— Пошли, — говорю ему.

Выглядываю из палатки, проверяю — путь свободен. Спешим со Следопытом к дальнему краю лагеря, за Гермесом. Днем всех животных — лошадей, верблюдов, мулов — согнали вместе и огородили веревкой. Вдруг испугаются ночного буйства. По дороге свистом зову Нерона.

Как только показался загон, останавливаюсь.

— Иди сюда, Следопыт. — Пес подходит. — Тебе дальше нельзя. Останешься с Ауриэль. Она о тебе позаботится. — Говорю, а сама достаю из-за пояса смотанную веревку, прочную, из ивовой коры. Обвязываю псу вокруг шеи. Потом обматываю вокруг ствола большого дерева у самого края лагеря и накрепко затягиваю узел. Собачьи глаза следят за каждым движением.

— Не смотри на меня так, — говорю я. — Это для твоей же пользы.

Он тычется в меня своей башкой. У меня щиплет в носу, но я решительно сжимаю зубы. Некогда плакать. Треплю Следопыта за уши, целую жесткую шерсть.

— Спасибо, — шепчу ему. — Вот так, сиди. Тихо!

И ухожу. Следопыт молодец, ни звука не издает. Как и велено.

Из темноты прилетает Нерон, садится мне на плечо. В клюве болтается Сердечный камень.

— Давай сюда, мошенник.

Забираю камень, вешаю себе на шею.

— Связать бы тебя и тоже здесь оставить, — ворчу я.

Подходим к загону, а там Ауриэль. Стоит возле Гермеса, гладит коню морду. Звездная девочка закуталась в темно-красный платок. Стеклянные бусины в волосах сверкают при луне. Ворон садится рядом с ней на веревочное ограждение.

Я бросаю котомку на землю. Молчу. Не глядя на Ауриэль, пристраиваю на спину Гермеса попону и мягкую камышовую циновку. Набрасываю на голову уздечку.

Ауриэль помогает ее закрепить. Наши взгляды встречаются. Поскорее отвожу глаза.

— Я еду к Джеку, — говорю я. — В Новый Эдем. Он все-таки передал мне сообщение. Джек в беде.

— Скажу в последний раз, — откликается Ауриэль. — Саба, ты слишком открыта, это опасно. Мы не закончили, нас прервали слишком рано. Прошу тебя, останься и позволь мне довести дело до конца.

— Не могу, — отвечаю я. — И так слишком много времени потратила зря.

— Что ж, — вздыхает Ауриэль. — Я сделала, что могла. Вот, возьми.

Она подходит к ограде загона, К столбику прислонен лук. Очень светлый, серебристо-белый. У меня мороз по коже.

Пролезаю под мордой Гермеса и подхожу к Ауриэль. Она протягивает мне лук.

— Лук твоего дедушки, — говорю я.

— Да, — отвечает она. — Он был великим воином, прежде чем стал шаманом. Теперь этот лук твой.

— Из сердцевины белого дуба, — шепчу я.

— Ты помнишь, — говорит Ауриэль.

— Я помню, — говорю я.

Принимаю лук обеими руками. От его прикосновения по коже разбегаются мурашки. Я ощущаю его гладкость. Его тяжесть. Прекрасное оружие. Верное.

Ауриэль подает мне стрелу. Я поднимаю лук. Прилаживаю стрелу к тетиве. Лук словно часть меня. И руки не дрожат.

— Сойдет, — говорю я. Забрасываю лук за плечо. Ауриэль протягивает мне полный колчан.

— Пора мне, — говорю я.

Ауриэль держит Гермеса под уздцы, пока я влезаю ему на спину. Теплый ночной ветерок приносит обрывки музыки. Шершавый сладкий шепот вальса.

— Есть короткий путь, — говорит Ауриэль. — Быстрее, зато опаснее.

— Рассказывай, — отвечаю я.

— К северу отсюда тебе попадется старая дорога Разрушителей. Она идет прямо через Пустоши, по холмам. Если ехать быстро и не останавливаться, к восходу приедешь к ущелью Ян. Там дорога кончается. По ту сторону территория тонтонов. Северо-западный угол Нового Эдема. Туда никто не ездит. Можно проскользнуть незаметно.

— Не слыхала ни о какой северной дороге, — говорю я с сомнением.

— Мало кому удавалось по ней пройти и в живых остаться, — объясняет Ауриэль. — Ее называют Дорогой призраков. Рассказывают всякое. Будто по ней бродят духи Разрушителей, ищут отмщения за свою загубленную жизнь. И странные звери. И охотники за черепами.

— Я рискну, — говорю.

— Что сказать Лу? — спрашивает Ауриэль. — Он ведь за тобой помчится.

— Потому мне и нужно спешить, — говорю я. — Потяни время. Наври ему что-нибудь. Лишь бы я успела уехать подальше.

Гермес трогается с места. Ауриэль хватается за уздечку.

— Ты береги своего брата, — говорит она. — Бывают раны такие глубокие, что их не видно со стороны. Они-то и есть самые опасные. И не забудь, что я сказала насчет Томмо. Он…

— Не до того мне, Ауриэль. Пусти.

— Это правда важно…

— Пусти, кому говорят!

— Демало, — произносит Ауриэль.

У меня внутри все сжимается.

— Что Демало? — спрашиваю.

— Он — Указующий путь. Вы с ним еще встретитесь. А ты не готова.

У меня взмокают ладони.

— Постараюсь с ним не общаться, — говорю я.

— Саба, ты только начинаешь понимать, кто ты и на что способна. Помнишь, там, в палатке, во время транса… Ты права, Демало хорошо знает тени. Свою, твою и наши тоже. У каждого есть тень. Ты должна научиться…

Ауриэль замолкает на полуслове. Прислушивается к своим путеводным голосам. Наклоняет голову.

— Распалась связь времен, — говорит Ауриэль. — Мир движется вперед слишком стремительно. Придется тебе справляться самой. Будь как можно осторожней.

— Мне правда пора, — говорю я.

Нерон взлетает. Кружит над нами, безмолвный ночной разведчик.

Ауриэль выпускает уздечку и отступает, кутаясь в платок.

— Ни в коем случае не задерживайся на Дороге призраков, — говорит она.

— Счастливо, Ауриэль, — говорю я.

— И помни о том, во что веришь, — добавляет она. — Иначе мы все пропали.

Я киваю на прощание. Поворачиваю Гермеса на север. И не оглядываюсь.

* * *

В полулиге от лагеря Нерон вдруг устремляется обратно. Вихрем проносится мимо меня и каркает без перерыва.

Оборачиваюсь посмотреть, из-за чего такая паника.

Из темноты галопом вылетает Следопыт. Легко догоняет Гермеса.

Следопыт… Я его оставила привязанным к дереву. Сейчас не видно даже обрывка веревки.

Пес бежит молча. Ни лаем, ни взглядом не упрекает меня. Просто пристраивается рядом с Гермесом и мчится себе дальше.

У меня становится легче на душе. Сердцу тесно в груди. Как там сказала Ауриэль?

Он выбрал тебя. Ворон и волкодав, хорошие спутники для воина.

Мой ворон. А теперь еще и мой волкодав.