Записи об этом остались в «Сказании о Море грязи» и других произведениях в цивилизованных странах, и те, кто берет их в руки и читает, все, разумеется, набожно склоняют головы перед усилиями Великой Природы.

Именно поэтому все люди должны жить с верой, благодарностью и радостью.

Кроме того, Великая Природа дала людям, каждому из них, часть своей души и потому воистину считает людей своими детьми.

И это тоже было много сотен миллионов лет назад? Великая Природа неоднократно выбирала одного из тех, кого считала своими детьми, поручала ему растолковывать людям и убеждать их в своей родительской любви к ним.

Об этом из истории должно знать все цивилизованное человечество.

Несмотря на это, люди, не замечая родительской любви Великой Природы, всецело поглощены заботами о своей выгоде, о своей корысти, и это печально.

И наконец, Великая Природа, будучи не в силах смотреть на падение и гибель своих детей, человечества, приняла решение, что нет иного выхода, чем самой сойти на Землю.

Решение, достойное удивления!

В связи с этим Великая Природа предсказала посредством учения Тэнри, что через 150 лет после основания этого учения Бог появится на земле.

150 лет — это 1987 год.

Перед этим Основательница Тэнри Мики Накаяма, покидая этот мир на 25 лет раньше положенного срока, предсказала, что в сотую годовщину возродится и будет помогать миру как живосущая Родительница. Эта сотая годовщина — в 1986 году.

И о решении Бога-Родителя, и о предсказании Основательницы я узнал из печатного органа Тэнри, и они согрели мою душу.

Я возлагал большие надежды на то, как отметит этот день Тэнри.

Но ничего такого не произошло, только в публичном органе Тэнри поместили странное объяснение, не имевшее отношения к реальности.

Лето этого года я также провел на даче в Каруидзаве. Когда первого августа я приехал на машине на дачу, я был так слаб физически, что, пройдя три шага опираясь на палку, останавливался.

Моим детям-кленам, высаженным мною в саду, исполнилось шестьдесят лет, они стали взрослыми, толщиной в два обхвата, деревьями и, в отличие от человека, верны сыновнему долгу. Обладая жизненной силой, они вливали ее в мое тело, благодаря этому я день ото дня на глазах становился все здоровее и мог каждый день выполнять работу, которую велела мне делать Великая Природа, и спокойно наслаждаться Райской жизнью.

И вот однажды я услышал от Великой Природы удивительную вещь: Бог-Родитель Великой Природы затеял Великую Уборку в Советской России, в результате которой будет создано много независимых государств. Так как такое больше не повторится, не съездить ли тебе туда и понаблюдать за этим ради приобретения жизненного опыта?

В тот моменту меня не было физических сил для путешествия в Россию, поэтому я удивился, но…

— Твой брат по прежней жизни Горбачев сейчас в заключении в Крыму. Нужно, чтобы ты помог ему, встретился с ним с глазу на глаз и изменил его душу так, чтобы она стала душой обычного человека…

Мне было очень жаль, ведь я хотел помочь Горбачеву, но здоровье не позволяло мне совершить такое путешествие.

— Твое физическое тело может оставаться на месте. Путешествовать будет твоя душа…

— Моя душа будет путешествовать… А тело останется здесь?

— Да. Ты и раньше это испытывал, наверное…

— Я не помню…

— Ясно сознавая это, давай пробуй!..

И вот моя душа, следуя приказу Великой Природы, начала путешествие в Россию. Случилась удивительная вещь: мое тело при этом оставалось в нашем доме в горах.

В дневное время мое тело выносило металлический стул в тень деревьев, садилось на него и целый день, ни о чем не размышляя, принимало воздушные ванны.

Дети сада — деревья — дружно защищали мое тело. А душа отправилась в Россию.

Как я уже писал, в возрасте 66 лет (в 1962 году) я по приглашению Союза советских писателей сорок дней пробыл в России.

В то время мы, японцы, думали, что русские, совершившие великую революцию, счастливы.

Когда в Союзе писателей меня спросили, что бы я хотел увидеть по прибытии в Москву, я ответил, что мне хотелось бы увидеть, как в результате великой революции изменилась Россия, которую я знал по произведениям Толстого и Достоевского, например в том, что касается религии.

На следующее утро за мной на машине в качестве гида приехала профессор японской литературы Московского университета госпожа А., и часа через полтора мы прибыли в лавру — российский религиозный центр.

Это было величественное здание на холме. Нас ждал патриарх, и во время разговора с ним случилось нечто интересное: госпожа А. по-японски сказала мне: «Библия, которую держит в руках патриарх, недоступна обычным людям. Поэтому попросите ее, пожалуйста, якобы для себя, а потом передайте мне».

Когда я сказал, что хотел бы на память получить Библию на русском языке, патриарх, объяснив, что Библия печатается в небольшом количестве только в лавре, отдал мне свой единственный экземпляр.

Он проводил нас в сокровищницу лавры, там перед иконами толпились верующие, трогали их руками, гладили, поэтому я плохо видел и никак не мог оценить эти произведения.

Потом патриарх проводил нас на источник. Здесь тоже было полно верующих, особенно в том месте, где бил ключ, люди зачерпывали воду ладонями, пили ее и наполняли ею бутылки.

— Ах, ничего не поделаешь с этими суевериями! — сказала по-японски госпожа А. Я не мог ничего ответить. Простой народ в любой стране, пожалуй, одинаков.

В то время, оттого ли что я наблюдал русских со стороны, они показались мне спокойными, счастливыми людьми, и я составил себе поверхностное представление о том, что они счастливы благодаря революции.

Но вот когда пришло время возвращаться в Японию, в Союзе писателей возникли осложнения, из-за которых мне пришлось задержаться, и тут я столкнулся с ситуацией неожиданной и нелепой.

В те дни меня сопровождал по Москве ученик профессора японской литературы Московского университета госпожи А. молодой доцент Б.

Из Москвы я намеревался вылететь в Париж, но по какой-то причине целую неделю вынужден был ждать, а Б. все это время выполнял роль моего гида.

В последний день меня вместе с Б. пригласили в Большой театр — несмотря на лето, в утреннем спектакле должны были участвовать лучшие певцы, поскольку предполагались какие-то высокие гости.

Русская опера славится в мире, и я был рад приглашению; ставили популярную «Травиату».

К удовольствию Б., нам дали лучшие места. Зал был полон, потому что выступали лучшие исполнители.

Я восхищался превосходной игрой оркестра, но когда после увертюры началось первое действие, зрители вдруг начали всхлипывать. Я удивился, плакало все больше людей, в хоре плачущих голосов даже музыка тонула.