себе домой, в родные края. Беременность ее была на начальном сроке, пока еще традиционные для такого положения внешние изменения женщины не выдавали состояния. Вроде бы все должно было пойти гладко, но не в этом случае, оказывается. Мама новоявленного мужа своим пытливым взглядом определила похлеще УЗИ наличие эмбриона в животе. Этот фактор никак не был good для ее патриархальных религиозных взглядов. В общем, она сказала «до свидание». Именно «до свидание», а не «до свидания». А сын ее… это был тот случай, когда патриархальное воспитание и почитание родителей вынуждают действовать не в своих интересах, не в русле наших чувств. Сказать по совести, он не обидел эту неудачную царевну. Пришлось ей превратиться обратно в лягушку, хотя, как сказать, в лягушку ли. Ибо все подарки, которые наш Иванушка подарил, а она была вся в золоте, он зарабатывал хорошо, родители помогали неплохо, – остались с ней. Ншан расстался с ней без вражды… в подробности я не вникал, поэтому моральную сторону не буду затрагивать. В общем, эту историю решили забыть, но она вот таким образом всплыла. Благодаря социальным сетям бабушка как-то нашла этого мужчину. Конечно, он был очень похож на ее мужа. Сомнений пыль припудрила том истории жизни. Ну что ж, реальность такова – это был его ребенок.

– Ну и какое отношение это событие имеет к нашей истории?

– А вот такое – тайное пособничество бабушки нам. Когда эта девочка предсказала визит к ней мужей ученых, когда они реально пришли, стали расспрашивать, итогом чего стал переезд ребенка в специальный центр для изучения детской психики, так мы обозначили наше заведение, ибо сами понимаете, – только страшась за будущее своего чада, родители согласились на такой галс.

– Хм, вы имели отношение к мореплаванию?

– Хождению.

– О! И куда движется корабль программы относительно ветра? Или относительно какого ветра движется судно?

– Или проходит определенный отрезок. Этот аддон, отдельный отрезок в программе.

– Хм, да вы еще и в играх, вижу, зависаете.

– Бывало, что «проваливался» в этот мир. Кстати, любил пострашнее, с фантастическим сюжетом.

– В итоге, как понимаю, родители были против и стали за?

– Отец кричал о полной вменяемости дочери и грозил нам судом.

– И?

– Угроза на угрозу, – я сжал губы и приподнял плечи. – Ювенальная юстиция толку мало дает порою, но как страшилка действенная.

– О боже…

– Вот Бог и помог, видимо.

Они улыбнулись.

– Спешу познать дальнейший ход истории. Что с Богом-то? – спросил Мерзаканов в манере, присущей старцам.

Хотя походил он на них если только короткой бородкой, а так – был высок, грузен и носил на лице печать некогда доблестных ханов Золотой Орды.

– Когда пришли вот таким образом за ребенком, вернее, когда стали требовать, чтобы ребенок прошел специальный курс диагностики в экспериментальном филиале специального центра НИИ детской психиатрии, именно под таким названием наша лаборатория фигурировала в документах служебного пользования, – отец девочки решил, что ее считают неполноценной и хотят отправить на принудительное лечение. В общем, он поднял такую бучу. Ну, дальше – по сценарию выше.

– И что решили?

– Пришлось и родителям оплачивать переезд, проживание там, соответственно, сохранить бронь на работе и… черт побери, платить зарплату. Мы ведь не материализовались из воздуха, связались, конечно, и с комитетами, согласовали все на федеральном и на городском уровне. Понимаете же, всякие есть социальные комитеты. Взяли с собой людей из администрации, из отдела по несовершеннолетним, ну и еще откуда-то были. Это возымело, конечно, эффект, но все равно, не только родители, все были удивлены, ведь девочка никаких способностей, за гранью нормальности, так сказать, не проявляла. А почему – я уже говорил, мать боялась всякого навета на будущую невесту, бабушка скрывала способности внучки, дабы не выдать свою тайну, а папа и слышать не хотел о всяком там волшебстве, как он выражался. Хотя отец был удивлен, по большей части тем, что к этому отнеслись так серьезно. В итоге, после сорока минут объяснений, ему все-таки вдолбили, что есть в его дочери сверхспособности, как ребенок их проявляет. Когда он немного вник в суть дела, а главное – уловил интуитивно, зачем ребенок нам нужен, – он начал склоняться к согласию на исследования и… намекнул на свои финансовые проблемы. В общем, беседа подошла к своему логическому концу, мы получили девочку, а они – каждый свое: мама с бабушкой – возможность узнать механизм, с помощью которого совершаются предсказания, а папа – то, о чем все чаще мечтал, – не работать, а денежки получать. К слову, не то чтобы папа совсем не верил в способности дочери; по крайней мере если супруга его нервировала этим утверждением, то своей маме он верил, а та шепнула уже на ухо о действительно имеющихся у девочки особенностях. Сказанное возымело на него влияние, но что-то его пугало. Ведь каждого будет пугать перспектива экспериментов над своим ребенком с использованием каких-то нетрадиционных методов диагностики. Почему это вдруг ребенка, если есть отклонения от нормы, не стали лечить просто в местной поликлинике?

В итоге его мама, то есть бабушка девочки, уединившись, высказала свое мнение. Она призналась, что и сама удивлена таким интересом к внучке, но больше видит в этом положительного, нежели опасного. Доводы она привела следующие: девочка, во-первых, предсказывала приход ученых; во-вторых, она рассказала из ее личной жизни то, что никто не мог знать. Правда, не стала раскрывать детали, что именно…

***

– Когда мама с тобой разговаривает, – сказала женщина сыну, – она, наверное, понимает родительские чувства.

– Ну хорошо, если дочь действительно что-то такое особенное предскажет или расскажет, то тогда поверю и согласен буду поехать в эту организацию.

– Что она может предсказать или угадать сейчас? – возмутилась его мать.

– Что-нибудь, – невозмутимо ответил тот, как будто речь шла о прогнозе погоды на следующий день.

Беседуя, они вышли из комнаты в зал, где их ждала вся компания. В разговор встряла сотрудница из отдела по несовершеннолетним, когда причина спора стала понятна всем присутствующим, и, недолго думая, предложила вариант:

– Предлагаю сделать так, – начала она, – есть раскрытые криминальные истории, сценарии которых я хорошо помню. Я расскажу ту часть, которая поступила к нам на расследование, а она пусть скажет итог.

– Ну, вы уж извините, – возмутился папа, – сейчас совершенно не время и не место для этого.

Женщина-полицейский, проигнорировав недовольство, получив молчаливое согласие остальных, присела поближе к девочке и ласково сказала:

– Я расскажу одну