Мадлен готовила детям завтрак и постоянно смотрела на часы, ожидая возвращения подруги. Зазвонил телефон. Мадлен с облегчением вздохнула, однако с ней хотел поговорить другой человек, отнюдь не Ольга.

– Здравствуй, Эдди, – с плохо скрываемым раздражением сказала она в трубку.

– Я не вовремя? У тебя все в порядке?

– Все хорошо, – Мадлен немного смягчила тон, понимая, что Эдди беспокоится о ней. – Я сейчас занята. Меня нет в городе, – соврала она и обернулась, услышав звук мотора. – Все. Позвоню позже.

Выбежав на террасу, она увидела подъезжающий к дому черный «Мерседес». Машина эта еще совсем недавно принадлежала Кристиану, теперь ею пользовалась Ольга. Мадлен молча наблюдала за подругой, вынимающей из багажника пакеты с покупками, затем не выдержала и ехидно спросила:

– Стоило вставать в восемь утра, чтобы ехать в магазин за хлебом и молоком?

– Не хочется мучить свой желудок твоим деревянным омлетом. И невозможно есть китайскую лапшу каждый день, – ответила Ольга и подала один из пакетов. – Сейчас приготовлю нормальный завтрак.

– Почему ты так долго отсутствовала? За это время я успела бы в Эдинбург съездить и вернуться обратно.

На вопрос Ольга не ответила, лишь произнесла фразу, которая заставила Мадлен в недоумении остановиться.

– Вечером мне понадобится твоя помощь, – сказала она. – Будешь изображать баронессу де Койн.

* * *

– Марвин не обманул, когда сказал, что приставит ко мне людей.

– За домом следят? – Мадлен от удивления подавилась сигаретным дымом и закашлялась.

– На кой черт им дом? Следят за мной, – усмехнулась Ольга. – Не понимаю, почему он так яростно не желает меня отпустить?

– Может, он влюблен? – предположила Мадлен. – Не смотри на меня, как на идиотку. Даже такие безнравственные подонки, как Марвин, способны испытывать любовь. Просто у него она выражается в садистской форме. Он не умеет демонстрировать ее по-другому.

– Я должна избавиться от его, как ты мило заметила, «любви».

– Избавиться? – Мадлен затушила сигарету и повернулась к Ольге. – Что ты надумала?

Глаза Ольги зловеще блеснули в полумраке комнаты. Она положила перед Мадлен два бумажных пакета и отошла в сторону. Мадлен дотронулась до того, что был ближе, и тут же отдернула руку.

– С ума сошла?! – Щеки ее побледнели.

– Я абсолютно здорова, – ответила Ольга и повернулась так, чтобы Мадлен видела кровоподтеки на ее теле.

Мадлен вытряхнула из пакета пистолет. Следом за ним выпали глушитель, шприц и пузырек с белым порошком внутри.

– Ты считаешь, что это говорит о твоей адекватности? – Она посмотрела на Ольгу и взяла в руку пистолет.

– Я не прошу тебя о помощи. Вернее, просила ранее, но сейчас освобождаю от своей просьбы.

– «Освобождаю от просьбы». – Мадлен бросила пистолет на кровать и прикрыла его подушкой. – Зато я не освобождаю себя от нашей дружбы. Бросить тебя сейчас означало бы предать. – Мадлен потерла лоб и посмотрела на пузырек с порошком. – Рассказывай, почему сегодня вечером я должна играть тебя?

Ольга присела рядом с ней и взяла за руку.

– Никого ты сегодня не будешь из себя разыгрывать. Я поняла, что поступаю неправильно. Слишком много прошу от тебя. – Она дотронулась до светлых волос подруги и с нежностью провела по ним пальцами. – Тебе не нужно помогать мне.

– Нет, я хочу помочь! – Мадлен пристально посмотрела Ольге в глаза. – Я сделаю все, как ты скажешь. И не только потому, что ты – моя подруга, но и потому, что не менее сильно хочу избавиться от Марвина. А теперь я тебя внимательно слушаю.

Ольга повернулась и взяла в руки пузырек.

– Это дитилин. Препарат, который используют для того, чтобы временно обездвижить животных.

– Каких именно животных? – усмехнулась Мадлен, но глаза ее при этом оставались печальными.

– Обычных котиков, собачек, волков, медведей и других. Это ветеринарный препарат, – пояснила Ольга. – К сожалению, мне не удалось достать лекарство, предназначенное непосредственно для обездвиживания человека. Поэтому придется воспользоваться тем, что есть.

– Как он действует?

– Порошок нужно растворить в воде и ввести внутримышечно. На животных он начинает действовать через четыре минуты.

– За это время, – заметила Мадлен, – Марвин сам убьет тебя.

– Я введу ему большую дозу. Настолько большую, чтобы он был тотально обездвижен почти мгновенно. Правда, у него могут случиться проблемы с дыханием. А это мне не нужно. Не хочу, чтобы он умер от инъекции.

– Не проще ли сразу в него выстрелить? – Мадлен взяла в руки пистолет. – Сотрешь мои отпечатки перед тем, как им воспользуешься.

Ольга впрыснула в пузырек дистиллированную воду и стала размешивать порошок.

– Я хочу, чтобы он знал, что его ожидает, – сказала она. – Хочу, чтобы он видел, как я прикручиваю глушитель к пистолету, чтобы он мучился оттого, что ничего не может изменить, не в состоянии мне помешать.

– О господи! – воскликнула Мадлен. – Не думала, что ты такая жестокая! Мне страшно находиться с тобой в одной комнате.

– Никто не имеет права покушаться на благополучие моих детей! Именно это я желаю сказать Марвину, перед тем как загоню пулю ему в лоб. Хочу, чтобы он знал, что я убиваю его не за издевательства над собой, а за то, что он посмел угрожать моим дочерям.

– Как в кино, – Мадлен недовольно фыркнула и потянулась за сигаретами. – Сначала пятиминутная проповедь, потом убийство. Не затягивай с монологом, а то действие препарата закончится и тебе придется устроить сафари у него в квартире, потому что бегать он будет быстрее гепарда. А в чем заключается моя помощь? Приложить подушку к голове Марвина?

Ольга бросила ей в руки второй пакет. В нем лежал темный парик.

– Понятно, – заключила Мадлен. – Мне нужно сбить с толку ребят, которые за тобой присматривают.

– Правильно. Наденешь парик, мою одежду и уедешь на «Мерседесе». Повеселишься несколько часов где-нибудь в Сохо. Сходишь в кафе, выпьешь кофе. В общем, мило проведешь время.

Ольга подошла к шкафу и стала выбирать одежду. Она положила рядом с Мадлен темно-синее платье и шляпку, а для себя брючный костюм.

– София сказала вчера, что люди, которые убивают, плохие.

– Значит, я – плохая, – отозвалась Ольга, ставя перед Мадлен босоножки.

– Мы обе плохие.

– Ты еще никого не убила, – возразила Ольга.

– Когда мне было пятнадцать, я столкнула своего пьяного папашу с лестницы. – Мадлен медленно выдыхала из себя дым. – Я прекрасно знала, что делаю. Мне хотелось, чтобы он свернул себе шею. Так и получилось. Я стояла на верхней ступеньке и смотрела, как он падает. Слышала, как ломаются его кости. И никогда не испытывала вину за то, что совершила. – Мадлен усмехнулась. – Да, где ты все это достала? Пистолет, лекарство… Нужно иметь в числе знакомых «крутых» ребят, чтобы прикупить подобное.