В начале четвертого, после прощания с Кости-Фло, в переулке появились два подростка-туриста с картонными стаканами ледяной колы. Девушка была одета в футболку, в легкую юбку до колен и в сандалии. На парне были мешковатые шорты, небесно-голубая майка и кроссовки. Их глаза прятались от солнца за темными очками. Они шли, шутя и пересмеиваясь. Как бы, между прочим, остановились напротив окон антикварного магазина. Парень шутливо ширнул девушку под ребро и указал на дверь. Его подруга кивнула. Вместе они зашли внутрь.

Мы прекрасно понимали, насколько сильно рискуем, приперевшись к Уикману. Фло ясно дала понять, что он за человек. Она показала нам это место ночью, а затем растворилась во мраке, оставив после себя шлейф тошнотворного запаха. Кости-Фло покинула нас около дальнего угла, ближе подходить к Уикману, она не пожелала. Мы все же проявили большую храбрость и подобрались к окнам. Японская маска испускала нежное сияние. Локвуд решил, что это какой-то сигнал. Он собирался понаблюдать за магазином, но мы слишком устали, ведь почти две ночи провели без сна. Пришлось возвращаться домой.

Когда мы проснулись, Джордж уже ушел, черканув записку в кухне, на умной скатерти. Она и служила для различного рода заметок, сообщений, рисунков Гостей, которых мы видели. Между грязным подносом из-под пончиков, коробкой с котлетками и двумя немытыми кружками убористым почерком Джорджа была сделана запись.

Приступайте к делам! Удачи! Встретимся позже!

А рядом еще:

8 °C 15 мин. Без изменений.

10 °C 15 мин. Нет.

12 °C 15 мин. Нет.

15 °C 6 мин. Плазма движется. Образовалось лицо.

12 мин. Рот шевелится. Эмоции (ненависть).

КУПИТЬ БОЛЬШЕ ЧИПСОВ

Мы тупо уставились на этот список цифр и слов. Вдруг Локвуд подошел к духовке, открыл дверцу и обнаружил банку с призраком. Плазма внутри серебреного стекла оставалась мутно-зеленой, однако череп в центре виднелся до такой степени четко, что проступили микроскопические трещинки на зубах. Настолько выступал из плазмы он только пару дней назад, разговаривая со мной.

Я тревожно взглянула на Локвуда, который медленно извлек банку из духовки.

— Сейчас я не намерен это обсуждать, — отчеканил он. — Но эксперименты Джорджа заходят слишком далеко. Напомни сказать ему пару ласковых слов вечером.

Действительно, у нас проблем и без того хватало. В деле с выслеживанием Джека Карвера мы немногим продвинулись. В кафе прикрепили записку "Кладбище Братства". Это означало, что кто-нибудь, владеющий нужными сведениями, касающихся происшествия на Кладбище Всех Душ может поделиться ими за определенное вознаграждение. Мы ожидали вовсе не Карвера, а то, что его сдадут товарищи, ведь в погоне за покупателями реликтовые торговцы готовы были глотку друг дружке перегрызть. Фло обещала сообщить, если кто-нибудь откликнется. Так же свой отчет должен был предоставить Джордж. Пока ничего особо хорошего, но и ничего плохого.

Вот мы и посвятили себя "Универмагу Уикмана". Вероятно, Карвер уже передал зеркало скупщику, поэтому Локвуд хоть одним глазком хотел заглянуть в магазинчик. В лучшем случае мы могли установить местонахождение зеркала, в худшем… зная о репутации Уикмана, мы предпочли не зацикливаться на этом.

Маскировка была выбрана самая неприметная — толпы туристов шатаются летом по Лондону, даже не взирая на Проблему, многих именно она и привлекает.

Небольшой колокольчик, висевший над дверью, весело зазвенел, только мы вошли внутрь. Полумрак, холодно, пахло пылью и травяными настоями. Потолок был низким. Свет проходил через окна за нашими спинами и рассеивался по всему полу. Помещение представляло собой настоящий лес из столов, витрин, стульев и случайных предметов. У дальней стены напротив входа стоял прилавок, а за ним высокая, зловещая женщина, словно идол забытого всеми бога. Она полировала маленькую статуэтку лоскутком ткани. Верхушка ее высокой прически едва не уперлась в потолок, когда она выпрямилась, заметив нас.

— Чем я могу помочь?

— Мы просто поглядим, спасибо, — сказала я.

Я оценила ее быстрым взглядом: сильная, ширококостная, около пятидесяти лет. Своей фигурой и розовой кожей она напомнила мне мою мать. У нее были светлые, крашенные волосы, тонюсенькие брови, узкие губы и серо-голубые глаза. Она была одета в платье с цветочным рисунком с поясом на талии. Вроде бы мягкая и нежная, но это все лишь видимость. От нее исходила аура жестокости и непоколебимости.

Фло достаточно ее нам описала. Аделаида Уикман. Они с мужем двадцать лет владели этим магазинчиком, так как их предшественника случайно раздавила индийская эротическая скульптура.

— У вас круто, — Локвуд надул пузырь розовой жвачки. Получилось громко, он втянул его обратно и улыбнулся.

— Можете снять солнечные очки. Мы не включаем свет ярко из-за бережного обращения с артефактами, — сказала женщина.

— О, конечно, — Локвуд, как и я, не притронулся к очкам. — Здесь все продается?

— Для тех, кто с деньгами, — она монотонно протирала контуры фигурки.

Мы дрейфовали по магазину, сохраняя бесцельность. Странный тут ассортимент — ценные вещи соседствовали с откровенным мусором. Лошадка-качалка, пятнистые, белые бачки, пожелтевшие от времени, портняжный манекен — голова и плечи изъедены молью, деревянный шест прогнил, допотопная металлическая ванна со шлангом, радиоприемник, три потрепанные Викторианские куклы с вытаращенными глазами. Эти куклы, заставили меня вздрогнуть. Бедные дети, которые в них играли.

Слева гармошка черного занавеса закрывала вход в маленькую комнату. Я заметила краешек кресла и чью-то голову.

— А к ним привязаны призраки? — Локвуд указал на кукол.

— Нет, — ответила женщина.

— Блин! А должны быть.

— На Коптик Стрит полно магазинов, где вы можете приобрести дешевые сувениры, которые больше подойдут вам по средствам.

— Спасибо, мы не ищем что бы купить, так Сюзи?

— Ага, — я шумно хихикнула.

Мы продолжили бродить, изучая интерьер. Из торгового зала было два выхода: дверь за прилавком, ведущая в жилые комнаты (в узком коридоре лежал выцветший персидский ковер и сепии фотографий на стене), и проем, скрытый черным занавесом. Там шелестел бумагами человек.

Кроме простого зрения я напрягла внутренние чувства. Там что-то было. Некий слабый гул, свернувшийся, и жаждущий освобождения. Зеркало? Я вспомнила звук на кладбище — жужжание бесчисленных мух. Здесь по-другому. Что бы это ни было, оно близко.

Я встретилась с Локвудом у дальней стены. Мы ничего не сказали, однако он незаметно для женщины за прилавком поднял три пальца. Этот код мы разработали заранее: один палец — уходим; два пальца — нашел что-то; три пальца — нужно отвлечь.

Ну, вот! Мне самодеятельностью заниматься. Локвуд подмигнул и отправился в другую сторону. Я посмотрела на женщину, теперь занявшуюся прилавком. Моя рука скользнула в карман юбки.