с пятаки размером. Я протянул руку и взял одну. Она была практически невесомой. Понятно, алюминий. Похожи на отходы какого-то производства.

— Это серебряные монеты, — сказал третий. — А вот те, другие… Димон, верни монеты на базу! Это золотые. В одном золотом — тридцать серебрушек.

— А откуда они взялись? — спросил я, положив на место «серебряную» монету и взяв «золотую». Она была значительно тяжелее. Не золотая, конечно. Больше всего похоже на медь, красноватый такой металл. Диаметром всего пару сантиметров.

— С цветмета на Куйбышева, — сказал третий. Я напряг память, чтобы вспомнить, как зовут этого ничем особенно не примечательного парня. Андрей? Или Алеша? Что-то такое, да… — Это рядом с нашей школой. Там сбоку дыра в бетонном заборе, но перед ней куст, и ее не видно, так что можно забраться. А за ней — куча всяких металлических штук. У меня друган оттуда велоспед целый собрал…

В общем, история оказалась довольно забавной. В нашем отряде в этот раз оказалась куча ребят из одной школы, тридцать восьмой, которая находится в двух шагах от этого самого цветмета. Они сначала туда прилежно таскали металлолом, а потом кто-то хитрый догадался забраться с другой стороны и посмотреть, что там внутри. А посмотреть было на что! Там оказались груды настоящих сокровищ, за который Флинт душу бы продал, если бы был мальчишкой. Всякие старые и новые железяки, рамы от велосипедов, детали маших, проволока, какие-то вовсе уж непонятные металлические конструкции. И однажды туда привезли и высыпали множество вот таких вот кругляшей. Больше всего было алюминиевых и медных. Были еще другие, другого размера и материала, но они попадались реже и штучно, а эти прямо россыпью. Парни радостно набили ими карманы и улизнули с добычей. Охранялась эта свалка практически никак.

Какое-то время все просто радовались забавным новым штукам, но потом просто радоваться стало скучно, нужно было придумать, что делать с этим всем богатством. И постепенно появилась игра. Что-то вроде лендлордов. Правила сначала были довольно простые — как только у тебя появляется определенная сумма в золотых, ты становишься владельцем куска земли. Чем больше у тебя денег, тем больше земель ты можешь себе захапать. Потом пририсовывать новые земли стало скучно, в правила добавились фабрики и население. Потом стало можно купить охрану границ, чтобы у тебя не могли отрезать спорные земли, потом что-то еще. Какое-то время монеты добывали простыми походами на цветмет, но потом что-то случилось, и новые кругляши перестали там появляться. Сразу же появился банк и торговля.

В общем, как-то постепенно золотые и серебряные стали в школе этакими теневыми деньгами. За них покупали и продавали вещи, оказывали услуги и просто обменивали. Ну а в лагерь приехало довольно много ребят из этой школы, так что игра продолжилась и здесь. Правда, возможностей тут было поменьше.

— Классная затея, — сказал я. — Вот бы на весь отряд такую игру устроить…

Лица всех троих стали сразу замкнутыми. Стриженый Дима снова сгреб монеты с тумбочки. Одна упала на пол и закатилась под кровать.

— Мало на всех монет, — буркнул он. — И так уже один умный нашелся…

— Да ладно, не напрягайся ты, — примирительно сказал я. — Не претендую, правда. Просто идею похвалил. А что случилось?

— Да ну его, ничего… — Дима насупился и спрятал взгляд.

— Это Сохатый, — сказал не то Андрей, не то Алеша. — Он тоже вот так спросил, как ты. И какие-то свои правила предложил. Сначала вроде интересно, а сейчас вот получилось, что он захапал себе кучу монет и стал типа банкир. А мы его и не звали совсем.

— А почему вы просто не исключите его из своей игры и не вернете монеты? — спросил я.

— Ага, так он нам и отдал, — буркнул Дима.

Ребята всем своими видом дали понять, что разговор закончен, и обсуждать Бодю и мутные дела, с ним связанные, они не хотят. Ну ладно, и на том спасибо. Я снова открыл тетрадку и погрузился в творческий процесс.

На полдник давали какао и плюшку, посыпанную… Не знаю, что это такое. Как будто комья сладковатой муки. Когда кусаешь такую булку, она оказывается везде — на пальцах, на носу, на футболке, на столе. И как съесть ее так, чтобы потом не оказаться всему в этой посыпке, я так и не придумал. Может, ее надо в пакетик целиком засунуть, только самый край оставить?..

Надо же, какие удивительно важные вещи меня, оказывается, волнуют! Хотя вообще-то мне надо бы работать… Я поискал глазами Елену Евгеньевну. Она сидела в сторонке и разговаривала с русоволосой девочкой в очках. Девочка была грустной, смотрела в пол и то ли жаловалась на что-то, то ли просто говорила о чем-то грустном. Лицо вожатой было серьезным, она держала девочку за руку. Наверное, моральную поддержку оказывала. Но подходить к ней прямо сейчас насчет интервью — такая себе идея. По дороге в отряд ее поймаю.

Но в отряд она с нами не пошла, убежала куда-то в сторону административной части. Может, разговор с девочкой оказался серьезнее, чем просто нытье, а может другие какие вожатские дела.

Я остановился перед отрядной доской объявлений. Она уже не пустовала. Появилось название отряда, нарисованное на полосе бумаги. График дежурств по корпусу, график дежурств по лагерю и расписание кружков. И еще штук пять трогательных записок. Например «На завтра обещают жаркую и солнечную погоду, не забывайте про головные уборы!» или «Кто забыл в столовой ручку с фигуркой зайца, обратитесь в третью палату, спросите Веру». Или «После полдника играем в пионербол, приходите, кто хочет!»

Часть пацанов сорвалась на стадион. Стайка спортивно одетых девчонок направилась к волейбольной площадке. Кто-то деловито потопал в сторону здания, где у нас были всякие кружки. В общем, никаких централизованных мероприятий на сегодня у нас запланировано не было. Кроме вечернего киносеанса после ужина. Но просмотр «Неуловимых мстителей» предварительной подготовки не требовал.

Ждать Елену Евгеньевну пришлось около получаса. Я сидел на скамейке, рядом со мной валялась тетредка с зажатой между страниц ручкой. За тихий час я осилил написание клятой передовицы, но перечитывать