Лорик металась по комнате, словно тигрица в тесной клетке. Необходимо было действие. Не важно какое! Лишь бы не оставаться в неподвижности. Она попыталась успокоить себя работой. Но кожаные лоскутки упорно не выстраивались в привычно замысловатый узор. Смахнув со стола заготовки, Лорик вышла на кухню. В холодильнике нашлась початая бутылка водки. Отхлебнув прямо из горлышка, женщина опустилась на табурет и хмурым взглядом обвела кухню. Сколько труда вложено в эти шкафчики, полочки, вазочки. Что не удавалось купить, она делала своими руками. Лорик никогда не боялась работы. Наоборот, находила определенное удовольствие в самом процессе. Расставшись с мужем, она сумела наладить быт так, что отсутствие мужчины никак не сказывалось абсолютно ни на чем. Ни в квартире, ни на даче. Конечно, строительством она не занималась. Сам дом построил отец, но дальше Лорик сделала своими руками и всю отделку, и даже мебель. Сама строгала, клеила, сбивала. Лично обтягивала тканью диваны и кресла. Подгоняла дверцы шкафчиков и развешивала полочки, которые украсила впоследствии собственноручно выполненной керамикой. То же сделала и в городской квартире. Теперь предстояло от всего отказаться! Просто потерять! Отдать кому-то! Только потому, что эта дурища не довезла предназначенные кому-то деньги! Главное, не позвонила! Не сказала, что у нее что-то произошло! Еще подруга! Да какая Танька после всего этого подруга?!

Волошин сидел на берегу лимана. От сигарет уже першило в горле. Как теперь быть, что делать с собой, с Татьяной, он не представлял. То, что случилось сегодня, потрясло его. Он до сих пор не мог поверить в то, что это на самом деле было! Да, разумеется, он страстно хотел ее!

Все то, что случилось, просто не могло быть с ним! Такое происходило с ним только в бою, когда не было времени думать, когда он жил одними инстинктами. С женщинами Волошин никогда не терял голову, он точно знал, что и как нужно сделать. Теперь тело пыталось жить одной жизнью, разум решительно навязывал другую. В море, а после на берегу разума не было вовсе! Таня полностью захватила все чувства Волошина. Непостижимая женщина!

После обеда Волошин постыдно бежал, он испугался того, что испытал. Подобное блаженство невозможно! Его можно только придумать, вообразить, сочинить, в жизни такое не встречается. Мучимый желанием, он пришел на берег лимана. Здесь в тени раскидистого дерева он пытался разложить по полочкам пережитое и всякий раз останавливался на одном и том же. Ее тело, колышущееся на волнах, грудь с крупными розовыми сосками, треугольник русых волос, гладкие упругие бедра… Стараясь избавиться от наваждения, Волошин закуривал очередную сигарету.

Нет, он не имеет права думать о ней! Нельзя допустить даже прикосновения к ее телу. Даже смотреть на нее опасно! Но как же тогда ее оберегать и защищать? А ведь именно это стало его основной задачей! Он сам взял на себя такое обязательство и должен выполнить его! Его долг, как мужчины, сделать все необходимое, чтобы с ней ничего не случилось! Он справится, он сделает это. Нужно только взять себя в руки и не распускаться. Необходимо убедить себя, что, в сущности, ничего не произошло. Подумаешь! Размечтался! Великое дело!

Волошин чувствовал, как голова буквально раскалывается на части от напряжения. Выход из сложившейся ситуации должен быть, но все же его не было! Самое неприятное, что, думая о Татьяне, Волошин мучительно хотел ее. Прямо сейчас, немедленно! Уже не в состоянии что-либо делать, он вернулся в пансионат. Холодный душ лишь на время привел Волошина в чувство. Теперь все стало намного труднее, она была рядом, совсем близко, несколько шагов по коридору – и ее дверь. За ней – она! Его страсть, желание и… кажется… любовь?

Нет, этого не может быть! Какая к чертям любовь, они знакомы всего только два дня! Наверное, его настиг тот самый «солнечный удар», совсем как у Бунина. Сегодняшний вечер, что неумолимо надвигается на побережье, по-странному тих. Природа словно замерла в ожидании чего-то…

Спустившись вниз, Волошин присел на ступеньках крыльца и закурил последнюю сигарету. Ирина накрывала на стол, Петр отсутствовал, на террасе лениво-грациозно, словно кошка, покуривала Евгения. Услышав за спиной шаги Татьяны, Волошин, сделав над собой невероятное усилие, не обернулся. Он продолжал смотреть на распахнутые ворота, всем существом чувствуя малейшее движение Тани.

Он словно видел спиной, как она на мгновение замерла на последней ступеньке, как пристально посмотрела на него, как повернула на террасу, как села рядом с Евгенией, достала сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурила. И, глядя на его коротко стриженный затылок, выпустила дым тонкой струйкой.

Во время ужина Татьяна договорилась с Женей пойти потанцевать. Волошин, старательно прислушиваясь к их разговору, понял, что они и не думали брать его с собой. Почему-то стало до боли обидно, но отпускать Татьяну одну он все же не собирался. Быстро переодевшись, он спустился на террасу и сел в кресло, ожидая, когда дамы выйдут.

Ира, убрав со стола, присела рядом с ним и, пытливо заглянув в глаза, улыбнулась:

– Что, Болеславович, пропал ты, кажется?

– Не понял! Ты о чем, Ира? – делано удивился Волошин.

– Да у тебя глаза как у моего Петра! Когда в меня влюбился нежданно-негаданно. Крепенько, видать, зацепила тебя Татьяна. Вот тебе и Снежная королева!

– Почему Снежная королева? – не поняв сути, уточнил Волошин.

– А ты на нее посмотри! Красива, недоступна, холодна! – задумчиво сказала Ирина.

– Мне трудно судить…

– А ты и не суди! Только береги ее! Главное, не отпускай. Потерять всегда легче, чем найти. Ты с ними собрался?

– Я не знаю, меня, в общем, не приглашали.

– А ты пойди! Нечего двум красивым женщинам одним по ночам шастать. А с тобой им ничего не угрожает! – улыбнулась Ирина.

– Может, неудобно?

– Дорогой мой, неудобно штаны через голову надевать! Не упусти! Они уже спускаются! – шепнула Ира.

Действительно, на лестнице уже слышался перестук каблучков. Татьяна и Женя, обе красивые до невозможности, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала, вышли на террасу.

– О, а ты говорила, что идти не с кем! – воскликнула Женя. – Молодой человек! Вы нам не составите компанию? Дамы желают веселиться, да на беду кавалеров нет.

– С радостью! Надеюсь, я не помешаю вашему веселью? – радостно отозвался Волошин.

– Нам помешать невозможно. Мы сегодня сами себе хозяйки! – весело отозвалась Женя.

Волошин не медля поднялся и подошел к женщинам, но, встретившись взглядом с Татьяной, потупился. Что-то необъяснимое мелькнуло в ее изумрудных глазах. Волошина словно током ударило. Втроем они вышли на улицу. До самого дансинга Волошин не проронил ни слова.

Они пришли относительно рано, мест за столиками оставалось предостаточно, да и у стойки бара пока было немноголюдно. Заказав бутылку местного вина и минералку, все трое настроились посмотреть развлекательную программу, которая уже начиналась. Незатейливые номера перемежались легоньким стриптизом, публика чувствовала себя вполне раскованно. Наконец программа закончилась, и появилась возможность потанцевать. Так уж получилось, что спутниц Волошина заметили сразу. То одну, то вторую уводили танцевать разные мужчины. К Татьяне, которая в этот вечер выглядела невероятно привлекательно, едва ли не выстроилась очередь из желающих. Впрочем, и Женя была нарасхват. Волошин иногда танцевал, когда успевал перехватить Татьяну. Дважды его приглашала Женя. Но, танцуя с ней, Волошин постоянно контролировал Таню.