Солнце все так же нещадно палило, и в лагере царил настоящий ад. Все что-то делали, куда-то бежали, звучала брань, гремели приказы. То тут, то там мелькали белые купола шатров. Ржали лошади, и по ушам долбил лязг металла. Проходя через лабиринт лагерей, я то и дело слышал обрывки чужих разговоров:

– …когда же мы ударим по нимийцам?..

– …а сиськи у ней во-о-от такие, а жопа…

– …вот ты ж, опять подгорела!..

– …где мой сапог? Сапог куда подевали?! Демоны, одно ворье!..

– …кидай кости, ставлю пять медяков!..

– …да держи ты ее! Держи, отродье скилса! Ты что, лошади испугался?..

Иногда я становился свидетелем довольно типичных сцен.

– Лэр сержант, приказ выполнен.

– Да? А почему дуга скрипит?

– Не имею знать, лэр сержант!

– Ах не имеешь знать? Н-на!

Бедняге не повезло. Десятник, то есть сержант, как обычно, не снял бронь с руки. В итоге дух, пролетев с полметра, обильно оросил кровью стоявший напротив шатер. Кажись, парнишке совсем не фартит. За такое ему влетит еще больше, да и палатку чужую придется выстирать, снося все смешки и ругательства.

Оставив за спиной суетный гул, я миновал маленькою рощицу и оказался на нашей вырубке, которую мы делили со штабом. Старший, чтоб его подняло и гепнуло, после того как мы в поте лица срубили деревья и обустроили лагерь, привел сюда своих генералов – четыре штуки и полковников – восемь штук. Со словами «вырубка большая, все поместимся», он нас потеснил и раскинул свой огроменный шатер. Рядышком обустроились старшие офицеры. Так что теперь на вырубке стояла дюжина здоровенных палаток и пятерка тентов поменьше. Никто на это внимания не обращал, нашу команду вообще держали за особое подразделение, поэтому я и говорю, что мне неслабо повезло оказаться в группе Пило.

Добравшись до своего «угла», я скинул пропахшую потом одежду и стал шуровать в палатке, ища сменную.

– Долго будешь голой задницей сверкать? – спросили рядом.

– Не нравится?

– Не-а. Она у тебя тощая какая-то.

Обернувшись, я увидел улыбающуюся Нейлу. Когда она не колдует, то выглядит просто сногсшибательно. Рубашка с глубоким вырезом и обтягивающие штаны подчеркивают все изгибы тела, и образ не портят даже коротко стриженные волосы. Не спеша одеваясь, я отметил на себе пристальный взгляд магини, вот только грезить о чем-либо мне не суждено. Осматривала она меня исключительно с «научной» точки зрения. Совсем недавно мне на плече выбили татуировку отряда, и теперь я обладал черным золотым, в центре которого красовалась ухмыляющаяся рожица. И если первое – отличительный знак армии, то второе – это уже выдумка Младшего. Эти метки делали с той целью, чтобы, когда после битвы останутся трупы, было проще определить, кто есть кто. Поэтому магиня сейчас осматривала меня, ища признаки воспаления или еще каких-нибудь ненужных возможных последствий.

– Ну извиняй, – развел я руками, отчего портки полетели вниз. Как-то я похудел на казенных харчах. Напялив штаны и подпоясавшись, продолжил: – Иди вон к Молчуну, он-то уж точно всем твоим запросам отвечает.

Появившийся рядом варвар отвесил мне подзатыльник – в голове словно колокол прозвенел. Дождавшись, пока земля и небо придут в равновесие, я возмутился:

– За что?!

Но Молчун был, как всегда, немногословен. Продемонстрировав кулак, больше похожий на отколовшуюся скальную глыбу, он отправился в сторону шатра Старшего.

– Видимо, он не согласен, – сказала Колдунья.

Некоторые утверждают, что мужчины в этом вопросе непроницательны. Боги, как же они ошибаются! В большинстве своем непроницательны женщины, особенно такие, как Нейла.

– Пойдем уже. Только тебя и дожидаемся. – Магиня помогла мне подняться, и мы потопали за северянином.

– Это ты меня так засмущать хочешь?

– Ну да, тебя смутишь.

Вот так беззаботно пререкаясь и перебрасываясь колкостями, мы и оказались в шатре главного. Здесь уже собрались все. В их числе оказался и мой непосредственный начальник, который сейчас получал очередной нагоняй от своего братца. Вроде как вчера они с Щуплым решили пощипать обозников и тиснули у них пару окороков. Ни о чем не спрашивая, я приготовил знатный ужин, к которому, если мне не изменяет память, присоединились и сами лэры командующие. А вот теперь обжора, умявший почти три здоровенных порции, распекает нашего благодетеля. Армия, что тут еще можно сказать.

– Что за ребячество? – Старший расхаживал вдоль простенького стола, где сейчас лежали карты, схемы, несколько приборов, назначения которых я не знал. На крепко сбитых стульях сидели офицеры, каждый занимался своим делом: кто досыпал, кто-то пил пиво и перешептывался с соседом, самые бесстрашные пялились на магиню, единицы слушали оратора. – Посреди ночи прокрасться в тыл и провести самую настоящую диверсию. Ты хоть понимаешь, что своими действиями нанес ощутимый ущерб нашему продовольственному запасу?

Пило стоял понурившись, но уголки губ были слегка приподняты. А Ушастый, который прикрывал отход команды, сейчас забрался с ногами на табуретку и о чем-то спорил с полковником. Вообще эльф занятный, только странный.

– И что мне с тобой делать? – вздохнул, рухнув на стул, Старший.

«Понять и простить», – хотел вставить я, но поостерегся.

– Урезать жалованье? – предложил Пило.

Я чуть не рассмеялся. Уж не знаю, какой придурок пойдет на войну ради жалованья. По сути, все мы здесь собрались, чтобы грабить и мародерничать. А что делать? Жизнь такая.

– И это тоже. – Старший принял серьезный вид и сложил пальцы домиком. В шатре тут же повисла тишина, и взоры обратились на начальника. – Вчера я присутствовал на главном совете. Судя по всему, скоро будет рубка, и наемные армии, как обычно, должны провести рекогносцировку. Пило, задача твоей команды… – Командующий взял в руки карту и карандаш. – Осмотришь подходы к деревне Колючие Ежи, прошмонаешь окрестности. По словам их превосходительств, там просто обязаны сидеть орды некромагов, демонопоклонников, а то и сами темные боги. Короче, прошвырнешься по окрестностям, чтобы служивые крик не поднимали. Если встретите кого, в драку не ввязывайтесь, даже если поймете, что преимущество на вашей стороне. В этот раз задача тихая, только осмотр, и все. Да и мне, если честно, не хочется, чтобы во время сечи какие-нибудь молодцы зарядили нам в тыл. Уж лучше перестрахуемся. Вернуться до первой звезды. Принял?

– Так точно! – Вытянувшийся по струнке Младший стукнул себя кулаком в грудь и покинул шатер. Мы вышли следом.

Пило, отдав команду «сборы!», отправился переносить маршрут на свою карту. Остальные разбрелись по своим палаткам. Мне же идти далеко не нужно. Будучи человеком, всегда готовым ко всему (вернее, к появлению Плаща или людей, подобных ему), постоянно держал под рукой походный мешок с необходимым минимумом. Там всегда хранились ножи, стрелки, несколько склянок, сухари, солонина и девять серебрушек. Вот и сейчас, схватив мешок и накинув куртку, ставшую мне буквально второй кожей, настолько к ней привык, я подошел к Шуре. Шурой был назван спокойный мустанг, за это время он успел стать мне хорошим другом. Животинка ткнулась мне в плечо, выпрашивая яблоко или сухофрукты. Немного помучив коня, я протянул ему угощение и запрыгнул в седло. Через пять минут рядом появились и другие участники старшей и единственной разведывательно-диверсионной команды. Ушастый как-то раз обозвал нас рейнджерами, за что схлопотал по своим эхолокаторам. Не за само обзывательство, просто к этому моменту, будучи пьяным в нулину, он уже успел толкнуть длинную слащавую речь. В общем, изрядно всех за… заболтал.