А Катя отметила про себя, что Нина не особенно общалась там за столом с этим парнем, оказавшимся, как выяснилось, тоже знакомым ее детства.

— А он вообще чем занимается? — спросил Колосов.

— Сначала он вроде в гору пошел, как мне рассказывали, — фирма у него была какая-то рекламная. Потом погорел. Торговал понемножку — поставки из Испании вина, кожгалантереи, ну и… Кризис, в общем. — Нина наморщила лоб. — Бог знает, сколько мы не виделись. Там у Александры я его поначалу даже и не узнала. А сейчас его Смирнов к себе взял в театр.

— Кем же? — удивилась Катя.

— Менеджером по снабжению — что-то в этом роде, тай мне Сашка сказал. Он пробивной, луну, если захочет, с неба достанет. В нем жилка коммерческая ключом бьет. Но что-то ему не везет в последнее время. Хотя кому везет-то? Александра Модестовна наверняка его по знакомству к Смирнове пристроила — трудные времена пересидеть. Все лучше, чем в винном складе менеджером работать — тут все же богема какая-никакая. — Тут Нина состроила презрительную гримаску. — Платят там, конечно, негусто. Но ничего, Сашка никогда не жалуется, не привык. Он сам мне так сказал.

Катя с великим трудом припомнила этого Кузнецова: типичный купи-продай. Шкаф —шкафом, да еще этот подбрить» затылок. Только золотой печатки на пальце и не хватает был бы натуральный Черкизовский рынок. Странно, что я этой вдовы художника, в прошлом балерины — не бог знаем какой известной, но все же, — и такой плебейский родственник. Впрочем, это поначалу только кажется, подумала Катя, что все эти «люди искусства» живут какой-то «особенной» отличной от простых смертных жизнью. Копнешь поглубже каждого из них, и оказывается, что и жизнь у них как жизнь, и родственники как родственники.

— За столом присутствовали еще двое, насколько я понял. — Колосов сверился с блокнотом. — Мужчина по имени Владимир…

— Ничего про него сказать не могу. — Нина покачала головой. — Впервые в жизни его увидела. Кто он Александре — знакомый ли, близкий ли, дальний ли… — Она посмотрела на Катю. — Красавец расписной, глаз не отвести. На даче у Чебукиани он не живет — это точно. Когда мы уходили, Кать, он шел следом за нами почти до конца улицы. Значит, он не гостит у Александры, а либо дачник здешний, либо у кого-то снимает.

— Ладно, справки наведем. — Колосов черкнул в блокноте. — Но у соседки вашей гостит какая-то подруга.

— Юлия Павловна, она представилась. И тоже ничего про нее сказать не могу. Я ее прежде никогда не видела.

— Там еще ребенок должен быть на даче. — Катя рассказала Колосову «про мальчика в кустах». — Запуганный какой-то. Необычный.

— Чем необычный? — Колосов снова записал что-то в блокноте.

— Альбинос вроде. Белесый как лунь. Но со взрослыми его за столом не было. Спал, наверное, уже.

— Ясно. — Колосов потер рукой лицо. Выглядел он усталым. — Вот, девочки, какие дела-то у нас. Отравление. Чисто женский прием расправы с жертвой, вам не кажется, а?

Катя встала, начала убирать со стола посуду. Никита вышел на крыльцо курить. Ясно, в голове начальника отдела убийств Гениального Сыщика уже наверняка бродит целый выводок «рабочих версий по делу». Как же без этого! Начальство требует активизации розыскной работы. А в заведенном по этому факту оперативно-розыскном деле и пунктик соответствующий имеется.

Катя потянулась за подносом. Первая, напрашивающаяся сама собой версия проста. Никита о ней уже обмолвился, когда упомянул про обыск у Сорокина. Кому, по самой примитивной логике, выгодна смерть Сорокиной в первую очередь? Самое простейшее предположение — ее брату Константину, не скупящемуся на родственные затрещины.

Каждый несет свой крест — Нина это не раз повторяла. И крест в какую-то минуту жизни становится просто непосильным, и его так и тянет сбросить с плеч. А поэтому…

Заботы о сумасшедшей сестре могли в конце концов встать брату поперек горла. И он вполне мог решиться на… Правда, у этой версии, при всей ее простоте и заманчивости, имелось одно слабое место. Сорокин мог убить свою сестру и раньше. Что ему мешало сделать это неделю, месяц, год назад, наконец? Правда, на это можно возразить, что обстоятельства его жизни как-то вдруг могли измениться, а это, в свою очередь, привело и к перемене его взаимоотношений с сестрой, но…

Катя смотрела на Колосова: нет, уж ты, конечно, не будешь слушать мои версии. Зачем тебе? Они и так давно уже запечатлены в твоем заветном блокноте. Но у нас в запасе и вторая версия: Сорокина покончила жизнь самоубийством. И тут сразу возникает масса неясностей. Где сумасшедшая могла самостоятельно достать ядохимикат гранозан? Купить в магазине «Ваш сад-огород»? Интересно, а умственные способности позволяли совершать подобные покупки? Ведь сначала надо было все разузнать о действии яда, является ли эта дрянь смертельной, в какой дозе ее принять, чтоб уж наверняка… Такая морока и здоровому-то человеку не под силу. Проще уксусу хлебнуть неразбавленного или из окна сигануть. Или же найти подходящий крюк в потолке, или сук на осине и… Катя чуть не выронила блюдце. ОСИНА… Ей вспомнилось это дерево и обрезок веревки на нем в старом парке «Водник» у ржавой карусели…

Самоубийца Ачкасов выбрал именно такой способ ухода из опостылевшей жизни. А ведь тоже мог купить себе какой-нибудь ядохимикат позабористей и… Катя посмотрела в темное окно, мучительно что-то припоминая, ей надо что-то сказать Никите. Что-то очень важное, связанное как раз с… Но мысль, только что промелькнувшая, уже ускользнула. Что-то она ведь только что вспомнила в связи с этим самоубийство» в Старо-Павловске, и вот… Или ей только показалось?

Она прислушалась: Нина, тоже вышедшая на крыльцо, рас сказывала Никите о своей семье: о деде Тариэле, выстроившем эту дачу, об отце…

А что же, интересно, хотел сказать Никита своей ехидно фразой «чисто женское убийство»? Если идти традиционным путем, то в смерти Сорокиной нужно подозревать всех оказавшихся в тот злополучный вечер в гостях у Александры Модестовны. И четверо из присутствующих там были женщины (если считать и их с Ниной, конечно). Интересно, Никита по старой дружбе хоть для нее, для Кати, сделает исключение?

Впрочем, бог с ними, с этими притянутыми за уши версиями: Кате вдруг стало скучно перебирать в уме все эти головоломки. Насколько она успела изучить начальника отдела убийств, Никита на этот счет человек оригинальный. «Версии версиями, а у нас и у самих горшок на плечах варит» — любимая его поговорка. Версиям порой он не придает никакого значения. Он просто…

— Ну что решила? Я могу рассчитывать на вашу помощь? Катя на пороге обернулась с подносом в руках: Колосов, вернувшийся на террасу, смотрел на нее серьезно и тревожно. Надо же, Гениальный Сыщик снизошел до просьб! По собственному признанию, никого и ни о чем он терпеть не мог просить.

— Конечно, Никита. Что я должна сделать?

— Я попросил бы тебя… познакомиться с твоими нынешними соседями поближе.

— Со всеми со всеми?

— Угу. По возможности.