который, сообразив, что можно работать и посмелее, может попереть на меня буром, рассчитывая вернуть всё проигранное в первых двух раундах. И в начале заключительного отрезка боя я провёл пусть и не затяжную, но неплохую атаку с переводом голова-корпус-голова. Будько выстоял, хотя второй удар в голову его слегка потряс и едва не привёл ко второму нокдауну.

«Надо добить», — промелькнула мысль. Но я вовремя себя притормозил. Нет-нет, рано, Женька! И без того после этой атаки мне требовалась передышка, сейчас я был обычным боксёром Евгением Покровским, таким, каковым и являлся до того, как стал инвалидом. И из этого и нужно было исходить, строя тактику ведения боя.

Будько, подзуживаемый криками тренера из своего угла, в середине раунда всё же попытался обозначить некоторый натиск, но я поработал на контратаках, а ноги ещё вполне хорошо меня слушались, чтобы двигаться по рингу, не позволяя загнать себя в угол или прижать к канатам. А когда Лукич крикнул мне: «Женька, пятнадцать секунд!», я сам пошёл в атаку, и тут у нас с Максом случилась хорошая такая заруба. И он, и я хотели доказать и судьям, и орущим зрителям, и в первую очередь самим себе, что чего-то стоим. Но я был более настойчив, и последний удар остался за мной. Да такой, что Будько реально поплыл, и только гонг спас его от более тяжёлых последствий.

Бой я, понятное дело, выиграл, хоть и по очкам, хотя до этого мечтал, что уложу соперника на настил ринга. И мог ведь это сделать в первом же раунде или начале второго. Жалел… Не хватило спортивной злости. Надо было, как герой Пороховщикова в ещё не снятом фильме «Ринг», сидеть в раздевалке, набираться злости. Правда, тот злости, как мне показалось, так и не набрался, но у него задача состояла немного в другом.

— Нормально, но самый главный наш бой завтра, — просветил меня Лукич, когда мы шли в раздевалку. — Минеев — парень крепкий, да ещё и левша, и с левой бьёт так, что только выноси. Да ты сам видел.

Это да, Минеев неплох. Первый полуфинал в моём весе состоялся чуть раньше, там Виктор Минеев из Якутска красиво разобрался с курганцем Василием Яворским. Отправил соперника в нокаут в конце второго раунда, к тому времени мы с Лукичем уже были в зале, и видели всё своими глазами.

— Нам нужна эта победа, — продолжал настраивать меня тренер уже в раздевалке. — Нужно уже заявлять о себе в полный голос.

Понятное дело, что нужно, всё-таки хочется остаться в летописи турнира его победителем. И я не собирался давать сопернику спуску, пусть он даже Мастер спорта и левша с поставленным ударом.

Воскресенье началось с неожиданной проблемы по имени насморк. Скорее всего, виной тому открытая на ночь форточка. Вроде и сквозняка не было, но всё равно, получается, продуло.

Насморк лечится за 7 дней, а если не лечить — то проходит за неделю. Эту аксиому я усвоил с детства, и потому мог лишь смиренно чихать и шмыгать текущими ручьём соплями, считая часы до выхода на ринг. Хорошо хоть температуры не было, хотя, не исключено, позже и она появится. Но что будет потом — меня, если честно, волновало мало, все мысли лишь о предстоящем бое.

— Ты что, заболел?

Казаков нахмурился, когда заметил, что я чихнул два раза подряд.

— Ну точно, и глаза вон красные. Ты где умудрился-то простыть, друг мой ситный?

— Да ночью спал с открытой форточкой…

— Вот же балда! А-а-а, — махнул он рукой, — вот и коту под хвост все мои надежды на нашу победу.

— Семён Лукич, да бросьте вы, в самом деле, так-то я нормально себя чувствую.

— Уверен? — с надёжей посмотрел он мне в глаза.

— Сто процентов!

— Смотри у меня, — погрозил пальцем Лукич. — Не подведи, тем более сегодня победителей награждает сам Попенченко.

Точно, в той жизни, пока лежал в больнице, вычитал в принесённой газете, что на финалы прибыл специально приглашённый олимпийский чемпион Токио Валерий Попенченко. А ведь жить ему осталось всего 5 лет. 15 февраля 1975 года в результате загадочного несчастного случая упадёт в пролёт лестницы главного корпуса МВТУ, где был завкафедрой физического воспитания. Пролетев три этажа, разобьётся насмерть. Причём причина этого падения так и останется нераскрытой.

Блин, как бы сделать так, чтобы Попенченко не ушёл из жизни таким молодым, всего в 37 летнем возрасте? В принципе, в запасе у меня почти 5 лет, главное, не забыть про эту историю, и вовремя подсуетиться ближе к той дате. Что-нибудь да придумаю.

Уже на разминке из носа течь перестало, а вместо этого появилась небольшая заложенность. А когда я подвигался на ринге с минуту, то понял, что и заложенность чудесным образом прошла. Может быть, увеличение пульса, температуры тела или ещё какие-то факторы, связанные с движением, снимают симптомы простуды? Ну или как минимум насморка. Не знаю, я не медик, главное, что я почувствовал себя более-менее нормально, и это добавило мне заряд оптимизма.

Минеев был мужиком крепким, коренастым, опытным, двадцати девяти лет, как объявил судья-информатор. Правда, звёзд с неба не хватал, на чемпионате страны его лучшее достижение — выход в полуфинал в прошлом году. Самое большое неудобство доставляла его правосторонняя стойка и левая рука, которая несла в себе приличный заряд. Но я не собирался становиться лёгкой мишенью, поскольку ноги — лучший друг боксёра.

Зрителям в большинстве своём отнюдь не нравилось, что я скачу чуть ли не зайцем и не так часто выбрасываю удары в сторону наседавшего соперника, и они начинали посвистывать. Земляки, называется… Или это представители иногородних делегаций?

Привыкли уже, что я веду бой, к моим ураганным атакам, а тут вот такое. Но я ни под кого подстраиваться не собирался, у меня имелся свой план на поединок, которого я и собирался придерживаться. Кроме всего прочего я использовал нашу с Лукичом наработку — маятниковые движения «peek-a-boo» от американского тренера Константино Д’Амато. И использовал неплохо, сопернику попасть в меня было весьма затруднительно. В конце раунда, правда, Минеев хорошенько меня встряхнул, причём его перчатка влетела в мою, а моя уже самортизировала мне в нос. Думал, кровь пойдёт, но обошлось.

— Женя, ты что, весь бой собираешься от него бегать? — с недовольным видом поинтересовался Лукич в перерыве.

— Почему весь, раунд ещё побегаю, а там начну работать, — успокоил я наставника.

Мужик сказал — мужик сделал! К середине раунда Минеев нормально так вымотался, пытаясь загнать меня в капкан. Я упорно придерживался тактики