Инанна и Эрешкигал, две сестры, свет и тьма, согласно древнему способу символизации, вместе представляют одну богиню в ее двух ипостасях; их столкновение подводит итог пути, полном испытаний. Герой, будь то бог или богиня, мужчина или женщина, персонаж мифа или человек, наблюдающий за собой во сне, обнаруживает и ассимилирует свою противоположность (свою собственную ранее неизвестную сущность) либо проглатывая его сам, либо будучи им проглочен. Один за другим барьеры сопротивления разбиваются. Он должен отречься от своего достоинства, добродетели, красоты и жизни, подчинившись или покорившись чему-то абсолютно невыносимому. Тогда он обнаруживает, что он и его противоположность не разнородны, а суть едина плоть.[153]

Жестокое испытание делает переход первого порога более сложным, когда все еще не решен вопрос: может ли эго уничтожить само себя? Ибо у этой гидры, обвивающей его со всех сторон, много голов; отрубишь одну – вырастут две новые, если не прижечь обрубок, как должно. Отбыть в страну испытаний – значит пуститься в долгий тернистый путь, где странника ждут бесчисленные испытания на пути инициации, а временами моменты озарения. Теперь нужно убить дракона, снова и снова преодолевая множество неожиданных препятствий. Путника ждут начальные победы, мистические прозрения, которые теперь всегда будут сопровождать его, и мимолетные видения чудесной страны.

Ил. 23. Мать Богов (деревянная скульптура). Эгба-Йоруба, Нигерия, дата неизвестна

Последнее приключение, когда все преграды и великаны-людоеды остались позади, обычно представляется как мистический брак победоносного героя – души с царственной Богиней Мира. Это переломный момент – в минуту поражения, в зените или на краю земли, в центре Вселенной, под сводами храма или в самом потаенном уголке нашего сердца.

На западе Ирландии есть сказка о принце Острова Одиночества и хозяйке удивительного пылающего колодца Туббер Тинти. В поисках чудодейственного снадобья для королевы Эрина, отважный юноша отправился за водой из колодца Туббер Тинти. По совету своей тетки-волшебницы, встретившейся ему на пути, принц верхом на подаренной ему теткой безобразно грязной, тощей, маленькой, косматой лошаденке пересек огненную реку и благополучно миновал рощу ядовитых деревьев. Лошадь со скоростью ветра промчалась мимо замка Туббер Тинти; принц запрыгнул с нее в открытое окно и оказался внутри, цел и невредим.

Хозяйка Дома Сна – это хорошо известный персонаж сказок и мифов. Мы уже сталкивались с ней, говоря об образах Брунгильды и маленькой Спящей красавицы.[155] Она – образец красоты, воплощение мечтаний, желанная цель земных и внеземных поисков каждого героя. Она мать, сестра, возлюбленная, невеста. Все, что в этом мире манит нас, все, что сулит наслаждение – все это знаки ее существования, если не в реальном мире – в его городах и лесах, то в глубинах сна. Ибо она – воплощение совершенства; она сулит душе, однажды познавшей ее и вновь вернувшейся в обыденный мир из иного мира странных грез и причудливых видений блаженство, которое посетит ее вновь и вновь, она несет покой, она питает, она – «хорошая мать», молодая и красивая, которую мы когда-то познали и даже ощутили ее вкус, давно, в далеком прошлом. Время наложило на нее печать и отняло у нас, но она не исчезла навсегда, а словно застыла вне времени на дне вечного моря.

Однако сохранившийся в памяти образ не только милосерден; ибо в скрытой сфере детских воспоминаний взрослого человека также сохраняется, а иногда могущественно существует образ «злой» матери: 1) отсутствующей, недоступной, против которой направлены агрессивные фантазии и от которой со страхом ждут ответной агрессии; 2) не разрешающей чего-то, налагающей запреты, карающей матери; 3) матери, насильно удерживающей подле себя взрослеющего ребенка, пытающегося оттолкнуться от нее; и наконец, 4) желанной, но запретной матери (эдипов комплекс), само присутствие которой является опасным соблазном (комплекс кастрации). Это и лежит в основе образов столь недосягаемых великих богинь, как целомудренная и ужасная Диана – ее расправа над юным охотником Актеоном лишь дает нам понять, какой ужас заключен в подобных символах запретных желаний ума и тела.

Актеон случайно увидел опасную богиню в полдень; в тот роковой момент, когда солнце завершает свой по-юношески полный сил подъем, останавливается и срывается вниз навстречу смерти. Посвятив все утро охоте за дичью, он оставил своих друзей отдыхать, с ними были испачканные кровью добычи собаки, а сам пошел куда глаза глядят, покинув знакомые ему охотничьи угодья, по окрестным лесам. Он пришел в долину, заросшую кипарисами и соснами. С любопытством он спустился туда и нашел пещеру, где тихо журчал родник, а вытекавший из него ручей привел его к озеру, поросшему камышом. В этом тенистом укромном уголке любила отдыхать Диана, и в тот час она нагая купалась там вместе со своими нимфами. Она оставила в стороне охотничье копье, колчан, лук с ослабленной тетивой, а также сандалии и платье. Одна из нимф уложила ее косы в узел; а другие поливали ее водой из больших кувшинов.