Ледников вскочил и заметался по камере. Все складывается. Все складывается! Вот только возникает вопрос: а кто же это переправил ему фотографию? Этот кто-то не только знает, где Ледников находится, как его тут содержат, но и знает, чем он вообще занимается в Берне, с кем встречается… Но знать это может только тот, кто его сюда за-казематил. Следовательно… Следовательно, это может быть просто провокация. Ему подкидывают дезинформацию, чтобы направить по нужному им, этим провокаторам, следу. Однако какого дьявола тебя куда-то направлять, усмехнулся он про себя, если ты заперт в этой барокамере!

Следователь не должен полностью не доверять показаниям подозреваемых.

Абсолютно ложных показаний не бывает. Искажаются лишь отдельные факты.

Он в возбуждении метался по камере, когда дверь вдруг неслышно открылась. Пожалуй, Ледников даже не сразу это заметил. Просто неожиданно понял, что дверь чуть распахнута. И замер. Ну вот, мелькнула мысль, сейчас все начнется. Посмотрим, кто же к нам пожалует в гости… И с какими подарками.

Но ничего не начиналось. В камеру как будто никто и не собирался входить. Прошло какое-то время, и Ледников решил, что ждать бессмысленно, пора рискнуть. В конце концов, если бы ему хотели влепить пулю в затылок, то давно бы это сделали. Судя по всему, идет какая-то более сложная игра.

Он выглянул наружу и увидел узкий и короткий коридор, в конце которого стоял стол с двумя работающими мониторами. За столом сидел человек, уронив голову на грудь. Видимо, заснул на посту.

Ледников, осторожно ступая, подошел к столу, примериваясь, как ударить сидящего, если тот вдруг проснется. Но человек, молодой мужчина в темной униформе, не спал. Судя по всему, он пребывал в глубокой отключке. Ледников почувствовал сладковатый запах хлороформа.

Пора было выбираться, чтобы не пристроиться подремать рядом с неудачливым охранником. Краем глаза он заметил, что на одном из мониторов была его камера, а на другом пустынный незнакомый дворик, окруженный металлической оградой. Рядом с этим монитором лежали его, Ледникова, бумажник, телефон и часы. Неведомый спаситель был чертовски предусмотрителен.

Прямо напротив поста охранника была тесная винтовая лестница. Ледников поднялся по ней и увидел приоткрытую дверь. За ней виднелся тот самый дворик, что он видел на мониторе. По-прежнему пустынный. Ледников огляделся. Дом, в подвале которого находилась его камера, оказался совсем небольшим одноэтажным строением. Входная дверь в него располагалась с противоположной стороны. Она была заперта. Конечно, было бы любопытно узнать, что там внутри, но пора было покидать сию таинственную обитель, пока не явились друзья заснувшего охранника. Вряд ли с ними удастся разойтись так же мирно…

И в это же мгновение калитка распахнулась. В ней появился человек. Ледников метнулся за угол. Человек, шедший к дому, что-то насвистывал. Одет он был в куртку и джинсы. Но Ледников узнал его сразу.

Это был Джеймс Бонд — разбитной разбойник, который ночью влез в дом Жени, чтобы напомнить о выкупе. От его удара у Ледникова пару дней ныла челюсть. Это уже было интересно.

Бонд, по-прежнему что-то насвистывая, к счастью, направился к двери, ведущей в дом. Ледников наконец распознал мелодию, это был марш сталинских времен «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», звучавший в данной ситуации совершенно дико. Бонд открыл дверь, и в этот момент Ледников, неслышно вынырнув из-за угла, со всем удовольствием от избытка накопившихся за время сидения в камере чувств, вломил ему чуть ниже затылка подобранным с земли булыжником. Бить прямо по затылку не стал, чтобы не убить ненароком.

Бонд ухнул головой вперед прямо в открывшуюся дверь. Ледников перешагнул через него, подхватил неподвижное тело под мышки и отволок в комнату. Потом закрыл распахнутую дверь, быстро обыскал нежданного гостя, нашел сзади за ремнем пистолет, сунул себе в карман.

Только тут он осмотрелся. Помещение не выглядело жилым. Стол, пара стульев… Впрочем, оглядываться было некогда — Бонд оказался весьма живуч и уже начал подавать признаки жизни. Ледников взгромоздил его на стул, выдернул из джинсов Бонда ремень и туго перетянул руки за спиной. Было ясно, что с таким человеком шутить себе дороже.

А Бонд быстро приходил в себя. Он открыл глаза, потряс головой, подергал руками… Осознав, в каком положении находится, нашел глазами Ледникова, стоявшего чуть сбоку и внимательно наблюдавшего за его телодвижениями.

— А-а… — понимающе протянул он. — Это ты, майор? Ну, здорово.

Не дождавшись ответа, доброжелательно осведомился:

— Ты как из подвала-то выбрался?

— Военная тайна, — отмахнулся Ледников.

— Во как. Ну, ты даешь! Честно говоря, не ожидал. А охранника ты что — замочил?

— Усыпил.

— Гуманно. И как же ты его усыпил?

— Гипнозом.

— Ну, дела! Вас что теперь там и этому учат?

Бонд явно тянул время за этими пустыми разговорами — ему надо было окончательно прийти в себя и решить, что в его неожиданном положении делать. Пусть очухается немного, решил Ледников. Впрочем, времени на это не было, и он решил сразу перейти к делам. Но Бонд его опередил.

— Слышь, майор, ты, конечно, молоток, что сам выбрался. Поздравляю! Но делал бы ты ноги отсюда, пока живой. За мной дикие албанские мужики едут. Сейчас они будут здесь, и тогда…

— А поговорить? — усмехнулся Ледников.

— На кой? Спасайся, майор. И бабу свою, которая тебя тогда с пушкой защищала, забирай.

— Она не моя, — зачем-то стал оправдываться Ледников.

— Ну да! — покрутил головой Бонд. — А давай заложимся? Я что хочешь поставлю на то, что она твоя. Она в тебя влюблена, как кошка. Что я тогда ночью не видел! Да она за тебя на что угодно готова. Я в таких вещах не ошибаюсь.

— Ладно, закончили, — оборвал его Ледников. — Теперь будешь отвечать на мои вопросы.

— Вот, значит, как. Не хочешь про любовь говорить. Жаль… А если я отвечать не буду? Что, пытать станешь? Но ведь ты, майор, следователь, а не палач.

— А ты откуда знаешь?

— У нас принято серьезно с клиентами работать.

— Понятно. Так вот, ты, я вижу, мужик тертый и умный, значит должен понять — мне нужна информация. Пытать тебя я не буду, а вот прострелить тебе ненароком колено из твоего собственного пистолета могу.

Ледников вынул пистолет и показал его Бонду.

— Станешь безногим калекой на всю жизнь. Тебе это надо?

— Да нет, мне это ни к чему. У меня, знаешь, большие планы на жизнь.

— Тогда давай, Джеймс Бонд, отвечай на вопросы — коротко и правдиво.

— Какой я тебе Джеймс Бонд? Мы же русские люди, майор, православные.