– Прости, – я попыталась спешно встать, но рука соскользнула, и я вновь упала ему на грудь. Моя щека касалась его, отчего стало ещё более неловко. Я поднялась на трясущихся руках, оказываясь в паре сантиметров от лица парня.

– Неловкая ситуация, – прошептал Коди, посмеиваясь, когда наши взгляды, наконец, встретились и мы пару секунд просто смотрели друг на друга.

– Ой заткнись, – я закатила глаза, всё же аккуратно вставая, и осматриваясь по сторонам. Вероятность того, что те двое могли нас видеть – 60 на 40, учитывая то, что упали мы вовсе не бесшумно. – Как думаешь, они нас видели?

Мы вышли из воды, дрожа от холода. Коди сел на траву, выжимая края своей футболки. Я не сильно промокла в отличие от моего рюкзака, в котором лежала и рация, и положенный туда бронежилет… И бутерброд…. Волосы все вывалились из пучка, и я была похожа на пуделя. От повышенной влажности они ещё и пушились мелкими кудряшками. Поёжившись от подувшего ветра, я закатила глаза, обхватывая себя руками.

– Думаю нет, иначе бы уже попытались убить, – говорит Коди, одновременно проверяя своё оружие. – Однако это не хорошо. Люди, которые вот так по ночам шпионят за моей базой… Наводит на определённые мысли, знаешь.

– Я не знаю может ли это быть связано…– я присела рядом с парнем, доставая из рюкзака вещи. Мой бутерброд значительно «поплыл» и для еды уже был непригоден, а я ведь даже не поужинала нормально после охоты… Откинув его в сторону, я глубоко вздохнула, – Но я же хотела тебе рассказать кое-что.

– Слушаю, – внимательный взгляд Коди обратился ко мне. Он совсем не боялся смотреть в глаза: всегда открыто и внимательно. Я могла этому только позавидовать, потому что для меня выдерживать зрительный контакт было чем-то из разряда невозможного. Однако сейчас я смотрела в его глаза также самозабвенно, отмечая их красоту. Глаза у парня были почти что изумрудные с небольшими карими крапинками на радужке, которые мне удалось рассмотреть только сейчас, когда мы сидели так близко.

Я рассказала ему всё: от разговора, который подслушала до своих личных подозрений. Он не перебивал, так же внимательно слушая и размышляя о чём-то своём.

– Я не знаю, как обстоят дела на других базах, но то, что происходит на Аннкорте мне не нравится… – я хмыкаю, смотря вперёд. Небо уже начало немного светлеть, нужно вернутся в лагерь не позже, чем через два часа, а именно примерно столько занимает дорога отсюда до ребят.

– На самом деле то, что происходит на Аннкорте – происходит давно, на моей базе есть человек, сбежавший оттуда в самом начале, – я с интересом повернула голову в сторону парня. – Он не знает чего-то сверхсекретного, но судя по всему атмосфера там не очень, особенно, если учесть твои рассказы…

Я пожала плечами, прекрасно понимая, что пусть на Аннкорте и в самом деле «не очень», но они дали мне приют, вылечили. Как бы я не хотела этого отрицать, но ко многому там я уже привыкла, было даже немного стыдно подозревать это место в чём-то. Чувства, касательно этой ситуации, в любом случае были странными. Я не могла просто взять и принять чью-то сторону, нужно было тщательно всё обдумать. Однако Коди не принуждал меня иди с ним на Тагрон, он спокойно давал мне информацию, которая была мне необходима и оставлял выбор за мной.

– Нужно идти, – произнесла я, когда поняла, что молчание затянулось. Времени оставалось мало, поэтому мы всё такие же промокшие осторожно выбрались из карьера, и пошли в сторону лагеря.

Я не уверена в какой момент начала доверять Коди и вроде как вступать с ним в какой-то союз, однако он был единственным человеком, с которым я могла поделиться подозрениями. Внутри было чувство, что я всё делаю правильно. Или мне просто хотелось в это верить.

Первые пару минут мы шли молча, но после Коди вслух стал размышлять о всей ситуации в целом. Я в пол уха его слушала, наслаждаясь свежим воздухом, и смотря во все глаза на просыпающейся лес. Мы проходили пару милых полян и лужаек, даже натыкались на большие ямы в корнях деревьев. Сандерс любил всё комментировать, говорил, что много времени провёл в этом лесу и знает все укромные уголки. Гулять с Коди по лесу мне определённо нравилось.

И уж не знаю, что именно нравилось больше. В эту нашу встречу я всё чаще смотрела на него и всё реже на лес, замечала то, что раньше либо не замечала, либо не хотела. Да, Коди был красивым, намного симпатичнее своего брата, если быть предельно честной. Наверняка у него было уйма поклонниц в школе, да и до сих пор. При любом удобном случае я рассматривала внимательнее его лицо, широкую спину, и такие милые взъерошенные волосы, которые немного завились от влаги.

Сандерс наверняка замечал эти взгляды, но в моменты, когда он это делал, то просто ухмылялся и продолжал говорить о своём. Самоуверенный засранец знает, что привлекателен.

– На Тагроне у нас много деревьев, они занимают практически всё пространство базы, – говорил Коди и именно в этот момент я, наконец, подключилась к разговору. Очень вовремя, к слову. – Мы даже создали свой небольшой праздник, и отмечаем его каждый год, устраивая пикник для всех.

Я улыбаюсь, представляя, как должно быть это интересно.

– У нас очень много музыкальных инструментов, поэтому часто дети устраивают концерты: поют и танцуют, – парень улыбался, видимо, вспоминая как всё проходит. Я восхищалась с каждым его словом. На Тагроне жизнь буквально кипела, и люди не были ограниченными бесполезными правилами. Все просто жили, как и раньше, просто в ограниченных условиях. По рассказам Коди, Тагрон значительно отличался от Аннкорта, и мне однажды хотелось бы там побывать, чего я не могла не сказать вслух.

– Обещаю, что как-нибудь отведу тебя ненадолго, ты будешь удивлена, – парень снова смотрит в глаза, улыбаясь уголками губ. Я смущённо отвожу взгляд, понимая, что мы почти пришли. За всеми разговорами я и не заметила, как взошло солнце. Коди дружелюбно помахал мне рукой, и, развернувшись, пошёл обратно. Было интересно то, что парень спокойно проводил меня до самого лагеря, а не как раньше – только до развилки двух дорог. Видимо, он на самом деле хорошо знал лес и не боялся опасностей, которые мог встретить.

Я пыталась незаметно пробраться обратно в палатку, однако услышала покашливание уже на этапе преступления «порога» лагеря.