Вопрос: Хотелось бы узнать мнение бывшего шефа КГБ о нынешней перестройке в его бывших органах.

Ответ: Тут у него сомнений нет – идет трагическое для будущего страны разрушение системы государственной безопасности. Бакатиным из Комитета госбезопасности были изгнаны люди, составляющие интеллектуальный «цвет». Крайне неприглядна здесь роль укрытой от какого-либо контроля комиссии Олейникова, которого Бакатин сделал своим заместителем. Почему-то не официальное следствие прокуратуры, а именно эта комиссия «казнила» и «миловала», определяя причастность сотрудников аппарата КГБ к августовским событиям. Кстати, тот же Олейников затем признал правомерными действия Бакатина по передаче американцам секретной документации по спецоборудованию посольства США.

Совершенно неразумным считает Крючков и объединение КГБ и МВД в одну организацию. С разных точек зрения – политической, оперативной, кадровой. Порознь эти органы сильнее, чем вместе, именно с точки зрения безопасности.

Что касается только что принятого Временного положения о Министерстве безопасности Российской Федерации, то оно дало этой структуре права, о которых союзный комитет не мечтал. Кадровая политика теперь ставится в полную зависимость от субъективных распоряжений и личных пристрастий председателя этого ведомства. А в целом Временное положение дает огромные полномочия президенту.

После путча, в сентябре 1991 года, предприняли слабое усилие сохранить хоть какое-то единство – был создан Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР. Руководителем его по предложению Ельцина Горбачев назначил Ивана Силаева. Помимо межгосударственного экономического комитета решили создать координирующие органы в СССР, в частности, арбитраж, банковский совет. Это была последняя попытка консолидировать республики, предотвратить окончательный разрыв трансреспубликанских хозяйственных связей. Экономист Григорий Явлинский, приглашенный на работу в созданный комитет, в «Российской газете» предупреждает: стремление республик отправиться в самостоятельное плавание неминуемо приведет к коллапсу. За шесть месяцев, сообщает он, спад производства составил 15–16 процентов, инфляция – 2–3 процента за неделю. Окончательная утрата связей приведет к полной разрухе.

Как же российская власть реагирует на робкие попытки Комитета по управлению народным хозяйством СССР приостановить развод?

«Российская газета», 26 сентября 1991 года. Беседа с членом Госсовета Российской Федерации, вице-премьером правительства Михаилом Полтораниным.

В канун открытия пятого Съезда народных депутатов РСФСР, на котором первый президент России должен быть приведен к присяге, корреспондент «Российской газеты» Инна Муравьева и фотокорреспондент Андрей Замахин опросили граждан на площади трех вокзалов в Москве. Люди из разных мест; их заботы, настроения, обиды, радости могли дать широкое представление о настроениях в российском обществе. Кроме того, корреспонденты попросили высказаться о том, что они ждут от президента.

Олег Викторов, моряк (проездом на Север): «Хочу сказать президенту – мы, молодые, хотим хорошо жить. Как живут в других странах. У нас же ни одеться красиво, ни поесть вкусно. А тут еще старики попрекают: «Мы ради вас недоедали, недосыпали». И держатся изо всех сил за свои места. Пусть президент окружит себя молодыми, полными сил, компетентными, деловыми людьми».

Галина Корбалина (возвращается на Алтай): «Мы с детьми ездили на экскурсию в Ленинград. Из самой глубинки, с гор Барнаульской области. Живем, представьте, лучше, чем в столице. Имею в виду продукты. Потому что у каждого свое хозяйство. А магазины и у нас пустые. С едой не мучимся, а вот с одеждой совсем плохо. Родители денег дали: купить что-то ребятишкам. А ничего нет. В Ленинграде ограничивают с визитками (талоны. – Аавт.), как будто мы не такие как они люди. Так что радости мало. Пусть президент подумает о нашем человеческом достоинстве».

Эдуард Зайдель (провожает сестру в Германию): «Уезжают немцы из Казахстана. Моего возраста – а мне 60 лет – никого не осталось. С нашим народом Сталин поступил чудовищно. Вырвали с корнем из обжитых мест, увезли в Казахстан – выживай, как хочешь. За людей не считали. В другое село, к девушке ли, к знакомому нельзя было сходить: штрафовали. Я до 1956 года военного билета не имел. Какое оскорбление для молодого человека! Пускай наш президент сил не пожалеет, чтобы в нашей России жизнь стала такой же сытной, как в Германии. Но больше всех бед для человека – лишить его свободы, заковать страхом. Вот о чем должен помнить президент».

Абдул Юсупов (москвич, родом из Казани): «Не понимаю, что за настроения появились в Татарстане – хотят отделиться от России. Ельцин говорил: берите столько власти, сколько скушаете. Однако "кушает" эту власть, по-моему, не народ Татарстана, а те, кто близко стоял и стоит к "кормушке". Я лично голосовал за Ельцина. Потому что нынче нужна честность, открытая политика. Он способен на это. Он, я думаю, видит, как люди плохо живут, и ему людей жалко. Их на вокзале – тысячи! Все грустные, усталые. Очереди, цены… Как жить? Наш президент, мне кажется, понимает, что дальше так жить люди не могут».

Юрий Дорохов (строитель, КамАЗ): «Я прожил в Набережных Челнах 17 лет. Молодым, еще тридцати лет не было, поехал строить КамАЗ, а теперь вынужден уехать. И квартира, и должность – хорошие. Но кто-то искусственно нагнетает национальные страсти. Идешь по улице, а пацанье кричит: «Русские, убирайтесь вон!». Или: «Говори по-татарски, мы по-русски не понимаем». А мы ведь до этого не различали: русский ты или татарин… Да и сами-то татары не охраняли свою культуру… Они сами по-татарски не говорили. Что, кто-нибудь им запрещал говорить на своем языке? Я вот, живя в Татарии, лишь один раз видел спектакль Камаловского театра на татарском языке, да и то …на первой программе Центрального телевидения, когда театр был на гастролях в Москве. Ельцина я поддерживал, но кумира из него не делаю. Задача президента – возродить Россию».

Андрей Петров, Сергей Кузьмин (новобранцы, едут со станции Бологое в Фергану): «А что, мы довольны! Пусть Фергана. Хоть посмотрим. Если скажут – стрелять? Что ж, будем, если Родина скажет. По детям, женщинам? Ну, не-ет, рука не поднимется. На выборы президента мы не ходили. А что от нашего голоса зависит? Ни-че-го!».

Аркадий Мальчиков (фамилия изменена. Возвращается неизвестно куда из тюрьмы): «О, напишите про меня! Я четыре месяца как освободился. С тех пор езжу в поездах. В Ельцина, признаюсь, не верю. Он же в партии был. Сделал он нам «500 дней»? Нет. Вот Жириновский хотя и еврей, а за русских стеной стоит. Работать хочу, но кто без прописки примет? В Москве в МВД пробивался, а там майор, сытый, даже разговаривать не стал. Пошел в «Известия», ну, где «Макдональдс», ресторан такой. Женщина мне: трудоустраивайтесь. Что она понимает? Что вы все, кто не сидел, понимаете? У нас в стране, если даже по глупости попадешь в тюрьму, не вырвешься в жизнь. У меня мама есть. Но как я к ней поеду, последний кусок у нее отнимать? Может, Ельцину обо всем этом расписать?».