Эдна спросила:

— Все штатно?

— Дурдом, — ответил бортинженер. Он задыхался. Легкий бельгийский акцент поверх естественного для него австралийского делал его шипящие скорей похожими на дребезжащие. — Мы загрузили эти магнитные штуки, и подсоединили куда следует, и при этом даже ухитрились сохранить в целости и сохранности свои головы. Все формальности выполнены, пусковые контейнеры на месте… Да, все штатно, корабль готов к запуску. Причем почти вовремя.

Ему было около сорока. Грузный мужчина, который так потел, что ухитрялся промочить комбинезон сквозь все защитные слои. Вокруг его рта виднелась легкая корка. Скорей всего, его снова недавно стошнило. Он был в звании старшего лейтенанта, но на «Либерейторе» должен был лететь в качестве бортинженера. Он поздно пришел в космос, будучи одним из тех несчастных, кто трудно привыкал к микрогравитации. Впрочем, сейчас это уже не имело особого значения: когда включится А-двигатель, гравитация на «Либерейторе» придет в норму.

Эдна нажала на кнопку дисплея, бегло взглянула на высвеченный приказ к началу операции и сказала, что разрешение на взлет от начальства с Ахиллеса получено.

— Взлетное окно откроется через пять минут.

Меттернес казался очень встревоженным, лицо его имело землистый оттенок.

— Господи!

— С тобой все в порядке? Обратный отсчет уже пошел, но его можно остановить…

— Нет-нет! Просто… ты поймала меня врасплох, вот и все. Я не думал, что все случится так быстро. Чем быстрее мы начнем, тем лучше. Впрочем, пока мы дойдем до нуля, что-нибудь обязательно успеет сломаться. Так всегда было… Либи, покажи мне схему.

Огромный экран перед ними очистился, затем на фоне горящих тут и там звезд на нем появился вид Ахиллеса, затем его сменило голографическое изображение «Либерейтора», вид сбоку в реальном времени, проектируемый с помощью сенсоров, расположенных на самом Ахиллесе и в других местах. Джон нажал несколько кнопок, и корпус корабля на экране стал прозрачным. Большая часть его внутреннего оборудования светилась зеленым светом, но тут и там вспыхивали красные точки: они служили индикаторами самых важных инженерных узлов, независимо от того, ожидался ли сегодня запуск или нет.

Схема по своей сути была очень простой. «Либерейтор» выглядел как праздничный фейерверк: ракета длиной около ста метров с жилыми отсеками в носовой части и огромным соплом, зияющим в хвосте. Большая часть корпуса была заполнена добытым на астероидах льдом или, скорей, грязным снегом, который должен был служить реактивной массой, необходимой для движения корабля вперед.

Но в недрах корабля, недалеко от сопла, был спрятан А-двигатель.

Антиматерия, используемая на «Либерейторе», поступала на него в крошечных гранулах замерзшего водорода — или, скорей, антиводорода, который инженеры-конструкторы называли «водородным песком». Сейчас этот песок находился уже внутри вольфрамового корпуса, изолированный от нормальной материи с помощью нематериальных электромагнитных стенок. Такое сохранение само по себе требовало огромных затрат энергии.

«Водородный песок» был очень дорогим материалом. Благодаря его способности взрываться при малейшем соприкосновении с нормальной материей, он не мог просто лежать и ждать, когда его соберут: его надо было производить искусственно. Антиматерия являлась побочным продуктом, получаемым при столкновении частиц высокой энергии. Самые мощные земные ускорители, даже работающие непрерывно, производили разве что ничтожные количества антивещества. Даже могучий альфатрон на Луне в качестве фабрики был абсолютно бесполезен. Естественный его источник был найден в «электротрубе», связывающей спутник Ио с ее родителем Юпитером. Электрический ток в этой «трубе», или дуге, достигал пяти миллионов ампер. Дуга возникала, когда спутник проплывал сквозь магнитное поле Юпитера.

Чтобы добыть антиматерию, надо было всего лишь послать космический корабль в «электротрубу» и с помощью магнитных ловушек отсеять находящиеся там античастицы. Но в этом «всего лишь» заключался целый мир дерзкой инженерной мысли.

Когда Эдна отдаст приказ на взлет, магнитные поля вокруг античастиц начнут пульсировать, заставляя их по очереди приходить в соприкосновение с входящим потоком нормального водорода. Материя и антиматерия тут же аннигилируют друг друга, каждая частица массы немедленно превратится в энергию. Добытый на астероиде лед будет превращен в перегретый пар, который будет толкать «Либерейтор» вперед.

Так попросту можно было объяснить устройство А-корабля, оставляя в стороне множество хитроумных деталей, связанных с сохранением и управлением антиматерией. Фактически «Либерейтор» был паровой ракетой. Его уникальность заключалась только в размерах и мощности, которые поражали воображение. Даже процессы, идущие в расплавленном сердце Солнца, давали только проценты конверсии массы поглощаемого топлива в энергию. А когда материя и антиматерия аннигилировались, эта конверсия становилась стопроцентной. Вряд ли из уравнения Эйнштейна Е = mc2 можно было извлечь больше энергии.

Таким образом, самое скромное количество антиматерии, всего лишь пятьдесят миллиграмм или около того, могло произвести энергию, равную той, которая использовалась на Земле в системах запуска самых грандиозных химических ракет, вроде космических «Шаттлов». Именно поэтому новые А-двигатели оказались так полезны для земных правительств, желающих дать как можно более быстрый ответ на угрозу вторжения в Солнечную систему инородного тела. «Либерейтор» был столь быстрым кораблем, что мог доставить Эдну к объекту под названием квинт-бомба, находящемуся от нее на расстоянии в два раза меньшем, чем от нее до Юпитера, то есть примерно на таком же, как от Земли до астероидов, всего за сто двенадцать часов.

В полете «Либерейтор» должны были сопровождать световые корабли-маяки. Но если такие корабли были почти эфемерными созданиями, состоящими сплошь из паутины и паруса, то «Либерейтор» представлял собой солидную массу, мощную дубинку, оружие. И вид у него был соответствующим, фаллическим, — как и у многих боевых систем, применяемых человечеством в прошлом, как кисло подметил один остроумный наблюдатель.

Джону фактически больше нечего было делать: Либи управляла системой обратного отсчета, которая была столь проста, что проще некуда. Однако нервы у Джона все более сдавали.

— За нами наблюдают, — ровным голосом произнесла Эдна, чтобы его отвлечь.

— Кто? Кто за нами наблюдает? Откуда?

— С Ахиллеса. Инженеры, администраторы, другие экипажи. Эдна очистила экран, и они взглянули на ледяную поверхность астероида. В технической зоне толпилось множество одетых в скафандры фигурок.

— Для проверки безопасности их слишком много, — пробормотал Джон. — Что они там делают?

Ему ответила Либи:

— Думаю, что все они пришли, чтобы наблюдать запуск первого космического военного корабля, построенного человечеством.

— Bay! — прошептал Джон. — Она права. Помните «Звездные войны» или «Звездный путь»?