Филин, закончив свой импровизированный спич в защиту и поддержку босса, налил себе полную кружку пенящегося кваса и залпом выпил.

– Так что, Абрамыч, даже и не начинай снова уговаривать меня отправиться с тобой на юг! Не поеду! – внезапно сменил тему Филин. – Один бы еще, может быть, и принял твое предложение, но у меня семья! Куда я их повезу за тыщу километров? Да еще и без твердой уверенности, что нас пропустят красноармейцы! А даже если и пропустят – опять начинать с нуля на новом месте? Нет, дорогой друг, уволь! Вот у тебя молодой напарник появился – с ним и пробуй!

– Эх, Андрюша, Андрюша… – кисло улыбнулся Нахамсон. – Попомни мои слова – любая стационарная система в данной среде обречена на разрушение! Людские ресурсы для создания государства – не те!

– А другого народа для вас у меня нет! – чеканно, явно кого-то цитируя, сказал Погосов. – Да и хрен с ним, что людишки здесь дрянь в основном. Пока есть материальная база и система, ее поддерживающая и развивающая, – Бритва в шоколаде. Я к тому, что пока не видно, отчего «любая стационарная система в данной среде обречена на разрушение». В пределах жизни нескольких поколений, во всяком случае. Возможно, рано или поздно, но нас сомнут другие анклавы. Но очень сомневаюсь, что мы увидим это своими глазами!

– Ладно, Филин, я тебя понял! – обреченно махнул рукой Нахамсон. – Не буду больше вести разговоры о переезде в теплые края. Давай наливай еще по одной, и я тебя про сиюминутное спрошу.

Погосов, снова оглянувшись на заднюю дверь, разлил по рюмкам самогон.

– За здоровье твоей семьи! – провозгласил дядя Толя и лихо выпил. Остальные немедленно последовали его примеру. Закусив пирожками, Пашка разомлел. Он уже давно не питался так вкусно и разнообразно в течение всего лишь одного дня, который к тому же еще не кончился.

– Скажи-ка мне, Андрюша… – начал новый тур Анатолий Абрамович. – Раз вы такие все довольные здесь, то как-либо поднять вас на бунт совершенно невозможно?

– Нет причин для бунта! – сразу ответил Филин. – Вообще никаких! Всем хорошо! Семейным вроде меня обеспечена какая-никакая стабильность и твердый заработок. Склонным к насилию одиночкам – хорошо оплачиваемое место в боевых частях и развлечения на все вкусы. Причем ежедневно, а не раз в месяц, как в кланах. Никто бунтовать не пойдет!

– Уверен на все сто? – уточнил Нахамсон.

– На двести! – в тон ему ответил Филин. – Душевно тебя прошу, Абрамыч, не мути народ! Только все наладилось…

– Ладно-ладно, не буду! – усмехнулся дядя Толя. – Но тогда нам нужен другой способ бегства. Поможешь?

– Чем смогу, Абрамыч, чем смогу… – кивнул Погосов. – Только ведь сам знаешь, какую должность я занимаю. И что может знать простой инженер? Я ведь не начальник гарнизона!

– Грамотный главный инженер должен знать все! – веско сказал дядя Толя. – К тебе ведь на ремонт вся техника свозится. И из дружины, и из гвардии, и от простых бойцов. Просто прояви внимание, послушай, что они говорят. Нам нужна информация о патрулях на юго-восточном направлении. Время патрулирования, маршруты, численность групп.

– Сложно, но можно! – подумав, согласился Филин. – Реально ребятки много чего интересного болтают, пока окончания ремонта ждут. Тебе, кстати, ничего не надо чинить?

– Как без этого? – подмигнул старик. – Недавно хорошую тачку нашли. «Гелендваген» с кузовом пикап. Только она почти год на МКАДе простояла. Неплохо было бы движок перебрать, сальники заменить. Текут, собаки… Да и подвеску проверить надо – похоже, что сайлент-блоки тоже рассохлись и приказали долго жить.

– Пригоняй через час в мастерскую! – предложил Погосов. – Помнишь, где она стоит?

Дядя Толя радостно потер руки и кивнул.

– Вот вместе и поковыряемся! – сказал Филин. – У меня теперь полная власть над данным объектом. Что хочу, то и делаю. Кого хочу, того и приглашаю. Кислый пытался вмешиваться, контролировать, но его Борис прижал, запретив соваться на мою территорию. Мол, свою работу я делаю четко в срок, а все остальное – мое дело.

– Да ты сам фактически в удельного князька превратился! – расхохотался Нахамсон. – Ладно, давай по последней, и мы пойдем. Мне еще в одно местечко надо зайти.

– К Мишке-Дутику? – спросил Погосов.

– К нему! – подтвердил Нахамсон. – Как он, кстати? Все еще бухает?

– Отбухался, – покачал головой Филин. – Допился до белочки, вообразил себя торпедой и с разбегу протаранил едущий по главной улице броневик гвардейцев. Естественно, что столкновения не пережил именно Мишка, а не броневик.

– Жаль, – без тени сожаления сказал Нахамсон. – Неплохой механик был. Если бы не пил. Ну, тогда мы сразу в гостиницу, а потом к тебе. Масло трансмиссионное приготовь!

Не успели дядя Толя и Пашка вернуться в свое временное обиталище, как перед их домом тормознула легковушка с приделанной вместо багажника грузовой платформой. На ней в закрепленном инвалидном кресле сидел оружейник Пичугин.

– Скорострел, привет! – громко крикнул Великан.

Из кабины автомобиля выбрались два молодых человека. Судя по внешнему сходству с Пичугиным, его сыновья. Они споро откинули с платформы небольшой пандус и сгрузили кресло отца с машины.

– Вот, извини, не утерпел! – сказал Великан, подкатившись поближе. – Помню, что договаривались на завтра, но так ведь тебе не принципиально?

– Так даже лучше, – кивнул Пашка. – А то мы собирались пикап в мастерскую гнать.

– Работаем, ребятки! – скомандовал сыновьям Пичугин, и парни бросились на ДШК, словно бойцы рейдовой группы на баб после месячного воздержания. Видимо, страсть к оружию в семье Пичугина передавалась по наследству. Не прошло и десяти минут, как пулемет был разобран и предварительно осмотрен.

– Ну как? – вежливо спросил Пашка у кивающих с умным видом оружейников.

– Лучше, чем я думал! – ответил Великан. – Ствол не поврежден, механизм тоже цел. Ржавчина только поверхностная. Отмочить в керосине, почистить, отшлифовать и… все! Даже и неинтересно как-то… Я рассчитывал на более сложную работу. А с этим и ребятки справятся! Справитесь, орлы?

Парни синхронно кивнули.

– Тогда грузимся и поехали! – скомандовал Великан. Парни сначала погрузили отца, причем крепления коляски к платформе проверили дважды. И только потом упаковали и уложили в специальный, стоящий за кабиной ящик пулемет.

– Ты это… Наверное, послезавтра с утра приходи! – на прощание сказал Пичугин, и легковушка со скрежетом тронулась с места и укатила.

– Коробка у них скрежещет! – поставил диагноз Нахамсон, в свою очередь, трогая с места «Гелендваген». – Будешь у них ДШК забирать – посоветуй в мастерскую Филина заехать! Ну, все, я отбываю. Рано не жди – вероятно, мы всю ночь провозимся.

Пашка кивнул и пошел в дом. Все занимались каким-то делом, только он остался неприкаянным. Есть не хотелось, пить тоже, идти в кабак – на хрена? Покумекав, Скорострел решил сходить к девкам. Война войной, а естество требовало удовлетворения.