В основном агентство существовало отнюдь не за счет показов и съемок. А что поделаешь – аналогичная ситуация наблюдается почти во всех модельных агентствах мира.

У Петра было много клиентов, в том числе и постоянных. Один из них, меланхоличный владелец пивного завода, любил отдыхать на море в компании, состоящей не менее чем из десяти манекенщиц. Девушек выбирал для него помощник – неприхотливо выбирал, по фотографиям. Мини-гарем и усталый «султан» выезжали куда-нибудь в Индонезию или на Сейшелы дней на десять. Модели возвращались довольные, загорелые и с кучей подарков. Пивного короля все любили – он был нетребователен, иногда не успевал даже «охватить» всех нанятых красавиц.

Или Марк Коннорс. Одушевленный кошелек. Фантастически богат. Петр таких еще не встречал.

Он с легкостью распоряжался сотнями тысяч долларов, словно это были карманные деньги, полученные им от мамы на школьный бутерброд.

Американец Марк Коннорс был одним из лучших клиентов агентства «КАСТ». Петр Бойко доил его, как козу. За русских моделей Марк платил, не скупясь, европейские цены. Никогда не возмущался, никогда не торговался. Ему часто требовались манекенщицы – в основном девушки, но иногда старик не брезговал и однополой любовью.

Петр иногда завидовал потенции этого седоволосого ухоженного мужчины. Впрочем, шестидесятипятилетний Коннорс казался ему стариком. «Неужели он действительно трахает всех, кого я ему посылаю? – думал иногда Бойко. – Может быть, просто создает себе имидж Казановы? Всем известно, что Марк не появляется нигде без сопровождающей его смазливой мордахи».

Впервые Коннорс появился на пороге агентства «КАСТ» в девяносто шестом году. Появился с диким требованием – он хотел поближе познакомиться с одной из самых успешных русских моделей, Кристиной, которая как раз выиграла престижный международный конкурс и подписала контракт с крупным парижским агентством. Петр попробовал предложить ему замену, но Марк упрямо стоял на своем: только Кристина. Кристина или никто. Все закончилось тем, что ошеломленную фотомодель отозвали из Парижа, заплатив при этом неустойку двести тысяч долларов. Еще сто тысяч получила Кристина – за эти деньги она несколько месяцев жила на калифорнийской вилле Коннорса. Она бы и дольше там осталась, но Марк не выносил однообразия. Кристина хотела было вернуться в модельный бизнес, но ничего из этого не вышло – никто не хотел связываться с моделью, нарушившей контракт. Некоторое время она перебивалась на московских подиумах, потом куда-то исчезла. Петр ничего не знал о ее дальнейшей судьбе.

Одноразовые девочки всплывали и исчезали, а вот Марк Коннорс оставался неизменным клиентом агентства, причем клиентом самым выгодным. В последнее время он демонстрировал странное постоянство. Петр не мог не заметить, насколько привязался Коннорс к одному из манекенщиков – Арсению Шувалову.

Арсений этот когда-то имел неплохие шансы пробиться в модельном бизнесе. Он был в первом составе агентства «КАСТ», а это о многом говорит. И как эскорт-мальчик он пользовался не меньшим успехом. Его заказывали гораздо чаще других.

Иногда Петр не понимал, что они все в нем находят. Обыкновенный корыстный делец. Но, видимо, что-то в нем все же было. Что-то особенное.

Арсений вернулся в Москву в воскресенье утром. Усталый и злой, он наскоро принял душ и заказал ленч из китайского ресторана, который ему доставил прямо домой улыбчивый разносчик. Арсений разносчику нахамил. Все вокруг казались ему врагами. Только в полдень он наконец позвонил в «КАСТ».

– Меня ни о чем не предупредили!

– О чем тебя должны были предупредить? – спокойно спросил Бойко.

– О том, что этот Хэл Вайгель окажется извращенцем. О том, что он будет расписывать мое тело масляной краской. О том, что…

– Остынь. Ты получил деньги?

– Я получил тысячу евро. Но этого мало. У меня раздражение на спине. Краску пришлось снимать растворителем.

– Хорошо, ты получишь больше. Я переведу на твою карточку еще тысячу. Теперь ты доволен?

– Еще две тысячи, – быстро сказал Арсений и тут же пожалел о вырвавшихся словах.

– Мы не на базаре, – сказал Петр похолодевшим голосом после мучительно длинной паузы. – Имей совесть, ты работал два дня, без секса. Не зарывайся. Думаешь, ты уникален?

– Думаю, я стою тех денег, которые получаю, – буркнул Арсений.

– Верно, но пороги агентства обивают сотни таких, как ты. Конечно, ты красив и выдрессирован. И мне легче использовать тебя, чем учить новенького. Но если я почувствую, что от тебя одни убытки… Ты забыл, кто вытащил тебя из грязи?

– Нет, – пришлось сказать ему.

– Вот и помалкивай. Сегодня получишь еще тысячу баксов. Да, тебя тут давно добивается Марк Коннорс.

– Старый урод.

– Не понял?

– Я ничего не сказал, – быстро переиграл Арсений. – Помехи на линии.

– Ясно. И не забудь, что сегодня у тебя презентация. С Кариной Дрозд.

– Что она скажет, когда увидит мою изуродованную спину? Подумает, что у меня стригущий лишай.

– Не надейся, твою спину она не увидит. Это просто сопровождение. И не вздумай делать ей какие-то пошлые намеки. Понял?

– Понял.

Арсений не повесил, а швырнул трубку на рычаг. Просто сопровождение! Да кому он это рассказывает? Арсений знал повадки таких вот стареющих дамочек, как эта Карина, назубок. В большинстве своем они до последнего держались прилично, вернее – талантливо строили из себя этаких недотрог, инженю пи-пи. А на деле оказывались настоящими нимфоманками, извивающимися, орущими, царапающимися, ненасытными. Сколько таких якобы скромных тетечек у него перебывало – всех не перечесть.

Да еще и Марк Коннорс опять возжелал продажной любви. В последнее время Марк становился требовательным – не выпускал Арсения из своих пахнущих потом объятий всю ночь. Старый извращенец – влюбился он, что ли?

Карина нервничала. Купленный юноша должен был заехать за ней в половине седьмого. Начиная с шести она, нервная и нарядная, ждала его в гостиной, время от времени выглядывая в окно. Она даже выкурила две сигареты, чего не позволяла себе уже много лет. И выпила маленькую рюмочку бренди, чтобы успокоиться. Зря, наверное, потому что алкоголь еще больше подогрел ее воспаленное ожиданием воображение.

А вдруг он окажется совсем не таким, как на фотографии? Вдруг он обыкновенный, не обремененный интеллектом качок? Тогда над Кариной все только посмеются. А вдруг он вообще ее опозорит? Ляпнет что-нибудь, продемонстрировав полное невежество… И Марьяна Хоменко, молодая, злая и красивая актриса, скажет за ее спиной эпизоднице Людке Варчук (обе они Карину терпеть не могли) что-нибудь вроде: «Наша-то совсем с ума спятила на старости лет…»

Арсений не опоздал. Ровно в половине седьмого в прихожей раздался звонок, и, прежде чем открыть дверь, Карина лихорадочно поправила прическу перед зеркалом. На минуту она пожалела о том, что легкомысленная Зоя все же уговорила ее надеть черное платье из юности. Теперь пути назад нет – не переодеваться же при жиголо.