Я спикировал ниже и несколько миль летел вдоль линии скал, но не смог обнаружить даже намека на подходящую посадочную площадку. Опустившись еще ниже, я развернулся в обратном направлении, высматривая достаточно ровную поляну близ подножия, но и в этом случае не сумел найти безопасного места. К этому моменту я шел уже чуть ли не на бреющем полете, наблюдая не только за поверхностью, но и уделяя внимание разнообразию животного мира подо мной. Пролетая над южной оконечностью острова в одном из заливов внутреннего моря, глубоко вдававшегося в сушу, я заметил, что вода буквально черна от обилия тел каких-то животных. Суша почти в такой же степени кишела всеми видами и формами ползающих, прыгающих, бегающих и летающих существ. Одно из последних чуть не прикончило меня, пока мое внимание было отвлечено фантастической картиной внизу.

Первым сигналом опасности послужила чья-то тень, внезапно заслонившая солнце. Взглянув вверх, я увидел жуткое существо, пикирующее прямо на меня, В длину оно имело, должно быть, не менее восьмидесяти футов от начала длинного уродливого клюва до кончика толстого короткого хвоста. Приближаясь ко мне, оно непрерывно издавало громкое шипение, перекрывающее даже шум пропеллера. Дуло моего пулемета было направлено прямо на надвигающееся чудовище, так что я выдал ему очередь прямо в грудь; к моему удивлению, пули не остановили его, и мне пришлось бросить самолет вниз, несмотря на опасную близость к земле.

Летающий ящер разминулся со мной не более чем на несколько футов, и когда я вновь начал набирать высоту, он развернулся и бросился в погоню за мной. Однако, достигнув границы холодного воздуха над стеной скал, он отстал и вернулся вниз. Уж не знаю, что побудило меня к этому безрассудному поступку, извечная жажда битвы и охоты, может быть, - но я пустился в погоню. И как только я вновь оказался в теплых слоях атмосферы Каспака, чудовище опять набросилось на мой самолет. Как и прежде, оно поднялось надо мной и спикировало. Для моего вооружения такой угол атаки подходил как нельзя более кстати, поскольку пулемет был установлен как раз под углом 45° и жестко закреплен, так что я не мог его поворачивать. Если бы со мной был кто-то еще, вдвоем мы могли бы расстреливать ящера из любого положения, в данном же случае сама манера нападения служила мне на руку: все его атаки сверху я встречал градом пуль. Наша схватка продолжалась немногим больше минуты, затем мой противник неожиданно перевернулся в воздухе и рухнул на землю.

Во время учебы мы с Боуэном делили одну квартиру, и я немало узнал от него, помимо основного курса. Несмотря на любовь к развлечениям, он отлично учился, а в качестве хобби занимался палеонтологией. Он часто рассказывал мне о разнообразных формах животного и растительного мира прошедших эпох, так что я был достаточно хорошо знаком с рыбами, земноводными, рептилиями и. млекопитающими доисторического периода. Мне не составило труда определить, что нападавшее на меня существо было представителем семейства птеродактилей, вымерших, по всем данным, миллионы лет тому назад. Теперь я уже больше не нуждался в дальнейших доказательствах абсолютной истинности рукописи Боуэна.

Одержав победу над своим первым противником, я возобновил поиски посадочной площадки близ основания гранитной стены. Я знал, с каким нетерпением на той стороне ждут известий от меня остальные участники экспедиции, да и сам не собирался затягивать выполнение намеченного плана по переброске людей и снаряжения с судна для поисков и спасения Боуэна, но не успел еще труп убитого мной птеродактиля коснуться земли, как я был окружен целой дюжиной больших и маленьких его собратьев, одержимых желанием закусить мною. Совладать со всеми сразу у меня не было никакой возможности, поэтому я круто взял вверх, чтобы, достигнув более холодных слоев воздуха, избавиться от них. Уже поднимаясь, я припомнил внезапно, что в рукописи Боуэна совершенно четко обозначено: чем дальше продвигаешься на север Каспака, тем реже встречаешь этих ужасных рептилий, делающих жизнь на его южных границах совершенно невозможной.

В силу этого наилучшим выходом было найти посадочную площадку где-нибудь на северной оконечности острова, а затем уже перебросить туда спасательную партию с "Тореадора". Летя на север, я не смог удержаться от соблазна произвести небольшую разведку. Я знал, что бензина у меня более чем достаточно, чтобы перелететь через всю территорию и вернуться обратно; кроме того, я не исключал и возможности наткнуться на Боуэна или кого-нибудь из его людей. Пролетая над манящими водами внутреннего моря, я заметил два больших острова - один на северной, другой на южной оконечностях этого водного пространства, но не стал менять курса для их осмотра, решив сделать это в следующий раз.

Дальний берег моря представлял собой более узкую, по сравнению с южной, полоску суши между линией скал и водой; местность была холмистой и более открытой. Здесь было полно удобных для посадки мест, а еще дальше к северу, мне показалось, я увидел что-то похожее на деревню, хотя полной уверенности у меня не было. Подлетая ближе, я заметил толпу человеческих существ, преследующих одинокую фигурку. Спустившись ниже, чтобы получше рассмотреть эту сцену, я привлек к себе внимание толпы шумом пропеллера. Преследующие и преследуемый остановились как по команде, поглядели вверх и мгновенно разбежались кто куда. В тот же момент откуда-то сверху на меня свалилась какая-то темная масса, и я с опозданием убедился, что летающие ящеры попадаются даже и в этой части Каспака. Птеродактиль накинулся на правое крыло самолета так быстро и неожиданно, что спасти меня мог бы только штопор. Я находился очень близко к земле, но даже и в этом случае опасный маневр мог мне удаться, если бы не большое дерево, оказавшееся на пути. Мои попытки избежать встречи одновременно с птеродактилем и деревом закончились, к сожалению, плачевно. Крылом я задел одну из верхних ветвей, самолет как бы споткнулся, развернулся и, окончательно выйдя из-под контроля, врезался в дерево, где и застрял среди густой кроны на высоте сорока футов над землей весь разбитый и изломанный.

Оглушительно шипя, птеродактиль скользнул мимо дерева, на котором "приземлился" мой самолет, сделал еще пару кругов и, хлопая перепончатыми крыльями, взял курс на юг. Как я правильно догадался тогда (позже эта догадка подтвердилась), лесные заросли служат надежным убежищем от этих отвратительных тварей, которые чувствуют себя среди деревьев со своими гигантскими крыльями и огромной массой столь же неуютно, как и мой гидросамолет.

Минуту-другую я продолжал сидеть в безнадежно изуродованном летательном аппарате, с трудом начиная понимать всю глубину постигшей меня катастрофы. Все мои планы поиска Боуэна и мисс Ларю упирались в использование этой машины, и вот в несколько кратких мгновений моя эгоистичная тяга к приключениям привела к полному крушению надежды на их спасение. Как эта катастрофа отразится на дальнейшей судьбе всей нашей экспедиции, я боялся даже загадывать. Не исключено, что из-за своей самоубийственной глупости я окажусь виновником гибели всех ее участников. То, что я сам был обречен на смерть, честно скажу, беспокоило меня гораздо меньше.

Там, за гранитной неприступной стеной, меня с нетерпением ожидали мои товарищи. Уже скоро их нетерпение перерастет в беспокойство, а я бессилен подать им весть. Они так и не узнают о моей судьбе. Конечно, они попытаются забраться на вершину стены, в этом я был уверен. А вот уверенности в том, что эта попытка удастся, у меня не было. Тем не менее оставшиеся в живых волей-неволей, скорбя об ушедших, отправятся в обратный путь домой. Домой! Я стиснул зубы и постарался забыть это слово; уж мне-то больше никогда не доведется увидеть свой дом.