– Ты не знаешь, о чём говоришь, – прошептал он. – Я убивал людей. Не из самозащиты, не для восстановления справедливости, а для того, чтобы стать сильнее. Так же, как поступают другие тёмные маги. Я давно отказался от принятых у магов моральных принципов ради большей власти, – с каждым словом его голос возвращал себе привычную тональность, а к концу речи звучал так, что я удивилась, как крыльцо, на котором мы стояли, не покрылось льдом. Такой же лёд был сейчас в его глазах. – Не тешь себя иллюзиями. Сегодня ты вмешалась – а можешь представить, сколько их было до этих Рыцарей?

Я сцепила зубы, почувствовав ком в горле. Сейчас передо мной определённо точно стоял тёмный маг, которого обвиняли в убийстве десятка человек. Метаморфоза пугала, и для того, чтобы взять себя в руки, я вызвала перед глазами воспоминание – мы с Джеймсом в коттедже Алана в Марлоу, и он схватил меня за руку, увидев во мне черты предыдущей возлюбленной.

– Но Элиза до сих пор значит для тебя очень многое. Ты не можешь отрицать этого.

– Неужели?

– Ты проявлял ко мне интерес, даже не зная, что я – это я. Ты даже поцеловал меня из-за того, что я была так похожа на Элизу! И ты узнал меня сразу же, едва разнёсся слух о моём возвращении! – выдала я свой главный довод, который так поразил меня этим вечером. – У тебя не возникло ни малейших сомнений – ты сразу понял, что это я, по одним только привычкам, жестам, походке! Ты не забыл меня за эти годы, и не смей это отрицать!

– Однако я был готов убить сегодня человека прямо на твоих глазах, – напомнил он. – Вот и скажи, поступил бы я так, если бы для меня и в самом деле было важно, что ты думаешь обо мне?

Я молчала и хватала воздух ртом, как давешний охранник.

Джеймс вдруг улыбнулся. Это была тёплая улыбка, которая коснулась его глаз, и ненадолго я снова увидела своего возлюбленного. Он нежно коснулся рукой моего лица, и я замерла, не веря в происходящее. Потом осторожно накрыла его ладонь своей и прикрыла глаза.

– Моя милая Элиза. Джейн, – он говорил мягко, и я крепче прижалась к его руке. – Те недели, которые были у нас с тобой в девятнадцатом веке, – это лучшие воспоминания, которые у меня есть. Я дорожу ими, как ничем другим. Твоя смерть стала страшным ударом, и ты не можешь представить, что я пережил, когда увидел твоё безжизненное тело. И я любил тебя, Джейн – один Бог знает, как сильно я любил тебя! Так любил, что когда Рыцари не защитили тебя, я послал к чёрту ковен, Совет и стал колдуном. Потому что не смог простить им того, что они не уберегли тебя.

Этого я раньше не знала. Никто не говорил мне, что Джеймс окончательно стал тёмным магом после смерти возлюбленной. Затаив дыхание, я жадно впитывала каждое слово, а потом почувствовала, как он высвободил руку. Я распахнула глаза и посмотрела на Джеймса. Его лицо остыло, и на меня он смотрел очень спокойно, словно само моё существование не вызывало в нём никаких особенных чувств. Следующие слова упали тяжело и показались мне ударом топора.

– Но прошло сто тридцать лет, – моё сердце в этот момент остановилось. – Это слишком большой срок. Ни одна любовь не выдержит такого испытания. Вот и моя не выдержала.

Я стояла, окаменев. Во мне просто не осталось ни одной силы, чтобы хоть что-то сказать. Умом я понимала, что Джеймс прав, и я сама в какой-то мере ожидала от него этого ответа… Но что значит холодная логика, когда внутри тебя бушует такой ураган эмоций! Я даже толком не могла понять, что именно собираюсь сделать. Разрыдаться? Закричать? Броситься прочь отсюда? Как я вообще должна поступить?

Джеймс молча развернулся и стал спускаться по ступеням. Дар речи ненадолго вернулся ко мне, и я смогла выдавить:

– Тогда почему ты всё это время защищал меня? Почему приходил в больницу и пытался исцелять, пока я лежала в коме?

Но напрасно я надеялась – чуда не произошло.

– Ты спасла мою жизнь в Оствике, – сухо отозвался он. – Я хотел вернуть долг.

И пошёл дальше. У меня больше не нашлось аргументов, чтобы задержать его, и я могла только наблюдать, как Джеймс уходит по улице и растворяется в августовских сумерках.

Закрыв за собой входную дверь, я прямо в вечернем платье бессильно опустилась на пол посреди прихожей. Внутри меня всё было мертво и глухо, как в выжженной пустыне. Не осталось никаких мыслей, чувств, эмоций. Была только громадная опустошённость, за которой последовало полное непонимание того, что делать дальше. Как жить? Как притворяться, будто не произошло ничего необычного?

Я ему больше не нужна. Все мои опасения, возникшие ещё в больнице, подтвердились. Тогда почему мне так плохо, если на подсознательном уровне я была готова к тому, чем всё обернётся? Почему бы тогда просто не собраться с силами и не довести дело до конца? Остановить колдуна и всех его подельников, а потом жить дальше, как ни в чём не бывало? Ведь на одном Джеймсе свет клином не сошёлся…

Это всё были очень правильные рассуждения, которыми я как сильная, независимая личность двадцать первого века могла гордиться. Но вот легче мне от них не становилось просто ни капельки.

Да. Раньше я представить не могла, как это больно – когда тебе разбивают сердце.

«Ни одна любовь не выдержит такого испытания. Моя вот не выдержала». Эти слова продолжали звучать у меня в ушах, постоянно повторяясь. Ну как же это несправедливо, что эти две недели растянулись для Джеймса на сто тридцать лет! Ну почему, почему всё сложилось именно так?!

Ещё немного – и я завыла бы в полный голос на всю прихожую. Но в последний момент, когда я уже буквально набрала воздух в грудь, дверь гостиной открылась, и на пороге показалась Тея. На секунду она застыла на пороге, испуганно глядя на меня, а затем бросилась ко мне:

– Джейн! Что с тобой? Что случилось? Кто тебя обидел?

– Н-никто, – выдавила я в ответ. Из-за подступающих слёз голос звучал гнусаво, и мне пришлось часто-часто задышать, чтобы отогнать их обратно. – Я в порядке. В полном. Привет, Ричард.

Тот показался следом за Теей и теперь смотрел на меня с каким-то смущённым видом. Кажется, я прервала некое романтическое уединение.

– Я пойду к себе, – я сделала попытку подняться с пола, но наступила на подол платья и чуть не полетела кубарем. Тея поддержала меня, схватив за руку. – Не хотела вам мешать…

– Так это что, ты из-за… нас?.. – Тея ахнула, и в следующую секунду у неё сделалось очень виноватое лицо, которое у моей сестры я наблюдала примерно раз в десять лет. Она опустила глаза. – Джейн, прости меня! Я знаю, мы должны были тебе сказать, но… Если честно, я струсила. Я понимаю, как это выглядит, особенно учитывая, что ты была в коме, и ты имеешь право злиться, но…

– Погоди, – мягко осадил её Ричард. Во время сбивчивой речи Теи, из которой я почти ничего не поняла, он подошёл к нам и положил руку ей на плечо. – Давай лучше я скажу.

Тея неловко кивнула. Мне показалось, она сама едва сдерживала слёзы.