С этими мыслями Налунга вышла в приёмный покой, где встречалась с просителями и жрецами, и, с раздражением ударив в малый гонг, приказала служанке принести кувшин пальмового вина. Глотнув прохладного напитка, Налунга присела на кровать и, задумчиво покачивая ногой, попыталась решить, как лучше поступить с пленниками.

Так и не придя к какому-то конкретному мнению, королева в раздражении разбила бокал. Сервиз, каждый предмет в котором обошёлся королевству в целое состояние, заметно уменьшился в последние два года. Вступив в пору девичества, Налунга регулярно бывала не в настроении, что стоило жизни не одному десятку хороших воинов.

Не найдя ответа на свои вопросы, юная королева отправилась в свои личные покои и, раздевшись, улеглась в постель. Две девочки-рабыни обмахивали её опахалами из страусиных перьев, но эта прохлада не приносила ей успокоения. Проворочавшись на шёлковых простынях до полуночи, Налунга поднялась и, небрежным жестом выгнав рабынь из комнаты, подошла к окну.

Джунгли жили своей собственной, ночной жизнью. То и дело где-то за стенами города раздавались рёв леопарда и испуганный визг обезьян, его регулярной добычи. С треском ломились сквозь кусты перепуганные травоеды, и бесшумно мелькали в чернильной темноте ночного неба летучие мыши.

Вдруг там, где располагалась тюрьма, послышались яростный рёв гигантского антропоида и испуганные крики караульных. С интересом выглянув в окно, Налунга попыталась рассмотреть, что там происходит, но тьма и расстояние свели все её попытки к тому, что она лишь по пояс высунулась в окно, демонстрируя окружающему миру свою наготу.

То, что её могут увидеть стоящие на страже воины, совершенно не волновало королеву. Она была безраздельной и единственной владелицей их жизней и помыслов. Живой богиней. Разве можно вожделеть богиню? Вскоре рёв страшилища и крики стражей стихли, и над джунглями воцарилась тишина.

Вздохнув, Налунга вернулась в кровать и, откинувшись на подушки, принялась раздумывать, пытаясь угадать, что может представлять собой этот странный воин, осмелившийся спорить с ней. Северяне удивляли и интересовали её. Смелые, гордые, суровые, они явно ничего не боялись. Даже гнева богов.

Как красиво прозвучали их слова о том, что они не склоняются даже перед своими богами, и как нелепо выглядели на их фоне её собственные воины, валявшиеся мордами в пыли. Определённо, у этих северян было чему поучиться. Чего стоила только та лёгкость, с которой безоружный воин, скованный железными кандалами, расправился с одним из лучших её бойцов.

Несмотря на постоянные войны, её солдаты так и не научились как следует сражаться. А эти северяне дрались так, словно рождались с оружием в руках. Нет, правы были западные купцы, когда говорили, что среди людей чёрной расы практически не бывает хороших воинов. В этом она убеждалась и сама, хотя подобные речи всегда выводили её из себя.

А может, стоит плюнуть на все условности и просто нанять несколько таких отрядов, чтобы заставить всех остальных покориться её воле? Золотые и серебряные копи её народа огромны, и денег она может не считать. Но, оперевшись на мечи наёмников, она тем самым унизит своих воинов, показав им, что считает северян более сильными. А это прямая дорога к бунту и междоусобице.

Не найдя ответов на свои вопросы, юная королева города черепов Налунга уснула, вольно разметавшись на простынях. Никто в замке не заметил, как едва различимая согбенная тень бесшумно выскользнула из покоев королевы. Только стоявшие в карауле воины вздрогнули и испугано переглянулись, когда в конце коридора вспыхнули и тут же погасли злобные красные глаза.

* * *

Утром, едва дождавшись, когда охранники спустят корзину с едой, Вадим моментально смёл свою порцию и, с мрачным нетерпением поглядывая на воинов, проговорил:

— Нам придётся снова составить пирамиду. Нужно узнать, что происходит у парней.

— А что у них может происходить? — удивлённо пожал плечами Юрген. — Сидят, ругаются и ждут, когда мы начнём их оттуда вытаскивать.

— Я должен быть уверен, что они избавились от цепей.

— Да какая разница? Что в цепях, что без них, наши парни разорвут все местные головешки на сотни частей, — решительно ответил Свейн.

— С голыми руками против копий и отравленных дротиков? Нет, приятель, мы сделаем по-другому, — задумчиво покачал головой Вадим.

— Как? — тут же вцепился в него Свейн.

— Выбравшись из ям, мы захватим дворец и заставим их вернуть нам оружие и корабль. Потом мы отправимся на побережье, ведя с собой их королеву. Чтобы спасти её, они сделают всё, что мы скажем.

— А как быть с купцом? — мрачно спросил Свейн.

— Если он ещё здесь, они притащат его нам связанного, как барана. А если он уже в море, мы его догоним, — усмехнулся Вадим.

— Это всё здорово, но не нравится мне прятаться за спину девчонки, — проворчал Юрген.

— Я готов выслушать твой план, — резко развернулся к нему Вадим. — Запомни, старина. Мы в чужой стране. Без оружия, и помощи нам ждать неоткуда. Хочешь сдохнуть на алтаре их дикарского бога?

Не дождавшись ответа, он молча кивнул и продолжил:

— Если тебе нечего предложить, то лучше помолчи и делай, что говорят. Я не учу тебя водить корабль, так не нужно учить меня, как выбираться из таких передряг. Запомни, друг, в таких случаях нет места благородству и порядочности.

— Он прав, старина, — неожиданно поддержал его Свейн. — Это война, а на войне нет места всяким глупостям.

— Ты это мне рассказываешь? — вызверился в ответ Юрген. — Я столько лет был кормчим на твоём корабле, и теперь ты начинаешь рассказывать мне, что такое война?!

— Ты чего орёшь? — растерянно спросил Свейн.

— Прости, — пристыжено буркнул тот. — Просто мы никогда не прятались за спины баб.

— Но никогда и не попадали в такие ситуации, — ответил ему Вадим.

— Ну тут ты, пожалуй, прав, — вздохнул, сдаваясь, Юрген.

— Как ты собираешься узнать, что происходит в других ямах, если там охрана торчит? — перешёл к делу Свейн.

— Если их только двое, как вчера вечером, то просто проберусь у них под носом. Это не охрана, а одно название, — усмехнулся Вадим.

— Название не название, а копья у них настоящие. И пользоваться ими они умеют, — заметил капитан.

— Несколько минут назад кое-кто решительно обещал порвать их всех голыми руками!

Кормчий рассмеялся. А капитан покачал головой и, разведя руками, ответил:

— Да уж, книгочея не переспоришь.

— Вот и не спорь. Я не лезу командовать кораблём, и ты не лезь облапошивать купцов. — Эти слова вызвали очередной приступ хохота.

На этот раз смеялись все. Успокоившись, Вадим попросил воинов составить пирамиду и, подобравшись к краю ямы, осторожно приподнял крышку. Грубо сколоченный щит, несмотря на солидные размеры, был достаточно лёгким. Солнце высушило древесину до состояния, когда она начинает звенеть. К тому же местные плотники поленились сделать крышку сплошной, да и сами доски больше напоминали тёс.