— Боюсь, стыд — наименьшая из ваших проблем, — холодно заметила Лайза. — Кто вы? И какого черта вломились в мой дом?

Мужчина протянул руку.

— Мэтт Дейли. Рад познакомиться.

— Я не собираюсь пожимать вам руку! Вы пытались меня ограбить! — Лайза вздрогнула. — Или что похуже! Назовите хоть одну причину, по которой я не должна просить арестовать вас и немедленно бросить в тюрьму.

Мэтт невольно восхитился при виде ее грудей, негодующе рвавшихся из глубокого выреза блузки от Хлое, и раскрасневшихся от гнева щек.

Она прекрасна! Как и остальные.

— Потому что вам грозит опасность, — серьезно ответил он. — И ее источник не я, миссис Баринг. Я знаю, что у вас нет причин доверять мне. Но человек, который убил вашего мужа и так обошелся с вами, убивал и раньше. И жены его жертв имеют неприятную тенденцию пропадать…

— Да знаю, знаю, — отмахнулась Лайза. — Инспектор Лю все мне рассказал. Хотел держать меня под замком, пока не поймают этого типа. Но поскольку полиция… теперь уже четырех стран, похоже, за десять лет так и не сумела поймать этого человека, мысль о том, чтобы торчать там, показалась мне абсолютно не привлекательной.

Мэтт улыбнулся. Он не знал, чего ожидать от Лайзы Баринг. Если быть честным, он считал ее глупенькой, угодливой молодой самкой из тех, на кого обычно западают богатые старички. Но она была совсем не такой. Остра на язык, язвительна и своевольна. Если внутри и крылась мягкая сердцевина, Лайза хорошо умела ее скрыть. И ему это нравилось.

Лайза с подозрением уставилась на него.

— Вы так и не ответили на мой первый вопрос. Кто вы? Почему интересуетесь мной и моей безопасностью? Вы журналист?

— Что вы! Конечно, нет! Я тоже нечто вроде жертвы. Мужчина, убивший вашего мужа, убил моего отца.

Кровь отлила от лица Лайзы.

Неужели это возможно?

— Кем был ваш отец?

— Его звали Эндрю Джейкс. — Мэтт закрыл глаза, стараясь побороть волну тошноты и головокружения, и обмяк на подушках. — Что-то мне нехорошо.

Лайза послала горничную за водой и, когда та вернулась, подала Мэтту стакан.

— Выпейте.

Мэтт сделал несколько глотков и почувствовал себя немного лучше. А вот Лайза, похоже, так и не оправилась от шока.

— Как вы узнали, что я буду здесь? — спросила она. — На Бали?

— Я не знал. Думал, что вы все еще в больнице. Но меня к вам не пускали, а мне стало известно, что у вас есть вилла на Бали. Вот я и прилетел на всякий случай в поисках следов.

— Каких именно?

— Всего, что может как-то связать вас и Мэтта с другими жертвами. Надеялся, что вы рано или поздно приедете сюда, чтобы удрать от папарацци. Но я не ожидал, что вы так скоро окажетесь на вилле. Это чистая правда.

У Лайзы не было причин верить ему. И все-таки она поверила. Поверила его открытому, честному лицу. Это было чувство, на которое Лайза Баринг давно не считала себя способной.

— И вы нашли?

Мэтт недоуменно вскинул брови.

— Следы?

— Нет, — с сожалением вздохнул он. — Одна старая леди треснула меня по голове сковородой, прежде чем появился шанс.

— Полиция знает, что вы здесь? Интерпол?

Мэтт растерялся. Он не ожидал такого прямого и точного вопроса. Не хотелось лгать ей, это было бы неправильно, но Дэнни Магуайр заставил поклясться, что Мэтт не упомянет об их связи, а обещание есть обещание.

— Нет.

— Ладно, мистер Дейли, — кивнула Лайза, вставая. — Попытайтесь отдохнуть. У нас обоих была долгая ночь. Я попрошу миссис Харкорт принести вам поесть. Попозже. Если сможете, мы сумеем обсудить наши дела за ужином сегодня вечером.

Мэтт вытаращил глаза:

— Вы позволите мне остаться?

— Пока да.

Лайза повернулась к охранникам.

— Если ему понадобится в ванную или еще куда-то, один из вас должен пойти с ним. Не выпускайте его из виду.

Спускаясь вниз, Мэтт крепко держался за перила. Голова была намного лучше, но на ногах он по-прежнему держался нетвердо.

Вилла излучала покой и безмятежность, как отель «Аман» в Марокко, где он и Ракель провели медовый месяц. Только сейчас Мэтт со стыдом осознал, что все это время почти не думал о Ракель и о разводе. Возможно, сработал некий защитный механизм. Что толку волноваться о том, чего не можешь изменить? Конечно, рано или поздно придется вернуться домой и расхлебывать всю кашу, но здесь, в волшебном, идиллическом, другом мире, его домашние проблемы казались почти нереальными.

— Вам лучше?

Мэтт с трудом сглотнул. Лайза переоделась в простой белый сарафан из хлопка. Волосы были сколоты на затылке небрежной массой темных локонов, что придавало ей вид женщины невинной и опытной одновременно. Чистой и влекущей. Ракель была очень красива, но откровенно сексуальна, с хищным лицом завоевателя, не берущего пленных. Обладающая той раскованной, почти необузданной привлекательностью, которая для полного эффекта требует коротких юбок и боевой раскраски. Лайза Баринг была совсем другой. Ее можно было охарактеризовать очень точной, хоть и заезженной фразой: природная красота.

— Гораздо лучше, спасибо, — пробормотал Мэтт.

Лайза села в конце простого дубового обеденного стола, уставленного блюдами местной кухни: моллюски в чесночном соусе, свежая нарезанная папайя, теплый, только что испеченный, восхитительный индонезийский хлеб с семечками.

— Прошу, садитесь, — сказала она Мэтту — Вы голодны?

— Теперь да. Все это выглядит невероятно!

— Угощайтесь.

Она держалась приветливо, но в то же время настороженно. Вполне естественно в этих обстоятельствах, но Мэтт сделал все, чтобы успокоить ее.

— Не виню вас за то, что вы сомневаетесь в моих мотивах, — начал он, накладывая в тарелку хлеб и чудесно пахнувшие морепродукты. — На вашем месте я бы тоже был осторожен. Но даю слово, я хочу того же, чего хотите вы.

— И что это?

— Очевидно, знать правду. И поймать этого ублюдка, кем бы он ни был.

Лайза налила в два бокала красное вино из графина и протянула один Мэтту.

— Я не слишком верю в «правду». Словно существует одна правда. Правда у всех своя, не так ли?

Вино было превосходным — густым, с фруктовым привкусом. Мэтт задумчиво перекатывал его во рту, наслаждаясь сочетанием оттенков.

— Не согласен. Я считаю, что правда есть правда. Люди лгут себе, вот и все. Они видят то, что хотят видеть.

— А что видите вы? — в упор спросила Лайза.

Я вижу умную, роскошную, желанную женщину, которую хотел бы уложить в постель прямо сейчас.