Сотник издал крякающий звук, Гундихар фыркнул.

Молодой маг опустил руки и перевел дыхание. Затем повернулся, махнул, призывая спутников следовать за собой, и уверенно зашагал вперед, под полог из сплетающихся крон.

– Лесной коридор… – прошептал эльфийский колдун. – Искусство создавать их было утрачено после Войн Недр и Неба. Удивительно, воистину удивительно…

Вступив под своды джунглей, Саттия ощутила мгновенное помутнение чувств. В уши ударил многоголосый шепот, перед глазами заплясали туманные зеленые струи. Она потеряла равновесие, ощутила, что падает куда-то. Но не успела испугаться, как все стало обычным.

Девушка заметила, как покачнулся шагавший впереди нее Вилоэн тар-Готиан, услышала ругательство гнома. Похоже, что-то необычное испытали и они. Но Бенеш не остановился, даже не замедлил хода.

Остальные цепочкой двинулись за ним.

С холма, где расположился Харугот, Терсалим был виден во всей красе. Огромные башни, стены из кирпичей и холм за ними, на котором возвышался дворец императора, сам по себе – мощная крепость. Правее блестел под солнцем буро-желтый Теграт, дальше угадывалось море.

Консул сидел в седле молча, его жеребец цвета утреннего тумана не двигался, и казалось, что статуя высится на вершине холма. Проходившие мимо его подножия воины поглядывали на полководца со страхом и почтением, бормотали молитвы.

У стен столицы Лунной империи войско северян оказалось вчера вечером. Харугот не дал своим отдохнуть после битвы. Он погнал их следом за отступавшими, и безумный марш завершился тем, что Чернокрылые и орки едва не ворвались в Терсалим на плечах у гвардейцев императора.

Ворота успели захлопнуть в последний момент.

А уже сегодня, не тратя времени на длительную подготовку, консул планировал штурм. Отряды строились, расползались вокруг исполинской туши города, охватывая его полукольцом. Одни готовились захватить острова на Теграте и не защищенный стенами порт, другие – атаковать стены. В первых рядах шли тердумейцы, присоединившиеся к остальным только позавчера, и шлемы воинов, пока не побывавших в бою, сверкали под весенним солнцем.

Победа на тракте далась недешево, погибло два десятка учеников Харугота, тысячи простых бойцов.

Но он не собирался ждать, пока император подготовится к обороне. Был намерен атаковать с хода, пока в городе еще царит паника, пока свежи воспоминания о недавнем поражении.

Услышав конский топот, консул открыл глаза и повернул голову.

– Мои воины готовы, брат! – закричал еще издали Шахияр, повелитель орков Западной степи. – Мечи наточены, сердца раздуваются от гнева и жажды битвы! Храбрецы могут сотворить все!

– Моя армия выполнит любой приказ повелителя, – не отстал от орка сидевший на буланой кобыле Расид ар-Рахмун, ученик Харугота, недавно ставший королем Тердумеи. – Кровью докажет верность!

Ехавшие следом за двумя правителями безарионские таристеры молчали. Они знали, что консул не любит пустой похвальбы, а любым, даже самым красивым словам предпочитает дела.

– Ари Форн? – спросил Харугот, глянув на седого воина, принимавшего участие еще в войне с альтаро, той самой, что закончилась появлением Засеки.

– Все готово, мессен.

– Ари Рогхарн? Ари Сарфт? Ари Валн? Ари Вистелн?

– Все готово, мессен, – по очереди ответили таристеры, назначенные командовать частями огромного войска.

– Тогда отправляйтесь по местам, – приказал консул, – и ждите моего сигнала. Сегодня мы обязательно победим.

Застучали копыта, и он вновь остался в одиночестве, если не считать стоявших у подножия холма Чернокрылых личной охраны и знаменосца с огромным черно-золотым флагом.

Харугот смотрел на город и сосредоточивался, понимая, что сегодня рушить стены будут не осадные машины, на изготовление которых нет времени. Сегодня он сам должен будет сокрушить преграду, которую его войска не смогли одолеть в прошлый раз.

Тогда он был гораздо слабее, а его враги – сильнее…

Издалека прикатился рев труб, дающий понять, что полководцы добрались до полков. И статуя консула ожила. Жеребец всхрапнул, а сам он повернулся и махнул рукой, подзывая знаменосца.

Тот пришпорил коня и через мгновение оказался рядом с правителем Безариона.

– Давай сигнал, – приказал тот, и знаменосец изо всех сил замахал огромным полотнищем.

– Отлично, а теперь чеши обратно, – прохрипел Харугот, чувствуя, как внутри пробуждается храм Тьмы.

Воин глянул на консула, глаза которого стремительно заливала чернота, а по волосам бегали лиловые искры, и поспешно ретировался.

Знаменосцы в полках ари Форна и Расида ар-Рахмуна, которым атаковать Терсалим с севера, повторили сигнал, и после небольшой паузы армия поползла вперед. Тысячи ног ударили в землю, долетели воинственные крики. На стенах города поднялась небольшая суматоха.

Там, конечно, видели, что враг готовится штурмовать, но не успели приготовиться до конца.

– Сейчас вы получите… – сказал Харугот, чувствуя, как костенеет, отказывается двигаться язык.

Предвечная Тьма безгласна, точнее, голос ее не порождает звуков, и тот, кто пустил ее силу в себя, должен быть готов к временной немоте. Как и к тому, что тело не будет его слушаться.

Консул ощущал, как из человека становится зданием, чувствовал в себе залы и коридоры. Он мог сосчитать колонны внутри себя, заглянуть в каждый закоулок, но не имел возможности шевельнуть и пальцем. Зрение странным образом двоилось, вид на Терсалим сменялся густым туманом, в котором плыли фиолетовые огоньки, на его место заступала бездна, заполненная кипящей мглой, похожей на смолу…

Большого труда составляло помнить, кто он такой, и что собирается сделать.

«Пора, – подумал Харугот, в очередной раз глянув на осажденный город и увидев, что войска тердумейцев подошли к стенам. С них полетели стрелы, поднялись дымки от чанов с расплавленной смолой. – Сейчас они увидят мое могущество. И поймут, что зря сопротивлялись».

Он сосредоточился, отыскивая внутри область ледяного холода, что отмечает источник Тьмы…

Вокруг фигуры консула сгустилось черное облако, закрутилось громадным смерчем, став похожим на нацеленный в небо наконечник копья. Потекли от него в стороны жадные отростки, словно щупальца, заструилась темная поземка. Донесся откуда-то снизу истошный вой.

А потом чудовищный грохот заставил землю вздрогнуть.

Лошади Чернокрылых из свиты Харугота сошли с ума, заплясали на месте, норовя сбросить всадников. Самим воинам показалось, что им в уши воткнули по острому шипу. От склонов холма по направлению к Терсалиму покатилась волна чего-то невидимого, но очень тяжелого.

Вминаясь в землю, заставляя дрожать едва вылезшие стебельки травы.