В трех километрах от усадьбы есть причал для местных рыбаков. Там я наверняка найду весельную лодку. Я поехал туда. Полицейская машина все еще стояла у ворот. Они ждут меня. Черт дернул вызвать горничную. Я хотел ее сам допросить, но не дождался. Теперь ее допрашивают полицейские. И я уже не могу ничего исправить. До причала я добрался быстро и лодку нашел подходящую, но тут раздался этот проклятый звонок. Мало того, меня вызывали в морг, а не домой. Я должен ехать. Труп Германа может подождать и до завтра.

Я сел в машину и спокойно, без нервотрепки продумал свое поведение. Сторож меня не видел. Но он мог заметить исчезновение трупа. Определили имя. Это и есть повод моего срочного вызова. Но я-то тут при чем?

У полиции нет шансов разгадать мою многоходовую комбинацию. Поехал я в морг совершенно спокойным человеком. Но кончилась эта история для меня очень печально.

На этом все. Добавить мне нечего. Труп Германа в воду сбросила Таня по моей просьбе. Я с ней перезванивался. Она же была на квартире у Германа и уничтожила все снимки, сделанные им по заданию моей жены. И тоже по моей просьбе. Нас вместе никто не видел. Я не хочу впутывать девушку в свою кошмарную историю.

Дата. Подпись.

В лабораторию, где сидел Коптилин, следователь пришел один. Андрей то и дело перечитывал свое чистосердечное признание, делая в нем правки.

– Вы что-нибудь написали? – спросил Ильин.

Андрей подал ему несколько листков, над которыми долго мучился. На улице было уже светло.

– Я это написал в надежде, что вы мне поможете, Павел Михалыч. Смерть Германа можно расценивать по-разному. Борьба, самозащита.

– Да, я уже думал об этом. Тремя годами отделаетесь, а тут еще ваши характеристики и хороший адвокат. Я даже не думаю о Садовском. Меня другое беспокоит. Убийство вашей жены.

– Так еще же не поздно. У нас есть время до двенадцати часов дня как минимум. Укол сыворотки поднимет ее на ноги. Она же жива.

– Сожалею. Ампула с противоядием превратилась в осколки. При нападении на сыщика вы приложили слишком много сил. Футляр сдавлен, шприц расколот.

– Минуточку. Надо срочно вызвать Белухина. У него есть раствор. Я это точно знаю.

– Иннокентий Васильевич Белухин сбежал. Естественно, все содержимое лаборатории пропало. Скорее всего, он его уничтожил. Гальперин и Белухин знали о предстоящем вскрытии. Но они не знали, что у вас есть восемьсот пятый препарат. Эти люди накопили немало денег. К вашему сведению, и тот и другой имеют второе гражданство в Израиле. А это государство своих не сдает. Я не думаю, что мы их найдем. А лабораторию и кабинет вашей жены уже обыскали.

– Значит, нам придется ждать смерти Елены, а потом ей сделают вскрытие и меня будут судить за убийство.

Ильин забрал исписанные листы бумаги и сложил их в портфель.

– Но ведь, по сути дела, я защищался? Просто опередил свою жену. Смерть грозила не только мне, но и Тане. Она знала о заговоре.

Ильин закурил и присел.

– Если дело не в девушке, то мотивом убийства могло стать только наследство. Особняк, институт и деньги. Вы все это получите, если год не женитесь на другой. Наивное условие. Тут мы напоролись еще на одну неприятность, Андрей Ефимыч. Дело в том, что девушки по имени Татьяна Алексеевна Сигалова в природе не существует. В доме номер шесть на втором этаже по улице Взлетной никто не живет. Квартира пустует больше двух лет. Соседи ее никогда не видели.

– Кто же сбросил труп Германа в воду?

– Нам неизвестно, сколько он там пролежал.

Андрей схватился за голову.

– Так, значит, все это вы?! Это вы передали девчонке сим-карту моей жены, и она мне звонила!

– Десять лет назад на глазах у этой девочки умерли брат и мать. Мальчика можно было спасти. Он дышал до утра. Мать умерла мгновенно. Удар джипа был слишком сильным. Нас расплющило, и мы без посторонней помощи не могли вылезти из машины. Я и дочь чудом остались живы. И чудом, спустя долгое время, она вспомнила номер машины. Вы тогда с женой испугались и удрали. За десять лет вы ничуть не изменились.

Ильин встал, забрал портфель и поставил на стол небольшой пузырек с пробочкой, на которой фломастером было написано: 907.

– Говорят, ученые любят экспериментировать на себе.

После этого полковник вышел из лаборатории. Его место заняли двое полицейских. У одного из них были наручники. Андрей сделал свой выбор и выпил раствор. Жить ему оставалось сутки.

Руководитель следственного отдела никогда не опаздывал на работу. В приемной его ждал следователь Ильин. При появлении генерала он встал.

– Дело раскрыто. Вот чистосердечное признание убийцы.

Ильин передал генералу папку.

– Последнее дело, Павел Михайлович. И, как всегда, ты выиграл.

Полковник в похвалах не нуждался.

– Гальперина и Белухина освободите, но не раньше чем через сутки. После вскрытия двух трупов, – тихим голосом сказал Ильин. – Никуда они не денутся. Достаточно с них взять подписку о невыезде.

– Двух? – переспросил Станкевич.

– Да. Они решили испробовать препарат на себе. Это их дело. Посмотрим на результат.

– Так и сделаем, – кивнул генерал.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

В машине Ильина ждала девушка, очень похожая на Таню, но звали ее Вероникой.

– Ну что, в аэропорт? – спросил он.

– И поскорее. Надо успеть на самолет. Полсеместра прогуляла. Надо нагонять.

Она положила отцу на колени толстую общую тетрадь.

– Удивительно. Почему он делал записи только осенью?

– Думается лучше в глухую пору листопада.

1

Небольшой городок стоял на трассе между Тюменью и Екатеринбургом. Ближайшие города находились не близко – в ста километрах к востоку и в тридцати к западу. Основной поток машин шел в центр России через этот городок, и проезжающие нуждались в еде, бензине, воде, ночлеге, ремонте и прочих мелочах. Бизнес в городе шел хорошо, тут можно было купить все. Но в тридцати километрах к северу построили новую скоростную дорогу. Это был тяжелый удар по экономике – поток машин снизился в три, а то и в четыре раза. В дневное время и вовсе сходил на нет.

Стояла невыносимая жара. За весь июль с неба не упало ни одной капли. На улицу никто не выходил. Там делать нечего. Прятались в садах, у кого они были.

Центральная улица пересекала весь город от въезда до выезда и была когда-то главной ниточкой, связывающей восток с западом. Жилых домов тут не строили. Сплошные магазины, парикмахерские, бензоколонки, мастерские и отели. Добротные домишки в два этажа. И все знали, что очень скоро хозяева этих заведений разорятся. На чудо никто не рассчитывал. Больше ста лет народ жил в этих местах как у Христа за пазухой. Но счастье не бывает бесконечным. Всему наступает конец.