутив теплое дыхание, овеявшее мое лицо, потому что парень прильнул совсем близко.

Черт, что он творит?

– Этан… – возразила я, но понятия не имела, что еще сказать. Этан несколько раз проявлял интерес ко мне; я знала, что он не отказался бы от большего, но между нами ничего так и не произошло. Он ведь не попытается снова?

– Ш-ш-ш, – произнес парень.

Я перестала дышать. Жар его рта ощущался всего в нескольких сантиметрах от моего. Внезапно сердце начало бешено колотиться. Этан никогда не был таким напористым. Мне сразу же стало некомфортно из-за всколыхнувшихся воспоминаний.

«Пожалуйста, не пытайся меня поцеловать», – мысленно умоляла я.

В трубах у меня над головой текла вода, откуда-то доносился приглушенный гул обогревателя. В остальном здесь стояла тишина, мы были совершенно одни.

– Мне нужен лейкопластырь, – сказала я, заставив себя слегка улыбнуться. – Ладно тебе…

– Такая красивая, – прошептал он, нависая надо мной. Я почувствовала запах сигаретного дыма в его дыхании.

Сигаретного дыма…

– Все, я их нашел! – вдруг выкрикнул Этан из-за угла, оглушив меня своим возгласом, когда дверь туалета вновь распахнулась.

Удивленно вздохнув, я отпрянула. Черт!

Потом выставила руки вперед, пытаясь найти мужчину, только что стоявшего передо мной, но вокруг уж оказалось пусто.

В глазах щипало от слез, на шее пульсировала вена, и я не могла отдышаться, с жадностью втягивая воздух.

Сукин сын. Черт бы его побрал. Куда он делся? Я продолжала искать его руками. Где он?

– Эй-эй-эй, в чем дело? – спросил Этан, подойдя ко мне.

Но я лишь вцепилась в его толстовку обеими руками, тяжело дыша.

Если Этан никого не видел, значит, парень уже ушел через другую дверь в противоположном конце туалетной комнаты.

Я покачала головой, стараясь успокоиться.

Как идиотка, я потеряла бдительность, расслабилась на пять минут, в отличие от него. А он всегда будет наготове.

– Просто уведи меня отсюда, – сказала Этану. – Сейчас же.

– А что насчет лейкопластырей?

– Сейчас! – закричала я.

Больше ему ничего не нужно было слышать. Он взял меня за руку, стянул со стойки, и мы как можно быстрее покинули театр.

* * *

Я позволила Этану подвезти меня домой. Мой водитель поехал за нами. Несмотря на удобство личного транспорта, мне было противно пользоваться подачками Дэймона, поэтому я села в машину друга, послав своего водителя к дьяволу, и мы отправились домой.

Этан высадил меня и нехотя уехал. Едва переступив порог дома, я услышала голос матери из столовой. Михаил выбежал мне навстречу. Я нагнулась, чтобы погладить и поцеловать его.

– Покормлю тебя через минуту, мальчик.

Когда я вошла в столовую, то сразу услышала, что мама и сестра на кухне. Оттуда доносились шаги и шорох перелистываемых страниц.

В последние дни я практически не разговаривала со своей семьей. Злилась, сидела у себя в комнате, грызя ногти и пытаясь придумать, как выбраться отсюда.

– Мы могли бы поклеить обои в кухне, – произнесла Ари. – Только на одну стену. Так снова модно.

Они занимались ремонтом? Господи.

– Я пыталась уехать несколько дней назад, – сказала я, остановившись в дверном проеме на кухню. – Вернуться в Монреаль.

На кухне вдруг повисло молчание. Наверное, они думали, как отнестись к моим словам. Мать, кажется, и хотела бы меня обезопасить, но не сделала бы для этого ничего. А сестру, я была уверена, мой побег только порадовал бы. Хотя им обеим должно быть известно: это могло вызвать недовольство Дэймона и привести к неприятным последствиям, если бы он не сразу меня нашел.

– Полицейские, – продолжила я, – наверняка работающие на Гэбриэла Торренса, догнали нас и вернули обратно.

– Этан тебе помогал? – поинтересовалась мать тоном, явно означавшим, что она уже знала ответ.

Я кивнула.

– И если я хочу уберечь его от беды, ему лучше не помогать мне в следующий раз. Таково было предупреждение.

Послышался медленный вдох и тихий выдох. Мама старалась сохранить спокойствие, но мне надоело притворяться. Дэймон умен, жесток и терпелив. А я не могла похвастаться тем же. Пока. Меня переполняла ярость.

К тому же я наконец-то осознала, что никто не встанет на мою сторону.

– Я тебя ненавижу, – бросила я матери. Мой подбородок дрожал. – Уж лучше жить на помойке, чем рядом с ним!

Указав в сторону, откуда доносился голос сестры, я сказала:

– Мне понятно, почему на это согласилась она. Но ты должна защищать меня. Он меня изнасиловал!

– Он тебя не насиловал, – огрызнулась в ответ Арион, встав со стула. – Мы видели видео. Весь мир видел то видео! Ты его хотела. Ты была влюблена в него.

Я покачала головой.

– Не его.

Дэймона я никогда не любила.

Это проклятое видео.

Слезы, которые мне не удалось сдержать, покатились по щекам. Чтобы не разрыдаться, я поджала губы.

Видеозапись с нами слили в сеть. Дэймона отправили в тюрьму за статутное изнасилование [4], ведь ему было девятнадцать, а я еще не достигла совершеннолетия, однако почти все жители города поддержали его. Он оказался немного богаче и гораздо популярнее. Двоих друзей Дэймона тоже посадили за собственные правонарушения на основе видеосвидетельств, также всплывших в результате этой же утечки, только он получил самый большой срок.