Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, все это были лишь предположения. Вполне возможно, что забастовщики окружили себя целым поясом удаленных станций слежения, а те уже били тревогу.
Я представил, как ракеты срываются с мест и, набирая скорость, несутся к нам. Лут успеет засечь их, успеет выкрикнуть слова, произнесенные столькими пилотами до нее, но погибнет через мгновение вместе со мной и всей командой.
Лут спасла меня от разыгравшегося воображения.
— Высота двадцать.
Я расстегнул ремни.
— Пора загружаться. Я буду с командой. Спасибо, что подбросила.
Это была бравада, столь любимая в корпусе, но пилот не приняла игры.
— У вашей команды будет шестьдесят секунд на развертывание.
Я кивнул, последний раз взглянул украдкой на ее соски и выплыл в коридор. Добравшись до грузового отсека, я отпер люк и залез внутрь. Старшина крикнула: «Смирно!», и оба отряда, как могли, выполнили команду. Но трудно говорить о выправке в боевом скафандре III класса, особенно с привязанным к нему запасным снаряжением и в условиях невесомости, когда все это снаряжение плавает рядом с тобой.
Я сказал «Вольно» и с помощью старшины влез в свой боевой скафандр. В отличие от общевойсковой модели, он имел более легкое вооружение, более тяжелую броню и сложный командно-контрольный блок. Скафандр сидел как влитой, пах складом, где я получил его месяц назад, и имел серводвигатель. Старшина со стуком прижала свой шлем к моему. Я увидел вблизи широко расставленные глаза, курносый нос и россыпь веснушек на щеках.
— Как дела, сэр? Все в порядке?
Я постарался не обращать внимания на запах.
— Все отлично, старшина. Лучше не бывает.
Она многозначительно ухмыльнулась.
— Жизнь — тяжелая штука, не правда ли, сэр? Но Бог затем и привел нас в корпус, чтобы сократить страдания.
Я засмеялся, зная, что именно этого от меня и ждут. Старшина боялась так же, как и все тридцать шесть мужчин и женщин нашей команды, повернувших ко мне шлемы. Я подумал о той до глупости восторженной чепухе, которую в свое время вываливали на меня офицеры, и решил не уподобляться им.
— Мы на последнем отрезке. Цель, расположение и задачи вы знаете. Вопросы есть?
Молчание.
— Хорошо. Тогда загружаемся в камеры.
Перебирая руками вдоль поручней, я добрался до кормы, остановился перед правой камерой катапультирования и оглянулся. Убедившись, что отряд выстроился сзади, я прыгнул в трубу и, отталкиваясь руками и ногами, протиснулся вперед. Отряд последовал за мной, и за последним человеком люк закрылся.
Старшина со своим отрядом сделала то же самое по левому борту. Затем — проверка герметизации. Она назвала тридцать восемь фамилий, получила тридцать восемь подтверждений и продула камеры.
Теперь мы были готовы вырваться с обоих бортов корабля и упасть, или, в данном случае, обрушиться на цель внизу. Конечно, Лут и остальные два корабля прикроют нас огнем, ракетами, металлическими опилками, чтобы помешать радарам, электронным контрмерам и всему прочему, что у них есть про запас, но если забастовщики знают, что мы на подходе, все это будет бесполезно. Да, главное — внезапность. Внезапность и самый непостоянный спутник — везение.
— Пять и отсчет.
Голос Лут звучал напряженно, но по-деловому. Она была лучше многих, с кем я сталкивался, но точно так же нервничала. Как ее винить? Пилоты разведки живут пять-шесть месяцев.
— Один и отсчет.
Я уставился на стальную стенку перед собой, пытаясь отрешиться от окружения. Когда начался десятисекундный отсчет, я даже обрадовался.
— Девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один…
Люк наверху, напротив такого же в фюзеляже корабля, отошел в сторону. Я напрягся, наблюдая, как открывается внутренний люк. Стена воздуха ударила в подошвы, и нас вытолкнуло наружу, как пули из ружья. У меня был лишь миг, чтобы сориентироваться, понять, что это засада, и почувствовать, как нацеленная лично на меня микроракета ударяет в грудь.
* * *
Говорят, мертвые не могут кричать, но я доказал, что это не так. И мне понадобился не один час, чтобы успокоиться, замедлить бешеное сердцебиение и снова заснуть.
«Инакомыслие — роскошь, которую марсианские колонисты вряд ли могут себе позволить».
Маргарет Пико-Эванс, архитектор Марса Основного — первого из марсианских поселков.
Остальной полет обошелся без происшествий. Каждая смена ничем не отличалась от предыдущей. Встаешь, принимаешь душ, выпиваешь три чашки кофе, гладишь живоформы и читаешь с Сашей. Дело шло медленно, но я очень старался и вскоре уже читал на «троечку».
И все было бы хорошо и приятно, если бы с живоформ не «снимали урожай». Слава Богу, я не участвовал в умерщвлении, но всякий раз, когда одна из моих подопечных исчезала, а ее место занимал новоотфильтрованный клон или «почка», я чувствовал себя предателем. Я их гладил, проводил с ними бесчисленные часы, а коровы, овцы, свиньи и куры исчезали и только затем, чтобы вновь появиться уже на талии капитанши.
Да, весь экипаж был плотоядным, но всю вину я возлагал на капитана. Только так я мог не замечать ненасытную любовь Саши к бифштексам, свиным отбивным и великолепным, с хрустящей корочкой, жареным курицам Убивца.
Самое ужасное, что каждая живоформа была точной копией ее предшественницы. Это все равно что снова и снова убивать своего любимца. Дошло до того, что мне стало невыносимо смотреть в их обожающие глаза и прикасаться к их тянущимся головам. И я испытывал громадное облегчение, увидев на главном обзорном экране Марс. Красивый, он выглядел как шар из красновато-оранжевого мрамора, вращающийся на полотнище черного бархата. Я пытался представить, что может ждать нас на поверхности, когда капитан прервала мое уединение. При своих габаритах она двигалась поразительно бесшумно, я и не подозревал о ее присутствии, пока грузоподъемник не задел мое плечо.
— Добро пожаловать на Марс. Ты когда-нибудь бывал снаружи?
Мои брови взлетели к самой макушке.
— Снаружи? Снаружи корабля?
— Разумеется, — ответила капитан, с любопытством глядя на меня. — Что? Ты думал, мы вывалим груз и оставим его дрейфовать?
— Я думал, мы состыкуемся с обиталищем. Вроде «Старос-3».
Капитан засмеялась. Жир заколыхался под ее черной пижамой.
— Обиталище! Ну ты скажешь! Как будто у этой голи было на что строить космическую станцию! Да для них счастье отработать суточную долю компании, какие уж тут обиталища! Нет, они заберут груз прямо с орбиты, но сначала его надо выгрузить. Так что скажешь? Ты выходил когда-нибудь наружу?
Выходить-то наверняка выходил, но, хоть убей, ничего об этом не помнил. А потому покачал головой.