У дома Алена дала себе время отдышаться, ибо устала и задыхалась от нехватки воздуха. К тому же двор был окутан темнотой. Взглянула на часы – час ночи. Все же добралась невредимой, правда, вымокла до нитки.

– Интересно, кто это за мной ходит? Неужели еще один влюбленный? Вот надоели! Ну, узнаю – кто, он у меня получит.

В подъезде было темнее ночи. Алена достала фонарик, посветила внутрь...

И тут как будто кто-то позвал ее. Она снова оглянулась. В этот момент сверкнула молния и Алена увидела: у детской площадки, совсем недалеко от подъезда стоял человек. Ливень лил на него сверху, а он не шевелился. Девушке показалось, что его не волнует ничто на свете. Он стоял и смотрел на нее. Хотя лица его она не видела, но узнала: это был тот же человек, что и на спортивной площадке. Какого черта? Что ему нужно? Алена не понимала. И впервые в жизни испугалась. Она испугалась этого человека, походившего на призрак, который явился, казалось, из преисподней и не имеет чувств. Но это был живой человек. Его шаги она слышала за спиной, он преследовал ее. Молния погасла, вместе с ней исчез и фантом. Алена не ринулась в подъезд, а не отрывала взгляда от того места, где только что стоял он. Наконец молния вновь осветила синим сиянием двор, но человека уже не было.

* * *

Эта же ночь выдалась беспокойной и у Марины. Она допоздна читала, лежа в постели. Читала роман про невозможную любовь. Сильные чувства, красивые люди, смелые негодяи взяли в плен Марину, посему она не могла оторваться, переворачивая одну за другой страницы и читая с жадностью. Дойдя до эпизода, где герой и героиня соединяются в порыве страсти, Марина встала и пошла на кухню. Ей было необходимо охладиться, а она не прихватила с собой даже стакана воды. Она открыла холодильник, достала минеральную воду, налила полный стакан и залпом выпила до половины.

– И ты не спишь?

От неожиданности Марина поперхнулась, закашлялась. Хозяин подошел к ней, похлопал по спине.

– Ну-ну, я напугал тебя. Извини.

Откашлявшись, Марина хотела сказать ему пару ласковых слов в крестьянской обработке, но осеклась. Он скользил глазами по ее фигуре, притом белки его стали влажными, а зрачки лихорадочно блестели. То, что он в такой час не спит, не удивило Марину. Борис Евгеньевич частенько запирался в кабинете, иногда там и ночевал.

И тут только девушка вспомнила, что стоит перед хозяином почти нагишом. Татьяне Романовне подарили ночную сорочку из тонкого шелка с кружевной отделкой, да не угадали размер. «Эта сорочка на корову сшита», – сказала хозяйка и подарила ее корове Марине. Да, так и сказала она своей подруге: «Подарю-ка я ее своей корове Мариночке». Конечно, не при домработнице говорила хозяйка, Марина случайно услышала. И не обиделась на хозяйку. Чем, собственно, плоха корова?

Смутившись, Марина прикрыла руками грудь и промямлила извиняющимся тоном:

– Я думала, здесь никого нет... поздно же...

Как это получилось, Марина не поняла. Сколько времени прошло, не знала. Слегка проснулось сознание, когда бретели сорочки оказались спущены до локтей. Марина стояла, прислонившись спиной к стене, а Борис Евгеньевич трогал по очереди ее груди. Не только руками, но и губами! В его действиях не было ни капли грубости. На губах Марина чувствовала вкус его губ, значит... они целовались! Не он ее целовал, а они целовались! Какой ужас! Кровь бросилась в голову, Марина пролепетала:

– Не надо...

Отстранив Бориса Евгеньевича, она побрела, шатаясь, в свою комнату. На ходу она натягивала бретельки на полные плечи, пряча разгоряченные груди. В комнате упала на кровать. Сердце стучало бешено, а в ушах шумело от прилива крови. Но смотрела она на дверь – ждала, что он войдет. Боялась этого и хотела. И он вошел.

– Уходите... пожалуйста...

А на самом деле ее слова означали просьбу остаться. И он прекрасно понял. Этот мужчина, о котором она втайне мечтала и только с которым видела себя во снах, хотел ее так же сильно, как она его.

* * *

Жизнь никак не хотела покинуть хрупкое тело Симоны. Тем не менее в себя девушка не приходила. Перевозить ее в более крупную клинику отец не решился – врачи не давали гарантии, что довезут девушку живой. Так и лежала Симона в реанимационной палате, подключенная к приборам жизнеобеспечения.

Быстро шел на поправку Лешка, он часто навещал Симону, но она об этом не знала. Знал отец, и Эмиль Максимович старался отблагодарить спасителя дочери тем, что покупал для парня дорогие лекарства, на которые у семьи Лешки не было средств. Врачи постепенно теряли терпение, некоторые считали, что девочку пора отключить от аппаратов, а это значило – смерть. Только благодаря выдержке и упорству Эмиля и поддержке Оленьки врачи делали новую отсрочку.

Дни летели. Оленька все меньше вспоминала негодяйский поступок мужа. Конечно, встречаться ей с ним приходилось, тогда-то и трепали нервы переживания, но встречи происходили редко – Виталий пропадал в операционной, и у Оленьки было полно работы, ведь сестер в больницах не хватает. Зато работа не оставляла ей времени на хандру. Так прошла неделя.

Лил дождь. Старики говорили, что осень будет дождливая, да и зима слякотная. Особенно всех поражали частые грозы, словно осень поменялась местами с весной.

Оленька выскочила на улицу, раскрыла зонт и перебежками с прыжками через лужи добралась до магазина за больницей. Этот современный магазин с громадным выбором продуктов был поблизости такой один. Ларьков-то вокруг полно, но ассортимент там примитивный. Оленька купила пачку чая, сосиски, масло и простоквашу. Она медленно проходила мимо прилавков с пряниками, печеньем и булками. Выбрав две булочки с повидлом, остановилась у кассы в хвосте небольшой очереди.

– Вы любите сладкое? – проговорил кто-то ей на ухо.

Оленька оглянулась и сразу приветливо улыбнулась. Это был Влас, вернувший ей спортивную сумку.

– Вы? – был первый ее вопрос.

– А что, я не похож на себя? – пошутил он.

– Почему вы здесь?

– Живу недалеко. Если я приглашу вас в гости, вы откажетесь?

– Откажусь, – призналась Оленька. Когда после отказа он состроил кисло-шутливую мину, она оправдалась: – К сожалению, у меня сейчас много работы. И мою работу не отодвинешь на второй план.

– А свободной вы бываете? Ну, например, выходной у вас есть? – Она кивнула, мол, да, бывает. – Вот я и приглашаю вас провести со мной выходной. Спешу заверить, что в свой дом я вас не потащу, раз вы боитесь...

– Я не боюсь... – поздно спохватилась Оленька.

– Да не стоит лукавить. Боитесь, и это правильно. Но когда вы узнаете меня ближе, вы перестанете бояться.

– Не знаю... – растерялась Оленька. Она все купила, но выйти из магазина не могла – новый знакомый не отпускал. И к поведению его не придерешься, делал он это обаятельно, шутливо. Оленька решила не давать конкретного ответа. – Я подумаю...