Чувствую его руку, которая ложится мне на голову и медленно поглаживает, пропуская пальцы через волосы.

— Мой папа умер, — говорю тихо, упираясь взглядом в выключенный телевизор. — Когда мне было тринадцать лет. Иногда я вижу сон. Ту ночь, когда его не стало.

Не знаю, зачем говорю ему об этом. Я даже не уверена, что Лёше действительно интересна моя жизнь. Но мне почему-то становится легче, когда я произношу это вслух. Возможно, потому что никому другому я подобного не рассказывала.

— А мама? — спрашивает, не переставая гладить мои волосы.

— Её не было. Только папа. Мама ушла от нас, когда я была маленькой. Ты наверно это уже и сам понял. Когда не увидел в общежитии её фотографий.

— Понял.

Горло немного сводит в спазме, и я натужно сглатываю, борясь с подступающими слезами. Я давно прожила эту ситуацию. Но, проблема в том, что такие раны никогда до конца не затягиваются. Их можно только заклеить пластырем. Но заговорить о подобном вслух — это всё равно, что вскрыть нарыв — боль тут же возвращается.

— Снежинка, которую ты мне подарил, — шепчу, рефлекторно касаясь пальцами кулона на своей шее. — Точно такую же мне когда-то дарил папа. Тоже на новый год. А я её потеряла. Понимаешь? Это был самый ценный подарок, и я не смогла его сохранить. Он тоже называл меня Снежинкой, кстати. Никто после него так ко мне не обращался. Только ты.

Закрываю глаза и утыкаюсь лицом в его грудь, всё ещё продолжая немного дрожать после ночного кошмара.

— Всё хорошо, Снежинка, — чувствую, как у меня за спиной сжимаются его руки и горячие губы касаются виска. — Я рядом, тебе нечего больше бояться.

Лёша прав. Сейчас мне действительно не страшно. Он одним только своим присутствием, и исходящим от него волнами спокойствием, меня утешает. Только сказке моей осталось длиться совсем недолго. Потому что новогодние каникулы подходят к концу. Борцов уедет. И волшебство этого нового года рассеется, словно его и не было вовсе.

Снежана

Я влюбилась.

Или влюбляюсь.

Проклятье! Я совсем запуталась! Но однозначно могу сказать, что мои чувства к Лёше вышли за пределы обыкновенной химии и стали оформляться в нечто более серьёзное. Мягкое, пушистое как снег.

Этого я и боялась — привязанности. Но, как говорится, чего сильнее всего боишься, то и случается. Меня эта народная мудрость стороной не обошла, и теперь я в полном раздрае, потому что завтра Лёша уезжает, а я не хочу его отпускать, но ведь придётся…

Чёрт, зачем я вообще позволила этому произойти?! Зачем поцеловала его? Зачем спала с ним?!

Я же не собиралась, а сама…

Всё должно было быть по-другому. Просто работа, просто он оплатит мой долг, просто я получу рекомендации. А вышло совсем не так. И мне с этим мириться.

Самое паршивое, что Борцов свой скорый отъезд никак не комментирует. Лёша просто молчит.

Мы просыпаемся в объятиях друг друга, завтракаем, смеёмся, обнимаемся и целуемся, и больше ничего. Внутри всё переворачивается от мысли, что для Лёши происходящее между нами не настолько серьёзно, как для меня. Хотя, в принципе, почему это должно что-то для него значить? Он мне ничего не обещал и сразу обозначил временные границы общения.

Это я позволила себе влюбиться.

Борцов хоть и флиртовал, но на поцелуях и сексе не настаивал, не требовал. Я сама захотела.

Ну и что я теперь от него жду? Любви до гроба?

Я, как никто другой, знаю, что иногда любовь действительно людей до гроба доводит… Как моего папу… Наверное поэтому я никогда не хотела сильно любить. Во всяком случае, я сначала хотела убедиться в том, что меня любят. Страдать я точно не собираюсь.

И вот сейчас в моей душе зародилось что-то очень сильное к мужчине, который, очевидно, того же самого ко мне и близко не чувствует. Нет, ему хорошо со мной, он хочет меня, но ведь этого недостаточно. И никогда не будет достаточно.

Завтра мы с Лёшей навсегда попрощаемся. Он уедет в свою шумную, многоликую Москву, а я останусь здесь. Приедет ли он сюда когда-нибудь ещё? Вряд ли. Да и если приедет, вспомнит ли меня?

Точно знаю только то, что найти кого-то, хотя бы отдалённо похожего на Борцова, мне будет очень сложно. От осознания этого печаль в груди становится ещё тяжелее.

— Снежинка, провожать будешь что ли? — раздаётся Лёшин голос из коридора.

Я стою на кухне, сжав в руках бокал с чаем, и смотрю в окно на снегопад. Красиво и грустно. Новогодняя атмосфера и радость, что подарил мне Борцов, медленно покидают моё сердце с каждой новой минутой, которая приближает его отъезд.

— Куда провожать? Ты раньше времени уезжать собрался? — хмуро спрашиваю, швырнув бокал на стол и выйдя к мужчине в коридор.

— Нееет, Снежинка, не дождёшься. Я на работу же. Надо кое-что уладить, — улыбается Лёша.

Его красивая улыбка лишь усиливает грусть.

Ну где я такую улыбку ещё найду?

— Поцеловать тебя на прощание и собрать с собой контейнер еды? — отшучиваюсь, выгнув бровь, а Лёша шире растягивает губы в улыбке.

— Еду собирать не надо. Вернусь и вместе поедим в каком-нибудь ресторане. А вот от поцелуя не откажусь.

После этих слов Борцов протягивает руку, резко хватает меня за талию и притягивает к себе. Целует так, словно прощается.

Не хочу прощаться…

— Лёш…

— Снежинка, я тебе сегодня рекомендации напишу. Самые лучшие. Надеюсь, у тебя всё хорошо сложится, — произносит тихо, уткнувшись лбом мне в лоб.

Вот вам и ответ… Он не чувствует ко мне ничего серьёзного.

— Не надо, Борцов. Обойдусь без них, — отмахиваюсь, выбравшись из крепких объятий мужчины и отхожу чуть в сторону.

— Не обойдёшься. И не спорь. Ладно, я поехал, а то время поджимает. В общем, жди меня. И вечером будь готова. Я местечко нашёл отличное. Думаю, тебе там понравится.

Дверь за Лёшей закрывается. Меня поглощает гнетущая тишина квартиры, в которую я скоро уже больше не вернусь. Удивительно, сначала я отсюда убегала, а теперь не хочу покидать это место, где нам с Борцовым было так хорошо.

Но выбора нет, и мне придётся.

Надо бы вещи собрать. Завтра времени на это не будет.

Я немного вещей привозила сюда из общаги, но всё же… Не в моих правилах разбрасываться необходимым. Особенно если учесть мою финансовую ситуацию.

Да и делать толком нечего. Не реветь же мне тут. Уж лучше занять себя делом.

Неторопливо собрав вещи в пакет, я привожу себя в порядок, одеваюсь и наношу лёгкий макияж. Пожалуй, сразу отвезу шмотки в общагу. И сегодня не буду ночевать у Лёши, чтобы не усугублять собственное паршивое состояние. Хотя я не уверена, что смогу сопротивляться, если он станет настаивать и соблазнять меня.