Вот и хотелось поступить как модная телочка, да телефон надо было швырять в воду. Не могла я себе позволить такого расточительства. Экономия превыше всего.

Когда приехала в приморский городок к бабуле, первым делом деньги заныкала. Ну не верю я в то, что сейчас время их тратить. По крайней мере, пока прокурор не сдох, или Артём не нашёл себе новый объект воздыхания.

Местные девки пальцем у виска крутили. Говорили, что мне мозги в губы закачали, раз я такого перспективного парня отшиваю. Дуры.

На кой мне сдался этот больной прихлебатель, если мои сны каждую ночь наполнены одним-единственным мужчиной. И не этим. Чёрные волосы, синие глаза и наглая мажорская ухмылка хозяина жизни.

Хозяина моей жизни.

Да чтоб тебе там ни одна девка в Гродном не давала, богатенький засранец! Это ж надо было так залипнуть на нем. Я ему бросила пророчество, которое бумерангом ударило по мне.

Вот что я называю не рой себе яму. Помешанная идиотка. На Артема наговаривала, а сама втайне истекала при одной мысли о том, что он может подойти и запустить руки мне в волосы.

Только вот никогда ни шагу бы сделала ему навстречу. Потому что душа, может, и размазывала розовые сопли по лицу, но мозг стоял в глухой обороне. Такие, как он, на одном месте вертят подобных дур.

Небось каждый день имеет все самое лучшее, от девок до других благ северной цивилизации. Ненавижу. Ненавижу за то, что я не в силах выжать его из головы. За эту свою слабость и дрожь в коленях…

А Артема ненавижу за то, что решил свалить в Гродный. За каким только бросил здесь все? Помню, не один вечер обсуждали выходку парня у нас в местных ресторанчиках.

Мужики злились, что потеряли такого хорошего специалиста. Он там в тачках что-то эдакое делал. И никто на побережье с ним в этом сравниться не мог.

Кто-то клял тупую бабу, что отказала ему, кто-то напрямую угрожал мне. Мол, не дури, девка. Негоже из-за какой-то босячки терять столь ценные кадры.

Да только я смело всех лесом посылала. Хоть какой-то плюс от пряток был, а ещё прокурору я так и не досталась. Слух, что Адалина смогла облапошить третье лицо Гродного, оставив того ни с чем на его территории, разлетелся как свежий улов моряков по ресторанчикам.

Местные гордились тем, что у них есть такой экземпляр, и жаждали соединить его с Артемом. Мол, какая красивая бы пара получилась. Тьфу на них, пердуны старые.

Словно я попала в средние века, где мне было велено в шестнадцать лет отдаться местному воеводе. Вот так и выживала, параллельно мониторя происходящее в Гродном.

Сдаётся мне, прокурор лишь отсрочку взял. Этот псих не забыл моей обиды и пару раз пытался запустить свои щупальца в Ремор. Но они обрубались ещё на подходе.

Наши своих не сдают. И я искренне верила, что нахожусь в безопасности. Да только деньги на всякий припрятала, бабулю слушала и ждала. Ждала, что когда-нибудь все же услышу из трубки телефона тот самый низкий хрипловатый голос.

– Ада, а ты сколько лет назад приехала с севера? Что-то запамятовала.

Я напряглась. Бабуля редко поднимала тему моей поездки и того, как та изменила мою жизнь. Разделила на «до» и «после», я бы сказала. А ещё старая карга редко придуривалась.

– Все ты помнишь, чего надо?

Ну да, нежным цветочком я никогда не была. Любила старую, конечно, но иллюзий относительно этой доморощенной вершительницы судеб не питала. У неё всегда на все своя правда оказывалась.

Иногда становилось обидно. Чужим людям, да за деньги и подарки, причём иногда нищенские, она предсказывала судьбу и указывала путь. Помогала в сложном выборе и давала благословение.

А родной семье даже совета не доставалось, лишь ехидные колкие замечания да полная обособленность. Если обычно древние старушки зависели от близких, эта ещё сама умудрялась наставлять и упрекать.

– Не бурчи, состаришься раньше времени и станешь на меня похожей. Надо быть внимательной. Скоро гостья к нам придёт. Непростая. Прими да помоги обустроиться. Она поживет с нами немного.

Хотелось ощетиниться, спросить, какого она меня просто в известность ставит. Вообще-то, я тоже тут живу, и все расходы мы делим поровну. Работа у меня, конечно, не самая высокооплачиваемая, но…

– А меня не хочешь спросить, что я думаю по этому поводу?

Бабуля весело сверкнула своими глазами-бусинками. Со временем они почти скрылись под наслоившейся состарившейся кожей, но аквамариновые радужки все ещё проглядывали.

Мне все говорили, что я в неё пошла. Такая же упрямая и с дрянным характером. В собственной семье мы были париями, а после возвращения из Гродного все от меня отвернулись.

Так было безопаснее. У меня тоже имелись братья и сёстры, но пока мы создавали видимость безразличия друг к другу, их размеренную жизнь ничто не тревожило. Ничто не угрожало.

Вот такие нравы на юге, когда брат может пройти мимо брата и даже не посмотреть в его сторону, зато если вы семья, то и отвечать за сделанное будете вместе. В былые времена после бандитских разборок порой находили целые дома трупов. От мала до велика…

Передернула плечами, а бабушка все ещё смотрела из-под редких ресниц. Наконец она негромко ответила:

– Тебе эта встреча важна поболе, чем мне, девочкам моя. Для твоей старой бабушки это всего лишь одна из сотен историй, а для тебя…

Она многозначительно замолчала, а по моей спине прошёлся озноб. Стало страшно до чертиков, ведь когда она в последний раз обмолвилась про мою судьбу…

Тогда я попала в Гродный. Тогда я оказалась в особняке пряток и встретила его… Невыносимого несносного мужчину, чей насмешливый взгляд до сих прожигал тело даже на таком расстоянии.

Мне нечего было ответить бабуле. Иногда молчание красноречивее слов. Значит, настало время перемен. Сколько я ждала? Три, четыре года? Все смешалось и не было просвета.

Внутри нарастал трепет и страх. Что же грядёт? Какие изменения. Неужели для Сафронова я не