Пирс вместе с Джойнером и Моффиттом обошли с левой стороны расщелину и стали подниматься. Пирс вспоминает: «Мы обходили расщелину, я посмотрел вверх на других альпинистов и подумал о плане нашего маршрута», — он не хотел подниматься непосредственно под другой группой альпинистов, но, поскольку ранее принял решение обходить расщелину слева, а не справа, его группе пришлось пройти непосредственно под альпинистами, находившимися выше. Пирс и Джойнер начали двигаться в правую сторону и вышли из зоны опасности, однако Моффитт все еще в ней оставался.

Пирс посмотрел вверх и увидел падающих альпинистов. Он раньше уже видел, как падают люди, и надеялся, что они успеют зафиксировать свое положение, остановят падение и снова начнут подниматься. Однако когда мозг Пирса переварил увиденное, он почувствовал адреналиновую реакцию: «Я упал и вбил в лед свой ледоруб. Воткнул его со всей силой, точно так же поступили мои люди». В их сторону летело шесть человек, опутанных страховочными веревками и ощетинившихся остриями ледорубов, крепежей и кошек.

Из отчета Бейли: «Теперь падало уже шесть альпинистов. Свидетели… утверждали, что они ударялись друг о друга и крутились вокруг своей оси».

Моффитт принял удар, который оказался настолько сильным, что он потерял сознание. Рывок веревки выдернул «окопавшихся» Пирса и Джойнера и бросил их вместе со всеми остальными в расщелину, где все девять альпинистов ударились о каменную стену и остались лежать на снегу. К тому времени Биггс уже был мертв. Уорд лежал под телами остальных головой вниз и задыхался. Рид, для которого это оказалось первым и последним восхождением, был еще жив. Умирал он в сознании.

В тот момент Стив Круз открывал гору для лыжников. Он стоял около подъемника «Палмер», когда служащий подъемника позвал его к телефону. Круз взял трубку и услышал голос сержанта из департамента шерифа. Тот передал ему сообщение, поступившее на «девять-один-один»: в бергшрунде — так местные называют подгорную трещину на леднике, — на шестьсот метров выше подъемника — где как раз находился Круз, — произошел несчастный случай. Сержант сказал, что детали пока не ясны, но несколько альпинистов свалилось в расщелину.

Круз мгновенно посмотрел вверх. Вдалеке он увидел эту расщелину и несколько крошечных фигур вокруг нее. Сердце пустилось галопом — он сразу понял, что произошло нечто очень и очень серьезное. Он схватил рацию и приказал лучшему в службе безопасности водителю снегоходов Джеффу Флуду («это мой ас!») мчаться на вершину горы. Не успев отключить рацию, Круз увидел внизу черный дым дизельного топлива — трактор-снегоход уже выезжал из «Тимберлайна».

Тем временем в расщелине происходило следующее: Билл Уорд уже задохнулся в снегу; Крис Керн со сломанными костями таза, согнутый пополам и прижатый к камням, орал от боли; Гарри Слаттер, нижний в связке, лежал без сознания, когда он пришел в себя, ледоруб был все еще в его руке. Освещенная холодным голубым светом сцена выглядела сюрреалистически. Сверху продолжали скатываться снег и лед. Слаттер вспоминает: «Мне казалось, я задыхаюсь от всей этой мелкой снежной пыли».

Слаттер попытался оценить свое состояние. Он был уверен, что сломал челюсть и колено. «Я не помню, кто на ком лежал, но мы были плотно вдавлены друг в друга», — вспоминает Слаттер. Больше всего его волновала судьба Биггса. Он перевернулся и проверил, дышит ли тот. Биггс не дышал. Слаттер попытался сделать ему искусственное дыхание. Потом подошел Пирс и «подтвердил то, что я ожидал: Биггс был мертв», — вспоминает Слаттер.

Керн все еще кричал от страшной боли. Слаттер крикнул другу: «Забудь про боль и держись!» Слаттер и Керн вместе участвовали в соревнованиях по бегу и именно такой фразой подбадривали друг друга, когда одному из них становилось тяжело во время забега. Керн притих и о том же попросил Рида. Но Рид бредил перед смертью. Моффитт стонал и бормотал что-то нечленораздельное.

Пастор-методист Том Хиллман находился без сознания. В рюкзаке за спиной он держал мягкую флягу с водой. Эта замечательная конструкция фирмы Camelbak смягчила ему удар о камни. Однако Хиллман сломал грудной позвонок. Пастор, умеющий оказывать первую медицинскую помощь, пытался осознать, как сильно он пострадал: «Прежде чем начать двигаться, я попытался понять, что я мог сломать. Я думал, что сломал большую или малую берцовую кость, колено или бедро. И был готов к самому худшему. Но ничего из вышеперечисленного не было сломано. Я порвал связки и мышцы на руках, ногах, плечах и на спине, потому что крепко держался за ледоруб, пытаясь остановить наше падение. Мне очень хотелось встать и помочь остальным, но со всеми своими травмами и сотрясением мозга в придачу я чувствовал себя словно устрица без ракушки». Любопытно, что лучшие из тех, кто переживает катастрофу, несмотря на свои раны, всегда в первую очередь думают о других. В Дао дэ цзин написано, что таким «небо поможет», что их «милосердие защитит» (§ 67). Хиллман на самом деле посвящал жизнь своей пастве. «Самым неприятным для меня было то, что, имея хорошую подготовку в неотложной помощи, я не смог никому помочь», — говорил он.

При каждом движении Хиллмана ледяные осколки сыпались на Керна, который кричал от боли. Хиллман отполз. Из всей группы практически без травм остались Джефф Пирс и четырнадцатилетний Джойнер, которые незамедлительно начали оказывать помощь остальным. Денис Батлер и его люди, которые находились ниже расщелины, принялись устанавливать веревки, чтобы спускать пострадавших и мертвых вниз.

Трагедии вроде той, что произошла 30 мая 2002 года на Маунт-Худе, случаются постоянно. Это неизбежный результат повышенного интереса к экстремальным видам отдыха, вследствие чего все больше и больше неподготовленных людей идут покорять горные вершины.

Альпинисты идут в связке без закрепленной страховки. С большинством ничего страшного не происходит. Во время спуска альпинисты опираются на ледорубы, как денди на трости. Все случившееся на Маунт-Худе было вполне предсказуемым, а сама трагедия объясняется теорией обычных несчастных случаев. Чарльз Пэрроу в 1980-х годах ввел термин «системные катастрофы». (С научной точки зрения было бы интересно проследить, как его концепция перекликается с идеями теории хаоса и теории самоорганизации.) Появлению трагедии на Маунт-Худ способствовало два рода факторов: выбора страховочной системы и психология участников.

Современные ученые, изучающие несчастные случаи во время отдыха на природе, признают, что всех их объединяет принципиальное сходство. Когда, что-то совершая, человек оказывается перед лицом смерти, он должен понимать, что к такому развитию событий он подошел проторенным путем. Первая реакция обычно укладывается в схему: «Что же за несчастье такое! Как это могло со мной случиться!» Но если человек выживает и если потом решит докопаться, «как дошел до жизни такой», то общая схема трагедии будет выглядеть не намного сложнее: что-то вроде «два притопа, три прихлопа».

Дело в том, что такого понятия, как «несчастный случай», в природе не существует. Очень немногие испытывают осознанное желание страдать или покончить с собой. Обычно люди сами порождают условия и системы, позволяющие совершаться несчастным случаям. Но даже после создания таких условий и систем может пройти долгое время, пока произойдет несчастный случай. Именно поэтому у таких гор, как Маунт-Худ, Мак-Кинли или Лонгс-Пик, складывается репутация «легких» гор. Многие из тех, с кем происходят самые тяжелые несчастные случаи на вершинах, покорение которых не требует особых знаний и технической подготовки, успели забраться на более сложные горы. Возможно, уже побывав на пиках в Гималаях или Южной Америке, они приехали в Маунт-Худ с определенным настроем, что им подвластны любые вершины. Возможно, они привезли своих друзей, которым решили помочь при их первом восхождении. Возможно, они покорят самый высокий пик в каждом штате. Такие люди находятся в плену собственного опыта и собственного невежества, потому их пониманию недоступен истинный характер того, что они совершают.