— Узнаёте, юноша? — Кради`о`Лост незаметно подошёл и встал рядом. Это один из ваших магов. Только подобные ему могут не просто накормить, но и дать пищу для роста Кавншуга. К сожалению, это довольно неприятный процесс, заканчивающийся смертью донора. Однако вы можете остановить всё это, если согласитесь добровольно отдавать часть энергии для удовлетворения нужд нашего божества…

— Сволочи! — Хранитель рвался в цепях, не замечая, как из-под оков течёт кровь. — Это же Эль`заг! Он же ещё мальчишка!

— Для Кавншуга это безразлично. Для нас — то же. У него есть энергия — вон, как радостно он поглощает её — наверняка надеется перед смертью достать кого-нибудь своей богопротивной волошбой. Обычно мы держим жертву в стане около двух часов, давая ей время восстановить магические силы, однако мальчик, хоть и изнурён, полон рвения — думаю, скоро мы уже начнём.

— Подождите. Возьмите меня! Я накормлю вашего… божка.

Кради`о`Лост довольно рассмеялся.

— Значит, маги делились с вами остатками энергии добровольно? Похвально. Это радует, как и ваше рвение. Мы обязательно воспользуемся им — но не сегодня. Вы пока не владеете методами собирания и передачи энергии — так что ваше согласие в сегодняшнем раскладе ничего не меняет. Мы уже начинаем — смотрите!

Пытка длились несколько часов. Штыри, ведомые каким-то древним механизмом, равнодушно впивались в тело несчастного, оставляли кровавые раны — и тут же прижигали их, раскаляясь докрасна. Потом часть из них отходила — что бы появиться в другом месте, там, где нервные окончания были ещё не тронуты. Эль`заг кричал, пытался защититься магией — однако кермалитовые пластины тут же перехватывали любые всплески энергий и перенаправляли их в странный шар над механизмом. Там, вращаясь на никому не видимых нитях, равнодушно клубилась белесая тьма, жадно впитывающая остатки самых разнообразных заклинаний. С каждой новой порцией она становилась всё гуще, вызывая на лицах жадно наблюдавших ото всюду святош, в огромном количестве собравшихся в закрытом дворике, почти восторженный экстаз. Когда же странная мгла над головой несчастного достигли критической точки и оттуда вырвался тонкий луч силы, устремившийся к алтарю — многие в религиозном экстазе упали на колени. Луч ударил в алтарь — и оттуда послышался радостный рык — Кавншуг обедал.

Кради`о`Лост довольно кивнул, подняв руки:

— Возрадуйтесь, чада мои. Наша жертва принята — бог доволен. Усильте пытку!

Тут же новые штыри вонзились в тело несчастного мага — тот, не выдержав, закричал, сполох силы вырвался из него — чтобы тут же устремиться к шару над головой — и богу-выкормышу.

— Хватит! — Элан кричал, борясь с чугунной плитой, намертво сковывающей его усилия. Остановите это! Вы же люди, вы не должны становиться звере зверя! Разве можно получать удовольствие, мучая себе подобных?!

Верховный иерарх лицемерно вздохнул.

— Конечно, грех — радоваться мукам других. И те из братьев, кто думает об этом, понесут наказание… на том свете. Наивысшее счастье на этом: служить своему богу — именно это мы и делаем! И радуемся тому, что наш бог доволен! Верно, братия?

Согласный гул был ему ответом.

— Скоты! Вы сотворили зло — и счастливы, что оно живёт, питаясь болью других. — землянин рвался в цепях, покрывая их тонкой плёнкой крови.

— Наш бог пока не может есть самостоятельно. Но он растёт, и учится — у него ещё всё впереди. А пока — у него всегда будут верные слуги, готовые поделиться с ним людской болью. Прими это — и будь одним из нас! — Верховный иерарх величественно протянул руки в сторону хранителя.

— Никогда! — Элан плюнул в сторону ненавистной рожи кровью из прокушенной губы. — Уж лучше быть жертвой, чем палачом!

— Ты привыкнешь к виду страданий, и научишься получать от них удовольствие. Усильте пытку — Кавншуг может проголодаться.

Новый крик, крик юности, полной жизни и страсти, но вынужденной медленно умирать, разнёсся над двором — и хранитель забился с новой силой, чувствуя, как гнев туманит глаза, поддёргивая окружающее фиолетовой дымкой. Гнев! Всесильный, всесокрушающий, он входил в его тело, наполняя его какой-то новой, незнакомой силой, заставляя кипеть каждую каплю в крови. Рвать! Уничтожать тех, кто осмелился встать на пути великого, кто противится воле пришедшего… Элан, весь покрытый фиолетовой дымкой, рвался в оковах — и звенья цепей толщиной в руку гнулись, не выдерживая напора, а кровь, выступая из-под лопнувшей кожи, пузырилась на металле, прожигая его насквозь.

Разом побледневшие монахи растерянно смотрели на чугунную плиту, которая шаталась под напором тщедушного парнишки, а Кради`о`Лост и другие верховные иерархи торопливо шептали слова заклинаний, направив в сторону хранителя свои посохи. Но всё было напрасно. Оковы лопались одна за другой под напором покрытого туманом мальчишки, и как во сне монахи наблюдали, как разрывается одна цепь, другая… Казалось, фигура растёт, заполняя телом фиолетовую дымку… И тут Кради`о`Лост не выдержал и, тонко взвизгнув, подскочил к нечего не видящему от гнева Элану и с размаха опустил ему на голову свой массивный посох. Тонкая голова запрокинулась и фиолетовая дымка исчезла — однако ещё долго монахи перешёптывались, глядя на погнутые звенья толстых цепей…

Голова раскалывалась, заставляя вспоминать все самые страшные попойки в своей недолгой жизни. Их, правда, было немного — да и на что пить, если с деньгами всегда проблемы? Разве что соседи по лестничной клетке не забывали приглашать тщедушного паренька на праздники — скорее всего, из жалости… Однако эта головная боль давала фору всем остальным.

— Что со мной?

— Лежи, не дёргайся. Просто небольшая шишка, ничего страшного. — Чьи-то осторожные руки положили на лоб тряпку, смоченную чем-то прохладным. — Как ты?

— Где я? — Землянин открыл глаза — но увидел лишь низкий потолок камеры. — Блин, а мне показалось, что это только сон. Как хотелось бы оказаться дома…

— Дома? — Встревоженные лица магов наклонились ниже. — Разве у триединого есть дом?

— Во всяком случае, у меня — есть. — Элан окончательно открыл глаза и вспомнил всё, что случилось вчера. — Чёрт! Эль`заг! Что с ним?

Пожилой маг вздохнул — и отвёл глаза.

— Его забрали сразу после тебя. Он едва успел сбросить излишки энергии, что бы не выдать нашего секрета. Обычно если сюда не возвращаются в течении трёх часов — то не возвращаются никогда. Ты знаешь, что с ним сделали?

Хранитель почувствовал, как слёзы стекают по его щекам, пощипывая кожу. Они всегда были непослушными, выдавая чувства своего хозяина в самый неподходящий момент.

— Он… Он не выдал нашего секрета. И мы его больше не увидим. Никогда.

Все вокруг вздохнули и опустили головы…

— Но… Это не враги! — Грея уже час лежала на небольшом уступе, наблюдая за жизнью маленькой деревушки раконцев, скрытой высоко в горах.

— Сколько таких деревушек мы прошли? Пять? Десять? И там так же играли детишки, и заботливые матери криком не разрешали им отходить далеко от дома, и седовласые старцы так же мирно сидели на завалинке, разговаривая о самых обычных вещах — погоде, урожае, ценах на устрицы, скорых свадьбах и прочих важных дя них новостях. Где тут кровавые повстанцы, своим видом пугающие целый народ?