Что же касается заключительного бегства со всеми конторскими документами, то это была всего лишь бредовая месть за так называемую слежку. Безусловно, Фелдон совсем спятил, поскольку отправился к одной тайной пещере на диком склоне населенной призраками Сьерра-де-Малинче — в местности, где не живет ни одного белого человека, — и предавался там более чем странным занятиям. В пещере, которую никогда не нашли бы, если бы не финальная трагедия, обнаружилось великое множество отвратительных ацтекских идолов и алтарей с обугленными костями свежесожженных жертв непонятного происхождения. Туземцы ничего не рассказывают — собственно, все они хором клянутся, что ничего не знают, — но представляется совершенно очевидным, что пещера издавна служит местом их сборищ и что Фелдон принимал самое деятельное участие в их ритуалах.

Поисковая группа нашла пещеру потому лишь, что услышала монотонное пение и завершивший его вопль. Около пяти часов утра, после ночного привала, люди уже собирались вернуться на рудники ни с чем, когда кто-то различил приглушенные расстоянием ритмичные завывания и понял, что в каком-то укромном месте высоко на склоне горы, очертаниями похожей мертвеца в саване, отправляется один из нечестивых древних ритуалов. До слуха доносились все те же древние имена — Миктлантеуктли, Тонатиу-Мецтли, Ктулхутль, Йа-Р'льех и прочие, — но странным казалось то, что они перемежались с английскими словами, причем это была чистая английская речь белого человека, а не ломаный язык местных жителей. Люди бросились вверх по заросшему кустарником склону в направлении звука, когда после непродолжительной паузы вдруг раздался дикий вопль, ужаснее которого никто из них никогда не слышал. Они также почуяли дым и омерзительный едкий запах.

Потом они наткнулись на пещеру — вход ее скрывали плотные заросли мескита, но сейчас оттуда валили клубы зловонного дыма. Пещера была освещена: жуткие алтари и гротескные идолы явились взору в зыбком мерцании свечей, зажженных явно не более получаса назад, а на песчаном полу люди увидели нечто настолько ужасное, что все разом попятились. Там лежал Фелдон, с обгорелой до черной корки головой, сожженной странным устройством, натянутым на нее, — оно представляло собой подобие проволочного шлема, соединенного проводом с разбитым аккумулятором, очевидно, свалившимся на пол с ближайшего алтаря. При виде диковинного аппарата мужчины переглянулись, мгновенно вспомнив про «электрического палача», изобретением которого Фелдон частенько похвалялся, — аппарат, который якобы все отвергали, но упорно пытались украсть и скопировать. Все похищенные бумаги нашлись в открытом саквояже Фелдона, стоявшем поблизости, и часом позже поисковый отряд двинулся обратно к руднику № 3 со страшной ношей на носилках, изготовленных из подручных материалов.

Вот и все, что рассказал мне управляющий, но этого оказалось достаточно, чтобы я побледнел и зашатался, шагая вслед за ним мимо дробильни к лачуге, где лежал труп. Ибо я не лишен воображения, и мне стало до жути ясно, с каким чудовищным ночным кошмаром неким сверхъестественным образом совпадает описанная трагедия. Я понял, что мне предстоит увидеть за распахнутой настежь дверью, возле которой толпились любопытные рудокопы, и потому не дрогнул, когда разглядел в темноте громадное тело, вельветовый костюм грубого покроя, до странности изящные руки, клочья обгорелой бороды и саму дьявольскую машину — слегка поврежденный аккумулятор и проволочный шлем, покрытый копотью, выделившейся при сгорании содержимого. Огромный раздутый саквояж не удивил меня, и я исполнился ужаса лишь при виде сложенных листков бумаги, торчавших из левого кармана сюртука, и красноречивой оттопыренности правого кармана. Улучив момент, когда на меня никто не смотрел, я проворно схватил до боли знакомые мне листки и скомкал в ладони, не осмелившись взглянуть на почерк. Сейчас я сожалею, что в приступе безотчетного панического страха сжег их той же ночью, отводя взгляд в сторону. Они стали бы убедительным подтверждением или опровержением неких известных мне фактов — хотя, по правде говоря, я еще мог бы получить необходимое доказательство, справившись про револьвер, впоследствии извлеченный коронером из оттопыренного левого кармана. Но у меня так и не хватило духу спросить про него, поскольку мой собственный револьвер пропал после кошмарной ночи в поезде. Вдобавок мой карманный карандаш носил следы грубой и торопливой заточки ножом, хотя в пятницу вечером я аккуратно очинил его на механической точилке в личном вагоне президента Маккомба.

В конечном счете я отправился домой, по-прежнему пребывая в глубоком недоумении — возможно, к счастью для моего рассудка. Ко времени моего возращения в Кверетаро частный вагон уже отремонтировали, но самое большое облегчение я испытал, когда пересек Рио-Гранде и въехал в Эль-Пасо, на территорию Штатов. В пятницу я уже был в Сан-Франциско, и отложенное бракосочетание состоялось на следующей неделе.

Что же касается событий той ночи… как я уже сказал, я просто не осмеливаюсь строить никаких предположений на сей счет. В любом случае, Фелдон был сумасшедшим и усугубил свое безумие уймой древних ацтекских колдовских знаний, владеть которыми никто не вправе. Он действительно был гениальным изобретателем, и тот аккумулятор наверняка был дельной штуковиной. Позже я узнал, как в свое время от него досадливо отмахивались и пресса, и общественность, и представители власти. Слишком много разочарований не идет на пользу людям определенного склада. В любом случае, имело место некое роковое сочетание ряда неблагоприятных факторов. К слову, Фелдон действительно служил в армии Максимилиана.

Когда я рассказываю свою историю, большинство людей называют меня откровенным лжецом. Другие приписывают все это расстроенной психике — видит бог, тогда я и вправду находился в крайней стадии нервного истощения, — а третьи говорят о своего рода «астральной проекции». Мое страстное желание поймать Фелдона, безусловно, направляло мои мысли к нему, а он, со всеми своими индейскими магическими знаниями, должен был распознать и уловить их раньше кого бы то ни было. Он ли находился в вагоне поезда? Я ли находился в пещере на склоне населенной призраками горы, похожей очертаниями на мертвеца в саване? Что произошло бы со мной, не прибегни я к разного рода отвлекающим маневрам? Честно скажу, я не знаю и не уверен, что хотел бы знать. С тех пор я ни разу не был в Мексике и, как я уже отметил в самом начале, на дух не выношу никаких разговоров о казни электрическим током.

(перевод М. Куренной)

В 1925 году я приехал в Оклахому для сбора фольклорного материала о змеях, а уехал оттуда, полный страха перед змеями, который останется со мной до конца жизни. Я ясно сознаю нелепость своего страха, ибо существуют естественнонаучные объяснения всему мной увиденному и услышанному, но он все равно владеет моей душой. Если бы дело ограничивалось только древней легендой, мне поведанной, я бы не испытал столь сильного потрясения. Будучи этнологом, специализирующимся на культуре американских индейцев, я привык выслушивать разного рода невероятные предания и знаю, что в части диковинных выдумок обыкновенные белые люди дадут сто очков вперед краснокожим. Но я никогда не забуду того, что видел собственными глазами в психиатрической клинике в Гатри.