Около трех часов мы услышали шум подъезжающей машины. Попрощавшись, я быстренько нырнула в лес. Из укрытия я видела, как Сэнди забрался в джип. «Что с тобой случилось, приятель? – окликнули его. – И куда ты подевал свою одежду?» Сэнди что-то ответил, но я не расслышала, что именно. Наверняка он сумеет выгородить меня, придумав что-нибудь правдоподобное. Джип в скором времени скрылся за поворотом, а я зашагала домой, улыбаясь какой-то идиотской улыбкой. А ведь приди я сюда на день раньше, я встретила бы на пляже на Сэнди, а Джимми.

«Джимми? – спросила я себя, пробираясь по лесу. – Что еще за Джимми?»

К тому моменту, когда Джина уселась на верхней ступеньке лестницы, небо над ее головой начало темнеть. Это место быстро превратилось в ее личное прибежище. Она забиралась сюда каждый вечер на протяжении трех дней – с тех пор, как начала работать у «Шорти». Она по-прежнему крепко цеплялась за перила, карабкаясь по тем ступенькам, которые возносились высоко над краем башни, но головокружения при этом уже не испытывала. Стоило ей устроиться на верхней ступеньке и взглянуть на бескрайнее море, как мелкие огорчения минувшего дня начинали понемногу растворяться, а из тела уходила усталость. Это не было настоящим умиротворением, да Джина на него и не рассчитывала. Но здесь, на вершине маяка, она начинала остро ощущать свою незначительность для мира в целом и безусловную значимость для одной маленькой девочки.

Здесь, наверху, она обретала если не умиротворение, то покой. Работа в ресторане изматывала ее даже больше, чем преподавание. К концу смены ноги у Джины горели, как в огне. До понедельника она не планировала брать выходные, надеясь окончательно войти в рабочий ритм и подзапастись деньгами. Чаевые для такого непрезентабельного местечка оказались на удивление хорошими. Но этих денег было слишком мало, чтобы помочь Рани – малышке, чью фотографию Джина носила с собой днем и ночью.

Как всегда, Джина сбросила сандалии, чтобы добрести по мелководью до маяка. Морская вода приятной прохладой коснулась ее разгоряченных ног. Вот только на этот раз Джина забыла оставить свои сандалии у подножия лестницы, и теперь ей не оставалось ничего другого, как сбросить их вниз, одну за другой. Перегнувшись через перила, Джина наблюдала за тем, как сандалии исчезали во тьме башни. Через пару секунд до нее донесся приглушенный стук – отзвук удара о плиточный пол.

Хотя Джину не покидала мысль, что она зря тратит время, ей нравилась работа в «Шорти». Среда выдалась не из легких, поскольку другие официантки были слишком заняты, чтобы помогать новенькой, но уже спустя два дня Джина стала чувствовать здесь себя своей. Три старика, Генри, Брайан и Уолтер, потягивали то пиво, то кофе с молоком. К Джине они прониклись личной симпатией, скорее всего, из-за ее любви к маяку. Или из-за того, что они считали любовью к маяку. Брайан принес старые фотографии башни и статьи времен работы их комиссии. Даже странно было читать эти статьи, поскольку в них бесконечно цитировался Алек О’Нил. В то время он делал все, что можно, лишь бы спасти маяк. А теперь этот упрямец и слышать не хотел о подъеме линз!

Слушая вдохновенные рассказы Брайана и Уолтера, Джина и сама начала проникаться любовью к старому маяку. Поначалу она просто притворялась, но потом и ей передался их энтузиазм. Она и без того испытывала симпатию к этому месту благодаря чтению дневника. Ей нравилось представлять, как Бесс карабкается по этой витой лестнице или разгуливает по пляжу с Сэнди – тем самым парнем, чье настоящее имя она тщательно, будто бритвой, вырезала из дневника.

Днем раньше Джина позвонила в Ассоциацию по сохранению маяков и попросила к телефону мужчину, чье имя назвали ей Брайан и Уолтер. Тот, судя по всему, был так же стар, как они, но прекрасно помнил споры, которые шли вокруг подъема линз.

– Хотите сказать, тот парень изменил свое решение? – спросил он, как только Джина объяснила ему цель своего звонка.

– Простите? – переспросила она, не очень понимая, о ком идет речь.

– Не помню, как его зовут, – произнес в трубку ее собеседник. – Ветврач, который твердо выступал против спасения линз.

Что ж, она могла бы догадаться.

– Алек О’Нил, – со вздохом проговорила Джина.

– Верно. Мы все хотели поднять линзы, но этот парень стоял у нас на пути – и в буквальном, и в переносном смысле. Он даже явился сюда лично, чтобы остановить нас.

– Я разговаривала с ним. Он по-прежнему не желает участвовать в этом деле, но мне кажется…

– Простите, мисс, – перебил ее собеседник, – мы охотно поможем вам, но при условии, что вы привлечете на свою сторону этого ветврача. Мы не желаем тратить деньги и силы на то, что обречено на провал с самого начала, а без поддержки местных жителей нам нечего соваться в эту историю.

Джина положила трубку, понимая, что у нее нет другого выхода, как только еще раз побеседовать с Алеком. К кому бы она ни обращалась по поводу линз, разговор рано или поздно сворачивал на него. В результате она попросила Алека встретиться с ней в понедельник, и тот, к величайшему ее удивлению, согласился. На этот раз она более тщательно подготовится к встрече, чтобы показать Алеку, что и правда разбирается в линзах и маяках. Если ей так и не удастся получить от него помощь, пусть по крайней мере пообещает, что не станет ей мешать.

На небе уже начали появляться звезды, когда снизу до нее донесся звук шагов. Заглянув в черный проем башни, она увидела, как по стенам пляшет луч фонаря, поднимаясь все выше и выше. Джина забралась на башню, когда на улице было еще совсем светло – ей и в голову не пришло захватить собственный фонарь.

– Это всего лишь я, – раздался из темноты голос Клэя.

– Привет, – откликнулась она.

Выключив фонарь, Клэй устроился рядом с ней на ступеньке.

– Хорошо тут, наверху, – заметил он. – Комары не донимают?

– Нет, – покачала она головой. – Я не думала, что они сюда долетают.

– Еще как долетают, – пробормотал Клэй и вновь погрузился в молчание. Этот парень был для Джины настоящей загадкой. Работал он допоздна, так что виделись они редко. Лэйси – та болтала без умолку и вообще была очень открытым человеком. Клэй предпочитал не распространяться о себе, так что их разговоры ограничивались бытовыми мелочами. Джину это вполне устраивало: ей нужен был не друг, а человек, у которого можно было снять жилье, и Клэй любезно позволил ей тут поселиться. И все же ей трудно было беседовать с ним один на один.

– Так мило с твоей стороны, что ты каждый день привозишь Генри в «Шорти», – осторожно начала она. – Ему там очень нравится. Думаю, он сошел бы с ума, если бы вынужден был безвылазно сидеть дома.

– Увы, но я подвожу его далеко не всегда, – покачал головой Клэй. – Просто времени не хватает. В такие дни я страшно переживаю. Я ведь знаю, как Генри любит бывать у «Шорти». Брайан предлагает иногда подвезти его, но я, если честно, не уверен, что у старика есть права.

– В следующий раз дай мне знать, когда не сможешь заехать за Генри, – предложила Джина. – Я сама заберу его во время перерыва.