– За мою самую старшую незамужнюю дочь, – произнес он, поднимая бокал. Они оба улыбнулись друг другу: прошлое мечом стояло между ними.

Только вернувшись в Суссекс, она вспомнила все эти сцены – когда была одна, когда не исполняла никакой роли.

– Ты ощущаешь себя другой в замужестве? – в первый же день спросила Клэри.

– Нет, не особо, – ответила она, высокомерная старшая кузина.

– А почему нет?

Простота вопроса поставила ее в тупик.

– А почему должна?

– Ну… то есть начать с того, что ты уже не девственница. Полагаю, ты не станешь делиться со мной, на что это похоже, а?

– Не стану.

– Я так и думала. Я понимаю, как ограничены писатели, кому почти все время приходится опираться на непосредственный опыт. Или прочитать о чем-то совсем не то же, когда кто-то тебе расскажет.

– Ты куда как слишком любопытна, даже болезненно. – И прибавила: – Немного противно к тому же.

Но Клэри, наслушавшись бездны обвинений в любопытстве, приучилась оправдывать его.

– Это совсем не так. Просто если люди и то, как они себя ведут, интересуют тебя по-настоящему, то есть много такого, что пробуждает любопытство. Например… – Но Луиза увидела за окном на дорожке катящую на велосипеде Зоуи и побежала вниз ей навстречу. – Нет, честное слово! Сыта по горло людьми, которые меня обвиняют, а потом не слушают ничего, что я говорю, – позже жаловалась Клэри Полли, пока они ждали в дневной детской, когда Эллен вскипятит воду, чтобы наполнить ею грелки. – Дело ведь не в том, девственница она или нет, мне так же любопытно знать про заключенных, монашек, королевское семейство, деторождение, убийство и про всякое такое – про все, что либо со мной еще не случилось, либо не случится никогда.

– Единственное из последнего – это королевская семья, – указала Полли: она привыкла к этим спорам.

– Нет, а как же твоя любимая песенка? «Мне столько радости, что мне не быть монашкой».

– Не знаю, насколько радость по мне, – печально выговорила Полли. – Не так-то много на самом деле нам достается ее, чтобы выяснить.

* * *

Она не хотела уведомлять семейство о своей беременности, но в первое же утро ее так скрутило, что она не смогла встать к завтраку. Узнать, почему она не спустилась, прислали Лидию.

– Так, ничего. Должно быть, съела что-нибудь.

– Ой, бедняжка! Это, наверное, этот жуткий мясной хлеб, что был вчера на ужин. Знаешь, что Невилл считает? Он считает, что миссис Криппс подбавляет в него мышей и ежиков. Он считает, что она, наверное, ведьма, потому что у нее волосы черные и лицо практически светится в темноте. Даже лягушек, он считает, она, может, подбавляет – размятых, знаешь, он считает, что, может, такое склизкое, желе по бокам – это жабья слизь…

– О, Лидия, закрой рот.

– Извини. Я только стараюсь сообразить, что бы это могло быть. Принести тебе чаю?

– Спасибо, было бы чудесно.

Однако с чаем и тостом пришла ее мать и, похоже, сразу же все поняла, не успела Луиза и слова сказать.

– О, дорогая! Как восхитительно! Майкл знает?

– Да.

– Он должен быть рад.

– Он рад – очень.

– Ты была у врача?

– Нет.

– Что ж, доктор Карр ужасно хорош. Съешь тост, хотя бы безо всего. Тост и лепешка на воде – это то, что надо, при тошноте по утрам. Сколько уже?..

«Недель пять, – подумала она. – А кажется, будто вечность».

В конце концов она пробыла дома почти месяц, к тому времени д-р Карр подтвердил, что она беременна. Все считали, что она в восторге оттого, что предстояло. Единственным человеком, кому она почти доверилась, была Зоуи. Она помогала укладывать Джульетту спать. «Накорми ее ужином, пока я приберусь», – попросила Зоуи. Они были в детской одни: Эллен купала Уиллса с Роли.

Джульетта восседала на своем высоком стульчике. Она хотела есть сама, что было делом неряшливым и безрезультатным. «Нет, Жуля сама», – упиралась она всякий раз, когда Луиза пыталась забрать у нее полную ложку.

– Силы небесные! Да ее снова мыть придется.

– О, я просто вытру губкой самую грязь. Надо давать им учиться.

– Я ничего не знаю про маленьких.

Зоуи быстро глянула на нее, выжидая, не скажет ли она еще чего, но она замолкла. В последнее время ей часто приходилось стараться не заплакать.

– Послушай, – сказала Зоуи. Она пересекла комнату и села за стол рядом с Луизой и высоким стульчиком. – Я тоже ничего не знала. И это ужасающе, потому что все считают, что ты знаешь.

– И что ты в восторге, – сдавленно выговорила Луиза.

– Да.

– А вы не были?

– В первый раз – нет. А потом все твердили, что должна еще одного родить, а я не хотела.

– Но ведь родили.

– Не тогда, не сразу.

Джули, подожди. Дай я сначала тебя немного почищу.

Зато, когда она у меня наконец появилась – это было чудесно. Это было… понимаешь, Руперта-то нет, только в ней и была вся отрада. Я до того боялась, что с ним что-то случится, это казалось самым страшным, что могло случиться на свете, и потом это случилось… но тогда уже была Джули.

– Потрясающе!

– Нет. Сначала на горшочек.

Но Джули с этим не согласилась. Она легла на пол, выгнула спинку и устроила буйную истерику.

Луиза следила, как обходилась с этим Зоуи. Наконец Джули оказалась на горшке с маленьким кусочком шоколадки.

– Обычно выходит компромисс.

– Тетя Зоуи, я…

– Я бы предпочла, чтоб ты бросила это «тетя». Извини! Так что?

– Просто я хотела сказать, что не представляла того… какое же ужасное время вам, должно быть, выпало.

– Откуда тебе было представить? Ты была ребенком. И в любом случае тебе куда тяжелее. Я не зачала, пока пять лет замужем не пробыла, и Руперт тогда не был на войне. А у тебя все это сразу.

В чем-то этот разговор утешил, но в другом – нет. Наверное, как и Зоуи, она будет по-иному относиться к ребенку, когда он появится, с другой стороны, в первый раз на ее пути встала наводящая ужас угроза, что Майкла убьют.

Несколько вечеров спустя, когда он позвонил (что время от времени делал), то сказал, что сможет вырваться на ночку и не заехать ли ему в Суссекс. «У нас с двигателем нелады, так что я могу отлучиться на денек-другой».

У нее сердце запрыгало от восторга, все радовались за нее, и все семейство взялось за подготовку торжественной встречи. Дюши купила к ужину связку фазанов; Бриг все утро отбирал и разливал порт; Лидия устроила ссору с Полли из-за того, чтобы надеть к ужину их платья подружек невесты (Полли сочла это неподобающим, но Лидия, которая старательно надевала свое на уроки, к чаепитию по воскресеньям и тайком после мытья, настроилась решительно).