Человеконенавистник и моральный урод Адольф Гитлер, тем не менее, сумел развить сильную харизму, опираясь на законы психолингвистики и эмоциональное поведение, в ходе которого он нередко сам впадал в транс. Одержимость властью, как и любой иной идеей, создает особый блеск харизмы. Потому слушателям, у которых Гитлер при помощи речей уверенно формировал представления и образы, казалось, будто нацистский лидер обладает исключительным даром пророка. Его стихийные призывы типа «Либо утром в Германии будет национальное немецкое правительство, либо мы будем мертвы», апеллирование к высшим силам наподобие «Божественное провидение пожелало, чтобы я осуществил исполнение германского предназначения» или «Но если зазвучит Голос, тогда я буду знать, что настало время действовать» стали яркими, хрестоматийными элементами его дикой, необузданной харизмы.

Главная составляющая могучей харизмы, равно как и условие появления на свет гениальных идей, – независимое мышление. «Наша первая миссия состоит в освобождении самих себя из застенков собственного кругозора», – не уставал напоминать миру Альберт Эйнштейн. И эта фраза в равной степени относится и к поиску идей, и к созданию неповторимого, влиятельного образа. Титаны всегда презирали формальности, их не волновали войны и революции, они не преклонялись перед званиями и титулами. Они воспринимали мир собственными глазами и верили лишь своим оценкам. И они сами навязывали миру нормы. Слова Эйнштейна, если вникнуть в их глубинную суть, твердят нам о том, что наш жизненный сценарий и наш успех определяют наши же мысли. Первый принцип действия харизмы состоит в освобождении от влияния чужой мысли, хотя для усиления экспрессии или увеличения манипулятивной инерции харизматичные лидеры позволяли себе использовать некоторые, уже внедренные в сознание постулаты или имена.

Примеров воздействия харизмы на сознание предостаточно, хотя для их использования недостаточно знания фактов, необходима постоянная тренировка.

Скажем, известный оратор Цицерон очень многого добился благодаря отточенному красноречию, однако перед страхом смерти спасовал и потерял большую часть своей развитой харизмы. В критический момент истории Цицерон не нашел ничего лучшего, как систематически менять политическую ориентацию, пока не попался своим оппонентам и не лишился головы. А вот его великий современник Юлий Цезарь в минуты смертельной опасности максимально использовал силу харизмы. Когда он был фактически разбит своим главным соперником Гнеем Помпеем, то ярко продемонстрировал непостижимую для многих современников власть роковой харизмы. Заблокированные легионы Цезаря жутко голодали и были на грани истощения. Под руководством неунывающего полководца они изготавливали подобие хлеба из трав и кореньев и по его же велению постарались, чтобы этот «продукт» попал в руки Помпея. Расчет оказался верен: когда потрясенный Помпеи увидел «хлеб» Цезаря, он воскликнул, что «с ним дерутся звери, а не люди». И приказал никому этот «хлеб» не показывать, чтобы его солдаты не пали духом при виде неистощимой стойкости врага. Во время одной из стьиек воины Помпея смяли ряды Цезаря; сам полководец чудом выжил, пытаясь задержать бегущих в панике знаменосцев. Но в конце концов Цезарю удалось восстановить боевой дух войска, и основой этого опять было его неизменное самообладание. Оценивая ситуацию, он произнес в узком кругу одну из своих знаменитых фраз: «Война могла бы быть закончена сегодня, если бы враги имели во главе человека, умеющего побеждать». И тут была подчеркнута его полководческая харизма, которая как бы твердила друзьям: «Мы победим, потому что у вас есть такой человек, и этот человек – Я1 Я умею побеждать!» Прошло немного времени, и Цезарь наголову разбил Помпея. Он думал об этом, он видел себя победителем, и потому все окружающие также видели перед собой победителя. Человека, умеющего побеждать. Демонстрация его харизмы основана на способности отыскать нужное слово в нужный момент времени на фоне тотального контроля своих чувств и эмоций.

Но харизма, естественно, имеет различные проявления, и ее лучшие ипостаси – далеко не воплощение воинственности. Очень часто харизма великих людей основывалась на чутье воспринимать сигналы и адекватно реагировать на них. Непререкаемым лидером и обладателем такого типа харизмы являлся Карл Густав Юнг. Профессиональный факир, он начинал воздействие на людей с нагромождения сменяющих друг друга, тесно взаимосвязанных символов. Пожалуй, ни до ни после него не было более искусного кудесника, столь невозмутимо раскрашивающего мир в глазах восхищенных зрителей разноцветными чернилами. Юнгу было за сорок, когда на свет появилась его знаменитая Башня (Тштп) со множеством начертанных знаков и странных иероглифов. Кстати, как и задумывал швейцарский кандидат в пророки, это место по-прежнему остается местом паломничества. В своих «фантазиях о всемогуществе» Юнг не замкнулся и не жил подобно обитателю консервной банки; напротив, он действовал с предельно точным расчетом. Словно мифический святой, он демонстрировал пациентам свою «Красную книгу», в которой запечатлел «общение с бесплотными существами». Юнг, вне всякого сомнения, был великолепным актером, причем актером бесконечно харизматичным, и это признают все исследователи его жизни. Конечно, тут немаловажно подчеркнуть, что эти моменты были лишь «усилителями» харизмы Юнга, штрихами к портрету, которые содействовали его намерениям формировать представления, воодушевлять, давать новые направления движения и развития личности, наконец, просто пробуждать яркие всплески активности.

Необходимо также признать тот факт, что харизматические излучения исходят и от некоторых энергетически сильных продуктов творчества выдающихся личностей. Часто усилению такого влияния произведений гениев предшествует определенная цепь событий. Скажем, воздействие полотна Леонардо да Винчи «Мона Лиза» росло пропорционально упоминаниям о ней и нестандартным действиям, с нею производимыми. Первая волна интереса к картине возникла, когда историк Джорджио Вазари через тридцать лет после смерти живописца детально описал ее, приведя биографию женщины и упомянув о «загадочной улыбке» Моны Лизы. Ауру картины усилил тот факт, что первоначально она находилась у королей, а затем несколько лет ею наслаждался Наполеон. Но, по мнению киевского социолога и специалиста в области PR Дмитрия Краковича, внимание мировой аудитории к картине резко выросло после ее таинственного исчезновения из Лувра. В связи с этим о полотне узнал весь мир. А затем снова вспомнил о нем, когда через два года «Мона Лиза» нашлась. И уж потом началось триумфальное выставочное шествие. А после покушения на картину вандала ее поместили в пуленепробиваемое стекло и бронированный сейф. С того времени началась эпоха возвеличивания картины, и в том числе благодаря другим художникам. Сальвадор Дали, Казимир Малевич, Энди Уорхол при создании собственных полотен использовали ее изображение в различных фантасмагорических вариациях, а рекламные дельцы по сей день с неистовством соревнуются за использование известного изображения. Картина стала узнаваемой повсеместно на планете, она выросла до, говоря словами Краковича, «глобального культурного символа». Урок «Моны Лизы» состоит в том, что определенные резонансные события добавляют харизматический вес предмету или человеку. С одной стороны, если бы полотно было лишено имеющейся художественной и энергетической силы, никакие события не сделали бы его шедевром, с другой – именно сопутствующие яркие и неординарные эпизоды выделяют частное из общего, создают харизматический эффект. Похоже, об этом была прекрасно осведомлена Агата Кристи, потому что однажды ее исчезновение за считаные часы превратило ее из оригинальной сочинительницы забавных детективов в выдающуюся писательницу, блистательную и бесконечно влиятельную. Стало быть, харизматичную.